Саша Южный - Короли улиц

— Это мой бар. Нечего здесь устраивать бардак и трогать моего человека. Он выполняет свою работу. А если он один вам троим рожи начистил… — Брага тонко усмехнулся, — тренироваться лучше надо.

Когда братва убралась, он выпил рюмку водки, подмигнул Вечеру и спросил:

— А шестерых бы уделал?

— Таких вот? Уделал бы, — сказал Вечер.

— Так, может, ко мне пойдешь?

— Нет, — отказался Вечер. — Уже проходил это.

— А давай мы тебя на бои выставим, — вдруг предложил Брага.

— Здесь бить некого, — сказал Вечер.

— Вот как?! — Глаза Браги быстро окинули Вечера с головы до ног. — Ошибаешься. Соглашайся. Я на тебя поставлю. Половина выигрыша твоя. Позвони, если надумаешь.

— Под Чепера косит, — сказал Парадокс вслед уходящему Браге. — Но, впрочем, что-то есть в нем такое. Размах. Видишь, как он сразу в половину доли тебя взял, до торга не опускался. Кстати, у них в группировке заработок не в пример тому, что я плачу.

— Слушай, Петер, что это за девочка к тебе приходит? — спросил Вечер. — Родственница?

Парадокс на некоторое время задумался.

— Это было года полтора назад, осенью. Однажды вечером ко мне в бар зашло существо. Мокрое и неприкаянное. Оно село на краешек стула возле камина и застыло. Я посмотрел на него и сказал Люсе, официантке, чтобы принесла большую чашку горячего шоколада. Девчонка было отказалась, но Люся сказала, что это за счет заведения. Потом ей принесли чая с ромом. Я боялся, что она заболеет. Бар к двенадцати опустел, остались я, Люся и она. Я отпустил Люсю, налил себе вина и попытался сообразить, что делать. Потом эта особа подняла голову и наконец заметила, что бар пуст. Потом она посмотрела на меня. И у нее были такие глаза! Особенные. В таких хочется раствориться. Я понял, что не смогу выгнать ее. Тогда я взял стул, захватил бутылку и сел рядом с ней у камина.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Валерия, — ответила она и добавила: — Мне некуда идти.

— И не надо, — ответил я. — Ты только скажи, кто твои родители?

— Вы им позвоните? — спросила она.

Я пообещал, что нет, хотя позвонить, по нашим взрослым понятиям, было бы самым разумным, но, знаешь, у них свой мир, — глаза Парадокса смотрели куда-то сквозь Вечера, — и он правильней нашего. И я не стал звонить, хотя ее папа в городе был не последней величиной. Она поссорилась с ним. Я не знаю занятных историй и, чтобы как-то отвлечь ее, рассказал историю Чепера и югов, конечно, значительно ее приукрасив. Она, к моему удивлению, слушала, широко раскрыв глаза. Это был мой дебют, и он оказался удачным. Потом я уложил ее на диване в кабинете, а сам напился от нахлынувших чувств и воспоминаний и уснул прямо возле камина. Она разбудила меня утром. За окном по-прежнему стоял ноябрь и слякоть, а жизнь… сам понимаешь, какой она кажется с похмелья. И вот вижу, стоит передо мной это создание и протягивает чашку с кофе. Я с похмелья плохо что помню, думаю, может, отмучился свое, и уже в раю, и это ангел передо мной. Потом окинул взглядом стены — вроде у себя. А когда полчашки кофе выпил, вспомнил, что вчера было. Потом она попросила снова рассказать ей про Чепера. Так мы и подружились. Немножко дикая и сорвиголова. У нее «ямаха», прав нет, но гоняет, как пацан. Она, кажется, влюблена в Чепера.

— В легенду, что ты придумал?! — удивился Вечер.

— Да, — Парадокс пожал плечами. — Так бывает. А в кого по нынешним временам влюбляться приличной девушке?

У Вечера чуть подтаяло на душе. Он почувствовал, что уже не один.

— Позвони Браге, скажи, что я согласен участвовать в боях, — неожиданно сказал он Парадоксу.

В спортивной раздевалке местного ДК пахло так же, как и в столичных раздевалках, потом и волнением. Участники турнира не спеша разминали мышцы. Время от времени Вечер ловил на себе их взгляды. Они знали друг друга, но Вечер был для них новым лицом. Он сидел в углу, накинув халат, и ждал своего выхода.

Первого противника он положил одним ударом, просто снес его с ринга, вместе с блоком, который тот успел поставить. Второй продержался девять секунд. На десятой Вечер поддел его крюком правой, и у парня, который был килограммов на семь тяжелей его, ноги буквально оторвались от пола.

Последнего противника, вышедшего в полуфинал, бойца тайского стиля, который решил атаковать первым, опережая Вечера, он встретил ударом ноги. Пятка Вечера прошла снизу вверх между рук противника и угодила ему в челюсть. Сначала назад откинулась его голова, потом застыло на месте тело. По закатившимся глазам бойца было ясно, что произойдет дальше. Тело человека обмякнет и рухнет, как карточный домик, а вся эта красота — литые мышцы плеч, груди и хорошо проработанный пресс — вдруг превратится в бесполезный, бесформенный хлам на полу ринга. Так и произошло. Зал ревел. Здешней публике еще не приходилось видеть бойца, который практически одним ударом выносил с ринга всех своих противников.

Когда он шел в раздевалку, кто-то крикнул:

— Смотрите, кипарис!

Вечеру было плевать. Ну что же, пусть знают, как возвращаются кипарисы.

Спустя три недели, когда веселье в баре было в разгаре и шум стоял такой, что Вечеру пришлось добавить звук на усилителе, иначе звуки французского шансона просто вязли в этом гомоне, возвратился с Кипра Парадокс. Потный, со сгоревшим лицом и съехавшей на затылок белой шляпе, он прошел в кабинет и поманил Вечера за собой. В кабинете Парадокс достал из холодильника бутылку текилы, налил полстакана и выпил безо всякой канители — соли и лимона. Слегка поморщившись, он резко выдохнул и спросил, уставясь на Вечера:

— Ты кто?

— Ты уже перестаешь узнавать знакомые лица? — поинтересовался Вечер.

— Нет, пока узнаю. Говорят, у тебя на плече видели выколотый кипарис.

Вечер молча задрал рукав и показал наколку:

— Этот?

— Он самый, — произнес Парадокс. — Но кипарисов больше нет. Они все плохо кончили. Их вырезали постепенно, по одному. Кому-то надо было. К тому же ты не подходишь по возрасту.

— Что с твоими мозгами, Парадокс? — спросил Вечер. Он впервые назвал его так.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

— Ну конечно! — наконец произнес Парадокс. — Ты Вечер!

— А я уже думал, не узнаешь. Неужели я настолько изменился?

— Да. Тогда ведь был совсем пацан. Разве его можно разглядеть в таком верзиле? Ничего общего. Ты рискнул вернуться?

— Почему рискнул?

— Но ведь на тебе убийство Сафы и Майка.

— А что, собственно, может предъявить милиция? Видеозапись. Но ведь там совсем другой человек. Они не смогут доказать, что я и тот парень на пленке — одно и то же лицо. Отпечатков я не оставил.

— А имя?

— А имя — просто совпадение. Кроме того, истек срок давности.

Парадокс озадаченно потер ладонью подбородок.