Иван Сербин - Скальп врага

Боксер, наблюдая за всей этой суетой, улыбнулся. Пацаны осваиваются в новых, непривычных в принципе ролях. Ведь многие из них еще утром были всего лишь лейтенантами, а то и десятниками. А вот поднялись, вошли в «ближний круг». Он подозвал к себе двоих бойцов, Тухлю и Витька.

— Как эти? — он мотнул головой в сторону коридора, имея в виду третью комнату, в которой содержались заложницы.

— Да нормально, — Тухля проследил взглядом движение головы «папы».

— Девчонка не «сопливила»?

— Не, тихо сидят.

Боксер кивнул:

— Значит, так, пацаны. Остаетесь здесь, смотрите за ними в оба глаза, пока я не отзвонюсь.

— А потом? — спросил Витек.

Мрачно так спросил. Но он всегда был мрачным, и вообще серьезным пацаном слыл Витек. Угрюмым.

— Потом — суп с котом, — ответил резко Боксер. — Что ты дурацкие вопросы задаешь?

— Чего? — не понял Тухля. — Малую тоже, что ль?

Боксер набычился. С Крохой так не посмели бы разговаривать. Вопросов не стали бы задавать. Сказал «папа» — и сделали бы, без базара этого козлиного. Хоть «малую», хоть «большую». Какую сказал, такую и завалили бы.

— Старшую завалишь, — продолжал Боксер. — А скорпионше этой буркалы завяжешь и за город отвезешь. Километров за пять.

— И чего?

— Да ни болта! Отпустишь, пусть идет себе.

— Ночью? За городом?

— А куда ее еще везти, домой, что ли? Она тебя тут же и сдаст мамашке. А мамашка тебе маслину в затылок вмажет — делать нечего.

Тухля поскреб переносицу, кивнул утвердительно.

— Ладно, сделаем.

— Смотрите, — Боксер повернулся к остальным. — Пошли, братва. И на площадке без шума чтобы. А-то ботва ментов еще вызовет…

Вся ватага дружно вывалила на лестничную площадку. Шуметь не стали, даже ступать старались потише. Разговоры смолкли. Молча вышли из подъезда, так же молча расселись по машинам. Три минуты — и двор опустел.

Приоткрылась дверь соседнего подъезда, и из него вышли четверо парней. Один, видимо, старший, посмотрел на окна.

— Вон те два окна. На третьем. И два с той стороны. Прохор, ты дом обойди на всякий случай.

Дождавшись, пока Прохор скроется за углом, старший качнул головой:

— Пошли.

Очень сосредоточенно, в полной тишине, трое поднялись на нужный этаж. Здесь старший вынул из кармана упаковку жвачки, вытащил несколько пластинок, разжевал и залепил ими «глазок» нужной квартиры. После этого достал из-под куртки пистолет с глушителем и нажал кнопку звонка.

С той стороны двери Кухля посмотрел на Витька, спросил:

— Че это? — Ответом послужило безразличное пожатие плеч. — Пацаны, что ль, чего забыли? — Он вышел в коридор, на всякий случай достав пистолет, посмотрел в «глазок», но, естественно, ничего не увидел, прижался ухом к двери: — Кто?

— Свои, — ответили ему.

— Че за свои?

— Стас.

Сквозь дверь очень сложно различить тембр, тем более когда говорят тихо. А старший говорил не просто тихо, а очень тихо. Хотя ничего странного в этом Кухля не углядел. «Папа» же сам приказал.

— Чего такое?

— Бокс лопатник оставил.

— А-а…

Кухля повернул замок, и в ту же секунду на дверь навалились с обратной стороны. Кухля инстинктивно нажал на курок. В момент толчка он отступил и опустил пистолет. Поэтому пуля разнесла его же кроссовку и раздробила стопу. Кухля заорал было, но ввалившийся в квартиру старший уложил его двумя выстрелами в грудь.

Кухля опрокинулся в угол, выронив пистолет.

Старший метнулся в комнату, откуда доносился звук работающего телевизора, а двое его помощников — в глубь квартиры.

Витек сидел на низком потертом диванчике, мрачно глядя в экран. Пистолет лежал перед ним на столике. Когда старший вырос на пороге, он даже головы не повернул, только сказал, почти не разжимая губ:

— За женщинами? В той комнате они, — и указал большим пальцем за спину.

— На пол ляг, — почти мирно приказал старший.

Витек повернул голову, посмотрел на него, спросил угрюмо:

— Оно тебе надо? Если б я собирался стрелять, ты бы уже отдыхал.

Старший усмехнулся.

— Ну хоть «ствол»-то убери со стола. Нервирует.

Витек пожал плечами.

— Ладно, уберу, если просишь, — и, взяв пистолет, сунул его за ремень брюк.

— Боксер куда поехал?

— На «стрелку» с Димой. Валить его собирается. — Витек подумал, сплюнул и добавил: — Совсем у «бычары» крышу от прухи снесло.

— Где? — серьезнея, спросил старший.

— В полночь на автоплощадке у цементного.

Витек снова повернулся, вперился в телевизор.

Видно было, что не собирается он воевать. И, поскольку его поведение явно подразумевало следующие действия, старший сказал:

— Завалят вашего папу.

— Да и болт с ним, — безразлично ответил Витек.

— С нами пойдешь?

Витек посмотрел на него, отрицательно покачал головой.

— Смотри. Как знаешь, брат.

Витек ткнул пальцем в стоящий на полочке телефон:

— Бокс позвонить должен. Если никто не ответит, он встревожится, шмалять начнет. Завтра приду.

— Ладно, — согласился старший. — Удачи, братан.

— И вам — целыми уйти, — ответил Витек.

Старший прошел в соседнюю комнату. Дверь была открыта, на пороге стоял один из его ребят. Второй караулил около двери.

Комнатка была почти пустая. Стояла лишь старая панцирная кровать с полосатым матрасом и стул.

На кровати сидели женщина и девочка лет тринадцати.

— Светлана Михайловна? — спросил старший. — А это, наверное, Настя? Пойдемте.

В тоне его не было слышно нагловатой небрежности, с которой разговаривал Боксер, в то же время он казался слишком сочувственным для сотрудников органов.

— Вы кто? — спросила Света.

— Меня зовут Семен. Нас Манила прислал за вами. Сказал отвезти в «Царь-град». Это сейчас самое безопасное место.

— А где Дима? — спросила Настя напряженно.

— А Дима будет очень занят примерно до часа ночи. Как освободится, сразу за вами заедет. — И, переведя взгляд на Свету, добавил: — Не бойтесь, Светлана Михайловна, мы — друзья.

Старший не сказал, что друзья они лишь потому, что слова Димы об убийстве его отца и непричастности к смерти Левы-Кона и остальной братвы благополучно подтвердились. Иначе были бы врагами. Но в любом случае Свету и Настю трогать не стали бы. Отпустили бы на все четыре стороны без объяснения причин. Манила закон знал.

Ровно без пятнадцати двенадцать Димин «БМВ» появился у «Царь-града». Он не стал въезжать на стоянку, встал под указателем поворота.

Дима слегка маялся. Он не слишком надеялся на честность Боксера по отношению к заложницам, верил Маниле, однако всесильных людей нет. Манила мог сделать все возможное, но не суметь освободить их. Или освободить обеих. Или… В общем, зачем гадать? Дима позвонил бы Маниле, но это было бы некорректно. Если человек говорит «я позвоню» и долго не звонит, это не означает, что он забыл или у него что-то не получилось. Это означает, что пока ему нечего сказать. И не стоит его дергать.