Александр Чернобук - По ком воют сирены

Больше всех досталось, естественно, полковнику. У него сразу же отобрали сумки с продуктами, согнали с хорошего места на пол, ближе к параше, забрали всю стоящую теплую одежду, затеяли унизительную игру с «пропиской».

Его единственную попытку возразить очень быстро подавили простым и действенным способом — поставили под кадык заточку и прошептали на «фене» в ухо заветные слова. С того момента Сергей Карлович Бельц утратил всякую индивидуальность.

Тихон взирал на все это со своей «шконки», внимательно фиксируя все нюансы в поведении полковника. Спустя сутки он понял, что психологическая обработка свою роль сыграла и «клиент» готов к последнему акту представления. Он подал условный знак двум «уголовникам».

— Ну, что дедуля? В игру поиграем? — с ленцой протянул первый с погоняловом Хряк. — А то заскучал ты, в натуре.

— Да, что‑то не чувствуется праздника! — поддержал второй — Семен, спрыгнул с нар и извлек из дальнего угла полковника, презрительно взяв его двумя пальцами за грязное ухо.

— Что вы еще от меня хотите? — Бельц не понимал, почему в этой ситуации не действуют ни материальные стимулы, ни личная коммуникабельность, ни его прямые жалобы прикормленным вохрам.

Он был измучен бессонной ночью на цементном полу, голоден и морально раздавлен изощренными издевательствами «уголовников». За кусок жареного мяса и спокойный сон полковник готов был отдать все, что угодно. Если измерять деньгами, то любую сумму.

— Семен, ты смотри! Он не понимает, что мы хотим, — похабно улыбаясь, повернулся Хряк к дружку.

— А мы ему сейчас объясним. Деликатно, — оскалился Семен и волоком за воротник спортивной кофты слабо подтащил упирающегося полковника к своему месту на «шконке».

— Толково так заясним!

— Чего не понятного тебе, баклан? В жопу тык, и не мужик.

— Во–во, пора заняться хозяйством. Раз, два о–па ца! А то что это за «квартира» без курятника?

— Скажи: ко–ко! — довольно захохотал Семен, ставя Бельца на колени.

— Вы чего ребята? Не надо…. Зачем же… Я вам любые деньги… — вытаращил глаза полковник.

— Ага. Надо.

— А бабасик, если хочешь, мы тебе сами отмусолим, — Хряк вытащил из кармана спортивных штанов мелочь и бросил под нос полковнику. Монеты зазвенели, раскатываясь по полу. — Это тебе за целку.

— Ты будешь первый? — стягивая с Бельца штаны вместе с трусами, поинтересовался у кореша Семен.

— Давай ты начинай. Я тебе вчера в очко проиграл. Будет в счет долга. Склеилось?

— Склеилось, — согласился Семен, расстегивая ширинку, но тут же с сомнением добавил: — Хотя староват он. Ты зацени это тухлое «мясо». За полный долг, наверное, не проконает. Надо бы добавить…

— Края, в натуре. Ничего добавлять не буду. Потянет. — Хряк, придерживая обезумевшего от страха полковника за голову, хлопнул его по голому заду — Зато целяк. Ломай.

— Ну, лады.

— Эй, «синяки»! Вы что там, совсем нюх потеряли? — спрыгнул со своего места Тихон. — А ну, отпустите пенсионера.

Вся камера замерла. Полтора десятка человек невольно сбились в кучу, которая инстинктивно откатилась в угол и сжалась там в один скользкий от пота и дрожащий от страха комок.

— Это кто это там кудахчет? — Хряк скосил глаза на Тихона, а затем выразительно посмотрел в глаза своему напарнику.

— Не знаю, братан.

— Давай посмотрим?

— Давай. Гляди‑ка, еще одна птичка к нам в «петушатник» просится. — Семен картинно развел руки, словно приветствуя Тихона. Он отпустил полковника и достал из рукава заточку.

— Ты полежи пока. — Точным, выверенным движением хирурга полоснул лезвием по щеке Бельца. Из раны потекла кровь. — Мы сейчас вернемся.

— Да уж, не уходи никуда. — Хряк достал нож из подошвы ботинка и отпустил пинок Бельцу. — Понял?

— Угу–м. — Полковник в мгновение ока юркнул под нижний уровень нар.

— И что это за петух у нас здесь раскукарекался?

— Сейчас мы его заценим!

— Завидует, наверное, чушку старому!

— Цыпа, цыпа!

— Иди‑ка к нам, козлик!

Поблескивая взятыми наизготовку ножами, они направились к Тихону. Хряк сделал выпад первым. Олег поймал руку на блок и ответил прямым ударом в солнечное сплетение. Тело «урки» обмякло. Тихон отправил его ударом ноги в полет. Хряк пролетел, едва касаясь ногами пола, несколько метров и врезался в стену.

Тихон увернулся от рассекающего со свистом воздух «пера» Семена, продолжил движение за его рукой и, поймав в захват, выкрутил кисть и выбил оружие. Заточка со звоном покатилась по цементу. Хотел добить и уже занес для удара колено, но не успел.

— Сука–а-а–а! — Хряк налетел на него всей массой и сбил с ног. Они покатились по полу. Рядом, размахивая подобранной заточкой, пританцовывал Семен:

— Поверни его ко мне. Дай я его… дай…

— Р–р-р–р-ы–ы-ы, — все, что мог ответить ему напарник, уже лишенный ножа. Он цеплялся за руку опера, пытаясь вернуть себе оружие. Оба, натужно кряхтя, боролись в партере. Казалось, от перенапряжения сейчас лопнут сухожилия.

Тихон, прикрываясь телом Хряка, зорко следил за вторым «уркаганом». Выждав момент, когда Семен окажется дальше, чем на расстоянии удара, он перевернул своего соперника на спину и всадил отобранный нож по самую рукоятку ему в грудь.

Хряк утробно рыкнул. Схватился обеими ладонями за рану. Через пальцы обильно полилась кровь. Изо рта пошли алые пузыри. Он почти вплотную подкатился к полковнику и едва не забрызгал его кровью.

— Да я тебя за Хряка!.. — истошно воя, на Олега бросился Семен.

Полковник с ужасом смотрел на лицо «умирающего». Хряк кашлял, отплевывая текущую по губам кровь.

— Пидор гнойный, — протянул он руку к Бельцу, но тут силы оставили его. Хряк замер, его глаза закатились, тело, судорожно дернувшись несколько раз, вытянулось. Из приоткрытого рта продолжала обильно течь слюна, смешанная с кровью.

Тем временем Тихон закончил бой с Семеном. «Отморозок», держась за торчащий в животе нож, рухнул неподалеку от Хряка.

Олег подобрал оброненную Семеном заточку и незаметно переместился ближе к полковнику. Спустя секунды, по точно срежессированному сценарию, в камеру вломились вооруженные дубинами вохры и, пользуясь ими, как вениками, устроили всей камере «парилку».

— Слушай меня сюда быстро, дядя, — зашептал Тихон в самое ухо полковнику, — эти «урки» ― никакие не «урки». Они даже по «фене» толком «ботать» не умеют. Это «наседки». Стукачи. Я их еще вчера вычислил.

— Да вы что? — у Бельца округлились глаза. — Тогда зачем же они… так себя… по какому праву?

— Не перебивай. Видать надо им что‑то от тебя было…

— От меня?

— Я же говорю, не перебивай. Время тикает. Просись «на крест». В больничку, в смысле. И еще, ты должен подтвердить, что видел… Видел своими глазами, как вот тот здоровый тип с погоняловом Хряк насадил меня на заточку. Иначе мне кранты. Мусора за своих сексотов порвут на тряпочки. А все остальное расскажешь, как было. Усек?