Баян Ширянов - Последняя битва Пономаря

– Пора отсюда сваливать. – Сказал сам себе Дарофеев. Он, стараясь не трогать тело несчастного, накрыл его принесенной с собой простыней, завернул в нее мощи и исчез, чтобы появиться на задворках храма Святой Троицы, где отец Евлампий наставлял на путь истинный местных алконавтов и остатки богобоязненных старушек.

Не зная, где искать старого знакомца, и не решившись разгуливать по территории храма с трупом под мышкой, Игорь Сергеевич схоронил простыню с телом в ближайших лопухах и отправился на поиски священнослужителя. И буквально через несколько метров кости целителя уже трещали от медвежьих объятий отца Евлампия.

– Я, милейший мой Игорь Сергеевич, паренька на дорогу послал, чтоб тебя высматривал, а ты, вон, врасплох меня, старика застал! – Забасил священник после ритуала взаимных приветствий. – Ой, наложу я епитимью на сорванца!

– Не стоит. – Виновато улыбнулся целитель. – Я не на машине.

– Так до нас же иначе… И на велосипедиста ты, сын мой, не походишь…

– Я знаю короткую дорогу. – Попытался отшутиться Дарофеев.

– Ты смотри, бесовскими путями не ходи! – Притворно насупился отец Евлампий.

– Да, уж, постараюсь.

– Ладно. Времени у нас маловато будет. – Вмиг посерьезнел священник. – Я за ночь эту панихиду отслужил. Теперь надо его отпеть и похоронить по обряду. Где тело мученика?

– Здесь. – Пономарь показал назад, где в зарослях лопухов виднелся край импровизированного савана.

– Поскольку родственников его мы не знаем, ты будешь за них.

– Хорошо.

Обряд затянулся до глубокого вечера. Отец Евлампий прочел 90-й и 118-й псалмы, хор из четырех женщин и какого-то благостного мужичка пропел тропари, стихиры… Облаченные по обряду мощи несчастной жертвы лежали в простеньком гробу, ногами к алтарю. Немногочисленные прихожане, забредавшие во время этой службы в храм, испуганно косились на черневший на подушечке череп с бумажным венчиком, на иссохшие руки с образком. Женщины, глядя на мощи, истово крестились, явно недоумевая, как же можно отпевать такой страх Господень. Мужчины вели себя сдержаннее, но и на их лицах читалась странная смесь страха, любопытства и омерзения.

Сам Игорь Сергеевич за все время отпевания ни разу не присел, лишь становясь на колени в нужные моменты. За эти несколько часов он словно действительно стал ближайшим родственником убитого. И, проникнувшись духом и буквой звучавших песнопений, несколько раз, не стесняясь, утирал выступавшие слезы.

Все это время Дарофеев не забывал наблюдать за окружающей энергетической обстановкой. Но служба протекала спокойно. Пожалуй, даже слишком спокойно.

Вскоре удивительно легкий гроб с мощами покойного Пономарь и мужичок из хора вынесли на прицерковное кладбище. Там отец Евлампий крестом бросил четыре горсти земли в гроб, умастил лоб и руки мертвеца елеем, так же, крестом, посыпал на тело пепел из кадильницы. Гроб, под пение тех же служек, забили и опустили в могилу. Два дюжих могильщика споро забросали ее землей и водрузили крест. Пение смолкло и отец Евлампий торжественно провозгласил:

– Слава Богу, сице устроившему!

И тут у Игоря Сергеевича внезапно подкосились ноги, и он без сознания рухнул наземь.

3.

Пономарь пришел в себя довольно быстро. Он приподнялся на локтях. Вокруг свежей могилы все лежали вповалку. То, что и отец Евлампий, и все остальные были живы, Дарофеев определил сразу. Не было нужды даже прибегать к тонкому чувствованию.

Поднявшись на ноги, целитель подошел к священнику и хотел было похлопать того по щекам, чтобы привести в сознание, но передумал и послал легкий пробуждающий импульс из своей анахаты. Священник заморгал, увидел склонившегося над ним Игоря Сергеевича и тихо спросил:

– Что… Что это было?..

– Это море, сынок!.. – Ответил Пономарь фразой из анекдота.

– Какое, к бесам, море? – Возмутился отец Евлампий, грузно поднимаясь на все еще нетвердые ноги.

– Обычное море благодарности…

– ???

– Этим ритуалом вы, или мы все, освободили ту часть духа этого несчастного, что была насильно заключена в эгрегоре. И он не нашел ничего лучшего, как перед уходом оделить нас своей благодарностью…

В глазах священнослужителя вдруг засветилось понимание:

– Значит, мы были свидетелями чуда?

– Можно и так сказать… – Кивнул Дарофеев. – Я, честно говоря, не был уверен, что простым отпеванием…

– Не «простым», сын мой! – Возмутился отец Евлампий. – Обряд погребения – такое же таинство, как причастие или, скажем, крещение!

– Хорошо, хорошо! – Поспешно согласился целитель.

– И осуществив этот обряд, мы стали свидетелями Божьего чуда. Воистину, Господи, неисповедимы пути Твои! Завтра же расскажу об этом архимандриту!

– Я бы не советовал… – Тихо произнес Игорь Сергеевич.

– Дерзки речи твои, сын мой! – Священник разъярился не на шутку. Но Пономарь не испугался его гнева, сказав всего одно слово:

– Космэтика.

Это подействовало. Отец Евлампий сразу же утихомирился:

– И что же ты можешь поведать мне о сиих бесовских отродьях?

– А то, что все правительство уже состоит из них. Я специально не узнавал, но вполне вероятно, что Святейший Синод тоже…

Деревенский пастырь только сверкнул глазами, но сумел сдержаться и обронил лишь:

– А поподробнее?

И Дарофееву очередной раз пришлось рассказать историю зловещей секты.

4.

За остаток ночи специалисты Рыбака расшифровали структуру соединения, выданного наркобоссу Сумасшедшим Химиком. Компьютер, на основе полученной формулы, выдал несколько альтернативных путей синтеза. По приблизительным прикидкам активности этого вещества, для того, чтобы сделать «невидимыми» все армии наркомафии требовалось всего лишь около пятидесяти грамм. И к пробуждению шефа, рыбаковцы, которым уже доставили необходимые химикаты для одного из путей изготовления, приступили к синтезу.

Владимир Иванович, выслушав доклад своих химиков, остался весьма доволен и результатами, и темпами их работы. Но окончательный продукт должен был появиться только к завтрашнему утру, а до этого времени надо было еще дожить.

Привезенное Кикозом вещество уже разделили на дозы, развели водой и запаяли в ампулы. Взяв с собой коробочку с несколькими десятками таких стекляшек, Рыбак отправился в свой офис. Там он оделил ими весь персонал, и, не объясняя причин, дал распоряжение о поголовном приеме этого вещества.

Добравшись, наконец, до своего компьютера, Владимир Иванович просмотрел полученные за время его отсутствия электронные сообщения. Картина вырисовывалась более чем тревожная. Цены на наркотики подскочили более чем вдвое, но нечем было обеспечивать спрос. Несколько десятков рядовых драг-диллеров были убиты озверевшими наркоманами. Не было практически ни одной больницы или аптеки, которая не подверглась бы нападению. Несколько крупных партий наркотиков находились на подходе к Москве, но было совершенно неизвестно, дойдут ли эти вещества до потребителей. Все проторенные тропы оказались блокированы или исчезли вместе с сотнями мелких оптовиков. Всю инфраструктуру распространения наркотиков надо было возрождать.