Гарольд Койл - Крещение огнем

Убаюканные бесцветным изложением подготовленных пока­заний, конгрессмены слушали невнимательно, и им потребова­лось несколько секунд, чтобы понять: представитель ЦРУ закон­чил свою речь. В зале раздался скрип кресел и шорох бумаг: члены Палаты внутренне собирались, готовясь приступить к ра­боте. Когда председатель Комитета наконец поднялся и загово­рил, его голос и слова свидетельствовали об отсутствии интере­са и сосредоточенности. Даже вопросы его были поверхностны.

Свидетель, сидя перед членами Комитета, смотрел на них сквозь большие круглые очки в роговой оправе. Сложив руки на столе, он отвечал на каждый вопрос председателя шаблонной фразой, которая была столь же бессодержательна и уклончива, сколь предсказуема. Порой Эд с трудом улавливал суть того, что сказано в ответ на конкретно поставленный вопрос. Однако ник­то, похоже, не возражал. Все шло своим чередом. Как винтики, колесики и зубчатые передачи сложного механизма, слушания Конгресса шли медленно, но верно.

Когда пришла очередь Льюиса задавать вопросы, он не спе­шил начинать. Оглядев своих коллег, потом свидетеля, он не­сколько секунд обдумывал, как поступить. С одной стороны, он мог, следуя примеру остальных, ограничиться тривиальными вопросами, и слушания закончатся вовремя, гладко и ко всеоб­щему удовольствию. Или же он мог, как подсказывал ему ин­стинкт, взять свидетеля за горло. Выбрав второй вариант, он обеспечит себе внимание средств массовой информации, но на­влечет на себя гнев коллег — членов Комитета, которые хотели бы поскорее уйти с заседания и, как знать, быть может, даст понять кое-кому в разведывательных кругах, что, проявив в Мек­сике нерадивость, они не уйдут от наказания.

Избери Эд более простой вариант, он удивил бы и друзей, и врагов. Бывший офицер Национальной гвардии, он, в качестве помощника командира батальона, участвовал в иранской войне, и на собственном опыте познал цену слабостям разведки. По­добные ошибки стоили жизни солдатам, за которых он нес от­ветствен ндсть. И позволить разведке и впредь действовать по собственному усмотрению, невзирая на последствия, значило бы для Льюиса предать всех тех, кою он оставил на поле боя.

Поэтому он просто не мог поступить иначе. Из всех своих обязанностей конгрессмена работу в качестве члена Палаты пред­ставителей по делам разведки он считал наиболее существенной и имеющей самые важные последствия. Он не хотел и не мог отмахнуться от свидетеля только потому, чтобы раньше уйти. Как воин-самурай, готовый схватиться с противником, Эд, сжав в руках бумаги вместо меча, подался вперед и посмотрел свиде­телю прямо в глаза.

Сделав упор на слове "мистер", чтобы напомнить всем при­сутствующим о том, что свидетель не имеет никакого звания, Льюис начал допрос:

— Мистер Напье, я с большим интересом прочитал отчет, пред­ставленный вашим управлением. Вам знакомо его содержание?

Представитель ЦРУ наклонился к микрофону.

— Знакомо, конгрессмен Льюис, поскольку я сам его составлял.

Взглянув на отчет, потом снова на Напье, Эд для большего эффекта сделал паузу и загадочно хмыкнул. На несколько се­кунд снова уткнувшись в отчет, он создавал впечатление, что обдумывает очередной вопрос, хотя на самом деле знал, каким , будет этот и все последующие вопросы.

— Что ж, мистер Напье, ваш отчет весьма содержателен. В нем вы описываете операции ЦРУ в Мексике, в изобилии при­водя даты, подробности, факты и цифры. Тот, кто станет читать его, не зная реального положения вещей, может сделать вывод, что у нас имелись все возможности обнаружить, что в Мексике назревают события, представляющие угрозу для Соединенных Штатов. Однако то, что произошло там с 28 по 30 июня сего года, не подтверждает такого вывода. Если сравнить это с собы­тиями 7 декабря. 1941 года в Перл-Харборе, то действия тогдаш­ней разведки покажутся верхом бдительности. Как вы объясни­те несоответствие между имевшимися у вас возможностями и плачевными результатами, что обнаружилось в ходе недавних событий?

Напье был готов к такому вопросу. Прежде чем ответить, он с усмешкой откинулся на спинку стула, не подозревая, что его ожидает ловушка.

— Вам, конгрессмен Льюис, как члену Комитета Палаты по делам разведки, прекрасно известно, сколько требований предъяв­ляют к разведке Соединенных Штатов. И еще, я уверен, вам известен бюджет, на основе которого мы должны решить мно­жество задач, необходимых для соответствия этим требованиям. Существует, и это, я уверен, вам тоже известно, несоответствие между многочисленными требованиями и слишком скудными ассигнованиями. Поэтому нам приходится делать тщательный выбор, сосредотачивая усилия в первую очередь на том, что в данное время мы считаем наиболее важным.

— И кто же осуществляет этот выбор, мистер Напье?

В ответе прозвучала самоуверенность, подкрепленная небреж­ным взмахом руки.

— Ну, разумеется, руководитель — на основе рекомендаций экспертов по конкретным проблемам и специалистов по регио­нам.

— Таких, как вы? — вставил Льюис.

— Да, сэр, таких, как я, — откинув голову назад, гордо заявил Напье.

— Достаточно ли полны сведения о положении дел в Мекси­ке, которые вы, мистер Напье, предоставили своему руковод­ству?

— Разумеется, конгрессмен. Ведь я отвечаю за Центральную Америку, в частности — за Мексику. Почти все, что касается Мексики, проходит через меня: я просматриваю, проверяю и перерабатываю материал, прежде чем он пойдет к руководителю или выше.

Льюис, как опытный охотник, приготовился окончательно загнать Напье в ловушку, обратив самоуверенность чиновника против него самого.

— Тогда, мистер Напье, я полагаю, вы также советуете руко­ водству, каким проблемам отдать приоритет, и как лучше рас­пределить ассигнования и ресурсы, чтобы решить их?

— Разумеется, конгрессмен. Руководитель, отвечающий за многие регионы, как правило, считается с нашими рекоменда­циями.

Мгновение Эд боролся с искушением высмеять сидящего пе­ред ним важного бюрократа. Но подумав, он нанес удар бесстра­стно, почти небрежно.

— Следовательно, мистер Напье, вы берете на себя ответ­ственность за то, что ЦРУ не сумело распознать опасность, гро­зящую правительству Мексики, и не смогло предсказать случив­шийся в конце Июня военный переворот.

Заявление Льюиса обрушилось на Напье, как бомба. Выпря­мившись на стуле, он вспыхнул и, прежде чем ответить, тупо уставился на конгрессмена, гіосле чего начал оправдываться.

— Я ничего подобного не говорил. С нашей стороны никакой ошибки не было. Как указано в моем отчете, события прошед­шего июня были совершенно беспрецедентны и неожиданны. Кто мог предугадать стихийное выступление горстки офицеров?