Екатерина Неволина - Цирк кошмаров

– Перед нами Олег Волков, – продолжал свой анонс карлик-клоун. – Он подозревает своего отца в чудовищных преступлениях! Вот и прекрасненько! Давайте посмотрим, много ли доброго осталось у него в душе. Давайте-ка вскроем его душу и заглянем в нее. Вот это будет номер! Итак, впервые на манеже…

– Нет! – закричал Олег. Он хотел убежать, но ноги словно приросли к полу.

В этот самый миг на арену вышел человек в черном, с лицом, закрытым глухой черной маской.

– Вот и наш главный распорядитель! – приветствовал появление нового персонажа клоун. – И кто же скрывается под маской? Драгоценная публика, Олег, ваши мнения!

Человек в маске захохотал и потянулся к завязкам.

– Нет! – Олег зажмурился. Он не хотел ничего видеть! Не хотел – и всё!

– Олег! Олег! Ты слышишь меня?

Зовущий его голос оказался знакомым.

– Олег! – Кто-то коснулся его руки и потянул прочь.

Волков осторожно открыл глаза и встретился с пронзительным взглядом желтых кошачьих глаз на нежном девичьем лице.

– Алиса?.. – Олег отер со лба пот и огляделся, пытаясь сообразить, где находится.

Они стояли на высоком зеленом холме, внизу под ними лежала долина и праздничной шелковой лентой блестела река.

– Это один из уголков страны снов, – объяснила девушка. – Здесь всегда спокойно.

Олег кивнул и посмотрел на нее.

– Спасибо, что вытащила меня. Очень… – он замялся, подбирая слово, – неприятный был сон.

– И часто ты такие видишь?

– Почти каждую ночь после посещения того цирка, – признался Олег. – Слушай, а как ты легко ходишь по снам? Можно ли этому научиться, чтобы хотя бы уходить из неприятного сна? Я читал про осознанные сновидения, когда человек берет под контроль свой сон, но рассказывают скорее о том, как проверить, спишь ты или не спишь, реально ли то, что ты видишь. Но мне кажется, главная проблема – как раз усомниться в реальности происходящего. Тот цирк, откуда ты меня забрала, был совсем настоящим… – Парень поежился от неприятных воспоминаний.

– Я не знаю, – призналась Алиса, – у меня все выходит как бы само собой, надо только сосредоточиться на какой-то детали. Например, я смотрю на свои руки, пока не начинаю видеть их четко, без искажений. Потом трогаю предметы. Во сне они другие… как будто немного пружинистые. А потом начинаю подстраивать мир под себя. Вот смотри, я хочу, чтобы на этом месте была дверь.

Девушка сосредоточенно уставилась в пространство перед собой, а потом протянула руку, взялась за невидимую ручку и потянула ее на себя.

В этот момент Олег и вправду увидел, что в воздухе появился четкий контур двери. Алиса ее открыла. В дверном проеме был вязкий плотный туман.

– Это пространство между снами, – объяснила она. – Мне кажется, что из этой массы и создаются сны, поэтому даже твердые предметы в них изменчивые и немного зыбкие.

– Можно я попробую? – попросил Олег.

Алиса закрыла свою дверь, и он нахмурился, пытаясь сосредоточиться и повторить фокус. Ничего не выходило. Взгляд скользил, цепляясь за деревья на горизонте, за проплывающие облака, которые, оказывается, под взглядом постоянно меняют форму…

– Не получается, – признался он наконец.

– С первого раза никогда не получится, – согласилась Алиса. – Но можно пробовать. Хотя, думаю, у тебя просто другой талант. Все люди разные, и способности у них тоже абсолютно разные. Но, пожалуй, один совет я тебе дам.

– Какой? – поинтересовался Олег.

– Если снится кошмар – просыпайся. Это легче. Сделай что-нибудь неожиданное, нарушающее течение сна.

– Попробую, – кивнул Олег и, помолчав, добавил: – Ну что, будем искать отца?.. Я могу тебе как-то в этом помочь?

– Конечно! Между вами связь, – заверила Алиса. – Думай о нем. Отправляй в пространство запрос, как в Интернете. И возьми меня за руку.

Олег, поколебавшись не больше секунды, взял ее руку и стал вспоминать отца. Как тот сидел, склонившись над столом, погруженный в непонятные формулы, как трепал сына по волосам, их немногочисленные совместные походы и то, как ловко его крупные пальцы собирали крошечные детальки, соединяя их друг с другом… Странно, прошло не так уж много времени, а образ отца как-то сгладился, почти стерся. Олег никак не мог воспроизвести его в деталях.

Он покосился на Алису, боясь, что она упрекнет его в неумении сосредотачиваться.

– Это нормально, – успокоила девушка, – у меня тоже не сразу получается найти верный путь. Сейчас мы пойдем сквозь сны, а ты ищи и думай.

В воздухе перед ними опять появилась дверца. Алиса открыла ее и потянула Олега туда, в липкий туман. Идти оказалось тяжело. Туман был пригоден для дыхания примерно так же, как клей для питья. Но, несмотря на трудности, Олег не позволял себе расслабиться. У него была цель, а еще на него полагалась Алиса, нельзя ее подвести.

Он старался не выпустить из внимания образ отца, и постепенно тот становился все более и более четким. Олег видел, как отец хмурится, как характерным жестом трет складку между бровями указательным пальцем… Он видел его палец с коротко подстриженным ногтем, с ожогом, оставленным каким-то реактивом…

– Олег?..

Волков моргнул. Оказывается, они с Алисой вышли из тумана и снова оказались в отцовской лаборатории. Точно такой, как видел ее Олег, в прошлый раз встретив отца в мире снов.

Отец смотрел на него, но в этом взгляде не было радости.

– Вы напрасно пришли, – сказал он. – Я же не раз предупреждал вас, что вы рискуете.

Сердце сжал стальной обруч, во рту стало горько, но Олег не позволил эмоциям взять над собой верх.

– Папа, я должен задать тебе важный вопрос, – сказал он, глядя в глаза сидевшему за столом человеку. – Всего один, а потом мы уйдем, обещаю.

Человек кивнул.

Можно было бы спросить, почему тот бросил семью, зачем скрывается от них и не хочет разговаривать даже здесь, в смутном мире снов и иллюзий. Но важнее всего для Олега сейчас было другое. Вопрос, сидевший в нем, обжигал гортань, причиняя страшную боль, и требовалось непременно от него избавиться, получить на него хоть какой-то ответ.

– Папа, ты проводишь опыты над людьми? – спросил Олег резко. – Поклянись, что никогда не делал ничего такого!

Ученый отвел взгляд и… промолчал.

Олег почувствовал себя так, словно его изо всех сил ударили в живот.

– Ты не знаешь о чем спрашиваешь… – ответил отец. – Я клянусь, что никогда не действовал во зло и никто не сможет заставить меня сделать это…

Слова, слова, слова. Олег задал конкретный вопрос, а получил стандартную отмазку о добре и зле – сомнительную и нечеткую, как и многие философские категории. Отец не сказал «нет», и это уже само по себе являлось ответом.

– Олег, пойми, я никогда…

Отец шагнул к нему, но Олег в ужасе отступил.