Игорь Градов - Чувак и надувная свобода

Между тем дело постепенно шло к открытию. Публика наконец-то расселась по своим местам, успокоилась, дожевала гамбургеры и допила пиво, телевизионщики замерли у своих камер. Вот на арене показался ведущий фестиваля. Одет он был соответствующе — как заправский гей-ковбой. При его появлении среди мужской части зрителей началось заметное оживление, послышались даже охи и ахи.

— Дамы и господа! — жизнерадостно произнес ведущий. — Мы рады приветствовать вас на нашем ежегодном гей-родео! Соревнования начнутся буквально через пару минут, а сейчас попрошу всех встать: несравненная Нэнси Кроукот исполнит гимн Соединенных Штатов Америки!

Я чуть было не поперхнулся колой, которую до этого лениво посасывал из банки. Нэнси здесь, у всех на виду, будет петь? Исполнять гимн США? Да, как говорится, все страньше и страньше.

Между тем рыжеволосая прелестница, одетая в ковбойский костюм (кстати, удивительно ей идущий), не торопясь, вышла на середину арены, обворожительно улыбнулась, взяла микрофон и стала петь. Надо признать, голос у нее оказался просто великолепный: яркий, сочный, сексуальный, как и она сама. Я стоял, открыв рот, забыв даже про свою задачу — искать экофанаток. Да зачем это надо, если их предводительница находилась у меня прямо перед глазами?

Нэнси с чувством исполнила гимн, еще раз очаровательно улыбнулась и пошла к трибунам. Я тут же отмер и потихоньку двинулся за ней.

Следить за красавицей оказалось легче легкого — она и не думала от меня прятаться. Спокойно переходила от одного знакомого к другому, пожимала руки, принимала комплименты, которыми ее щедро одаривала мужская половина публики (я имею в виду настоящую мужскую половину), и двигалась дальше. Я держался от нее на некотором расстоянии, стараясь не упустить из виду. В моей голове крутилась одна мысль — а где ее подруги, милые моему сердцу экофанатки? Не может быть, чтобы она явилась одна. Значит, они где-то рядом и готовят свою мерзкую акцию…

Я связался по рации с капитаном и доложил, что обнаружил атаманшу экологинь (не раскрывая, впрочем, кто она). Нортон приказал следить за ней, но ничего пока не предпринимать. Пусть, мол, появятся остальные девицы, вот тогда мы их всех вместе и возьмем, так сказать, всех скопом. Я ответил «Хорошо!» — и продолжил наблюдение.

Нэнси сделала круг и подошла к столу, за которым сидели члены городского жюри, регистрируя участников. Я держался позади, в шагах трех-четырех. Ближе не подходил, чтобы не светиться, но и не слишком отставал — у стола скопилось слишком много народа, и красавица могла легко исчезнуть.

К жюри выстроилась целая очередь из гей-ковбоев, желающих принять участие в соревновании, и мне пришлось подойти к Нэнси почти вплотную, чтобы не упустить из виду. Внезапно она резко обернулась и увидела меня:

— Мистер Чувак, и вы здесь! — радостно произнесла рыжеволосая богиня. — А я и не знала, что вы любите подобные состязания. Впрочем, — она критически осмотрела мой костюм, — выглядите вы вполне подходяще, даже очень. Кстати, вы уже записались у Ричарда?

Я пробормотал что-то невнятное — типа, я тут случайно, просто мимо проходил, но Нэнси не стала меня слушать, а схватила за руку и потащила к столу. Я попытался было сопротивляться, но куда там — она была настроена весьма решительно. В общем, через секунду я уже стоял перед председателем жюри. Им оказался другой мой старый знакомый — мистер Лонг, тот самый, под командой которого я работал в супермаркете. Кажется, бывший начальник не особо удивился, увидев меня в компании Нэнси.

— Ричард, — обратилась к нему атаманша, — мистер Чувак тоже хочет участвовать в соревнованиях!

Я хотел было возразить — нет, не хочу, я лучше в сторонке постою, посмотрю, что да как, но Нэнси не дала мне и рта раскрыть:

— Запиши его обязательно! Я уверена, что он возьмет главный приз.

Я уверенности Нэнси не разделял, но было уже поздно — Лонг нацарапал что-то на листке бумаги и выдал мне номер, который шустрая Нэнси тут же прицепила на мою куртку.

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла она, — теперь ты тоже участник!

Я отметил про себя незаметный переход на «ты», но возражать не стал — мне и самому хотелось сойтись с ней поближе.

— А что дальше? — запоздало поинтересовался я. — Что я должен делать?

— Да ничего особенного, — успокоила меня Нэнси, — сейчас закончится запись участников, жюри проведет жеребьевку, а потом начнется само соревнование. Когда тебя вызовут, ты пойдешь вон туда, — она указала на загон в углу арены, где стояли быки. — Ребята все подготовят, не бойся, тебе самому ничего делать не придется. Ты оседлаешь быка, а затем, по сигналу, калитка откроется, и вас выпустят. Тогда только вперед! Главное — удержаться на быке как можно дольше и не попасть под его копыта, когда он все же тебя скинет. Если усидишь больше восьми секунд — молодец, можешь рассчитывать на приз. Если меньше или вообще сразу грохнешься… Ну, ладно, не будем о грустном. Я в тебя верю, ты обязательно победишь!

С этими словами Нэнси чмокнула меня в щеку (с чего бы?) и скрылась в толпе. Я остался стоять, соображая, как быть дальше. Ничего хорошего на ум не приходило.

Тогда я стал размышлять логически: с одной стороны, экологини пока мною не обнаружены и планы их не раскрыты, следовательно, покушение на коров не предотвращено. С другой — я обнаружил их атаманшу и, кажется, даже подружился с ней, что уже немало.

Похоже, Нэнси сегодня была настроена вполне миролюбиво и не собиралась никого убивать, что, конечно, не могло не радовать. Впрочем, никто не мог помешать ей сделать это через минуту или того меньше — с ее-то психованностью и взрывным характером!

Пока я раздумывал над этим вопросом, запись участников закончилась и началась жеребьевка. Мне выпало выступать восьмым. Я еще раз связался с капитаном Нортоном и поинтересовался, что делать дальше. Тот долго молчал, потом сказал:

— Да, парень, влип ты крепко. Впрочем, как всегда. И какого черта тебя понесло на эту регистрацию?

— Я не хотел, просто так получилось, — честно признался я.

— Ладно, проехали, — сказал капитан. — Скажи, ты когда-нибудь принимал участие в родео? На быках сидел? Или хотя бы на лошадях?

— Нет, сэр, — ответил я, — но видел по телевизору, причем не раз…

— По телевизору! — воскликнул Нортон. — Ты хоть представляешь себе, что это такое — сидеть на разъяренном быке, который норовит тебя скинуть и растоптать?

— Это ведь недолго, всего восемь секунд… — попытался возразить я.

— Вполне достаточно, чтобы растереть такого идиота, как ты, в пыль! В общем, слушай меня, парень: мы уже не сможем отменить твое выступление, так что участвовать тебе все же придется. Мой тебе совет: постарайся уцепиться за подпругу, схватись за ремень как можно крепче и удержись хотя бы первые три-четыре секунды. Потом можешь соскакивать и мчаться со всех ног прочь: я прикажу ребятам, чтобы они тебя подстраховали. Если что, отвлекут быка, дадут тебе шанс удрать. Короче говоря, удачи тебе, сынок…