Александр Чернобук - По ком воют сирены

Митехин сходил за ключами и отпер соседний кабинет, куда Карпов завел Слепцова. Далее допрос шел параллельно.

— Ну и что это, Виктор, за спартанец в набедренной повязке из порванных трусов? — Митехин прошел в кабинет и занял свое кресло.

— Разрешите представить. — Серегин протянул руку в направлении сжавшегося в углу убийцы. — Иван Кульков. Заместитель начальника охраны при заводе его господина, народного депутата Боровского Геннадия Владимировича. Он же по совместительству и исполнитель заказного убийства журналиста Михаила Кивалова. Именно его пальчики мы откатали с одной из найденных бит.

— Я никого не убивал, — не совсем уверено заявил из своего угла Кульков. По мере того, как он говорил, голос его креп. — Это все ложь. Геннадий Владимирович не оставит эти противоправные действия без ответа. Вы еще поплатитесь. Я помощник народного депутата. Это хорошо спланированная политическая провокация. Без адвоката нашей фирмы больше вы не услышите от меня ни одного слова.

— Вот видишь. Послушай, как он запел. Прямо солист больших и малых академических театров. — Серегин многозначительно посмотрел на Митехина. — Как быстро перестроился. А ты был против наших э–э-э–э… эффективных методов работы с подозреваемым. Если б не мы, ты б его колол до седьмого пришествия. Сейчас бы набежали адвокаты с кейсами в костюмах по восемьсот долларов, да депутатский корпус навалился б македонской фалангой на старшего следователя прокуратуры Митехина С. О.

— А так что, Виктор? — попробовал возразить Сергей. — Чем твои методы сейчас помогают?

— Не скажи, Сергей, не скажи. Очень даже помогают. Сам сейчас в этом убедишься. — Капитан извлек из кармана диктофон, нажал на кнопку и поставил на стол. — Ну, как гражданин Кульков, помощник народного депутата, желаешь послушать как ты вломил своего шефа и заодно с ним и подельника своего? Борца «классика»? А?

В начале из маленького динамика донеся истошный вопль копающего себе могилу Ивана, затем его сбивчивый рассказ.

— Да–а-а–а, — протянул Митехин. — Это вы умеете. А все скромничаете. Иголки под ногти больше не загоняем, дверьми пальцы не зажимаем, по печени мешком с песком не бьем…

— Брось ты, — отмахнулся Серегин. — К тому же мешком с песком бьют преимущественно по почкам, а не по печени. Сначала разберись в нюансах, а потом умничай. Дай лучше бумагу и ручку.

Митехин, продолжая внимательно слушать допрос Кулькова, записанный на магнитную ленту, открыл верхний ящик стола и отделил от толстой пачки несколько листов. Порывшись там же, извлек дешевую шариковую ручку.

— Держи.

Кульков затравленно смотрел на выплевывающий его слова диктофон и белел от страха. Когда прозвучала фамилия Боровского, он сел на пол, обхватил голову руками и завыл.

— Ладно, ладно, скулить в камере будешь. С доказухой на тебя у нас все в полном порядке. Сам видишь. Кроме этого, ты еще не в курсе, биты с твоими пальцами и твоего друга «классика» уже у нас. Вот акт экспертизы. — Серегин подошел, махнул перед носом Ивана форменным бланком и протянул ему чистые листы бумаги.

— Это что? — тупо спросил убийца.

— Это тебе средство, чтобы уменьшить срок заключения. За такие дела можно легко схлопотать пожизненное, а так есть шанс получить пятнашку. Если сильно повезет, может, и до десятки судья опустит. Это уже от твоего красноречия зависит.

— Как?

— Элементарно. Пиши явку с повинной. — Серегин взял из‑за стола для заседаний стул, подвинул вплотную к Кулькову. Облокотился о его спинку локтями и доверительно посоветовал. — Клади на него листы и пиши.

Иван послушно взял ручку и, используя стул как стол, размашисто написал по середине верхнего листа «Явка с повинной». Задумался и ищуще поднял глаза на Серегина:

— А что писать?

— Пиши все, как было. В произвольном порядке. Я такой‑то, такой‑то. Понуждаемый к преступному действию моим хозяином Боровским Геннадием Владимировичем, вместе с работающим на нашем предприятии Николаем Слепцовым такого‑то числа совершил убийство журналиста Кивалова Михаила. И дальше все подробнейшим образом…

— Побольше деталей, так раскаяние будет выглядеть более искренним, — вставил Митехин.

— Опиши все факты. Сколько заказчик обещал заплатить денег. В каком месте состоялся разговор с ним, кто при этом присутствовал. Когда передал, если передал, деньги. Где взяли биты, по чьей идее совершали убийство именно таким способом. Кто предложил, и кто разрешил воспользоваться «девяткой» ООО «Кентавр» и так далее. Максимальная скрупулезность… — Серегин подмигнул Митехину.

Кульков исправно зашуршал бумагой. Ручка в его руках летала с поразительной скоростью. Лист заполнялся корявыми строчками. Использовав первый, Иван не останавливаясь, принялся за второй.

— Ну, вот и все. Исполнители есть. Заказчик есть. — Серегин бегло просмотрел каракули Кулькова. — Теперь слово за вами, прокуратура.

— Дата, подпись на месте? — поинтересовался Митехин.

— В лучшем виде, — заверил Серегин. Он взял со стола диктофон и направился, размахивая листами с показаниями Ивана, к выходу.

— Далеко собрался?

— Нет, Сергей. Пойду Карпову со вторым помогу, и на этом будем прощаться. Оформляй пока этого красавца.

— Хорошо, — согласился Митехин скрепя сердце.

Он проводил диктофон и заполненные листы взглядом кота, у которого из под носа забрали блюдце с молоком.

— Ну, что у тебя, Никита? — Серегин без стука ворвался в кабинет, где Карпов допрашивал Слепцова.

Оперативник сидел за столом, Николай на стуле напротив. Больше в кабинете никого не было.

— Отнекивается. «Не знаю». «Не видел». «Не делал». «Не состоял». «Не участвовал», — пожал плечами лейтенант.

— Да ты что? — Серегин картинно надул щеки. Он сел на край стола лицом к допрашиваемому и тонкой струйкой выпустил воздух ему в лицо. Положил «явку с повинной» Кулькова рядом с собой:

— Биту значит, в руки не брал?

— Какую биту? — недовольно заерзал на стуле Слепцов.

— Бейсбольную.

— Нет у меня никакой биты.

— Журналиста не убивал?

— Какого еще журналиста?

— Кивалова. Михаила.

— Не знаю такого. Политикой не интересуюсь. Телевизор не смотрю, газет не читаю. Некогда. Работы много.

— Какое совпадение. Я тоже, — развел руками Серегин, встал со стола, прошелся вокруг Николая и остановился у него за спиной.

— Вы чего? — ожидая удара, Слепцов напрягся и, немного развернув голову скосил назад глаза.

— Ничего. — Капитан склонился к самому уху Николая и заговорил, понизив голос до шепота: — Подельник твой во всем сознался. И это не понты. Он парень, конечно, крепкий, но ты сам обратил внимание, в каком он был виде. Мужчина в нижнем белье это уже мужчина наполовину. Если мозги у тебя в наличии, то должен сам понимать — разговорить можно любого. Способов бездна…