Михаил Рогожин - Мой нежный убийца

Лимон, видать, думает, что испытываю полный кайф. Ничего, перетерплю. Хорошо еще, что член оказался не такой большой, как мне показалось тогда в первый раз. Трусь позвоночником о ковер.

Сотрет в кровь! Но невозможно из-под него вывернуться. И страшно — вдруг обидится? Пусть. Лишь бы кончил. О себе не думаю. Когда я хочу жрать, меня и взвод мужиков не раскочегарит. Хорошо хоть выпила. Ой, как же он резко всовывает. Знала бы, еще бы грамм двести опрокинула. Так, для расслабухи. Ничего, главное, он меня хочет. А потом, в спокойной обстановочке, разберемся, каким способом лучше получится. Этот, по крайней мере, хоть не зарежет. Но ведь тоже убийца! Везет же мне.

Лимон тяжело дышит прямо в ухо. Стараюсь отклонить голову. Безуспешно. Он уже полностью потерял контроль над собой. Значит, сейчас кончит.

Только бы у него сухостой не начался. Иначе затрахает. От этой мысли вся прихожу в движение. Теперь уже я выкладываюсь из последних сил. Лимон — на вершине блаженства, но никак не ослабевает. Тянусь руками к нему. Но сама уже плохо соображаю. Бешеный темп, от которого все ощущения притупляются. Дал бы чуть-чуть передохнуть… Боже, затрахает! Ору, как ненормальная, во весь голос. Это, должно быть, окончательно доводит его, и он впивается в меня всем телом. Слава богу, наполнил меня.

Черт, ноги сводит судорогой. Это потому, что сама не кончила. Но распалять его по новой лучше не надо. Дотрахаемся ночью. Не умру. Он соскальзывает с меня расслабленным телом. С таким темпераментом будет тяжело справляться. Все тело ноет, будто надо мной пронесся ураган. А в животе от голода кол застрял, и даже дышать больно. Лежу молча, боюсь обидеть. Пусть оклемается. Все-таки здорово, что он эту мадам отшил и на меня набросился. Готова терпеть сколько угодно. Я еще сделаю так, чтобы ему по-настоящему понравилось.

Может, он в меня на самом деле влюбился? Всякое бывает.

Лимон тяжело встает и подает мне руку. Поднимает с пола и застенчиво просит прощения:

— Извини…

— Глупый, я так давно мечтала об этом моменте! Ты — фантастический мужчина. Я еще никогда так потрясающе не кончала!

Мне кажется, что я не вру. Во всяком случае, в эту минуту. Он улыбается, значит, поверил. Большего и не требуется. Помню, когда-то мне Наташка объясняла — в сексе кто кончил, тот и прав.

После этого мы уж точно отправимся жрать! Медленно бреду в ванную. Натер он мне, конечно, основательно. А у меня даже никакого крема нету…

Когда я вышла из спальни, вся благоухающая и одетая в свой новенький бежевый брючный костюмчик и малиновую шелковую кофточку. Лимон посмотрел на меня восторженным взглядом. Сама знаю, что выгляжу улетно, для заграницы — в самый раз! Он тоже неплохо смотрится в горчичном костюме, но теперь мне кажется, что спортивный стиль ему более к лицу. Такую фигуру глупо скрывать под двубортным пиджаком.

Чинно направляемся в ресторан. Оказывается, он закрыт до пяти часов! У них днем все отдыхают и пережидают жару. Советуют пройти на какую-то площадь, там работает итальянский ресторан. Очень мило! Греки отдыхают, итальянцы вовсю пашут.

Выходим на улицу. И впрямь — жарковато. Но не так, чтобы уж слишком. Как я люблю солнце. В солнечную погоду мне все время хочется улыбаться и болтать, не переставая. Я от полноты восторга останавливаюсь и на удивленный взгляд Лимона отвечаю ему нежным поцелуем. Ему это нравится.

Рядом работает какое-то кафе, но нам стоит поесть основательно. Оказывается, площадь, о которой говорил метрдотель, действительно рядом. На ней идет какое-то строительство. Смешно, но ведь спросить никого нельзя. Никто по-русски не понимает. Пялим глаза на вывески. Я первая замечаю ресторан. Тот самый, итальянский. Бедный официант аж на улице дежурит и зазывает прохожих. Нас зазывать не нужно — мы готовы съесть все, что у них есть. Усаживаемся за столик, покрытый коричневой скатертью. Поверх нее ромбом лежит еще одна бежевая. Почти в тон моему костюмчику. Сервировочка — полный отпад. Белые тарелочки, фужеры на высоких ножках. В центре вазочка с цветами и в стеклянном подсвечнике — свечка. Вокруг — ни души. Прохлада. Много всяких пышных растений. Под потолком вьются плющи и лианы. В наших «пицца-хатах» толком и не отдохнешь. Одним словом — «совок». А здесь пришел — и уже становится приятно. Официант в рубашечке и красной бабочке приготовился нас обслуживать. Дает меню, а мы понятия не имеем, чего в нем написано. Но Лимон молодец! Сразу заказывает пиццу, спагетти, салат-томато, то есть с помидорами, и водку. Но официант делает удивленные глаза. Что-то долго объясняет, и в результате приходится заказывать вино. У них, как мы поняли, днем водку не подают.

Тоже мне — Запад! Приходится пить «Фроскати».

Как наш «Рислинг», только послаще. Но зато пицца — полный вперед! Объедение! Толстая, грибов и салями не жалеют. Мы берем две. Вторую еще и с ананасом. Называется «тропикано». А потом подали по огромной тарелке спагетти! И принесли еще вина. После того как все съели, мы некоторое время сидим молча, переваривая огромное количество теста. Лимона клонит ко сну. Меня тоже. Официант подает счет. Лимон путается в драхмах. Я вообще впервые вижу такие деньги. Не впечатляют. А доллары, оказывается, здесь не берут. Хорошо, что Лимон заранее поменял. Выходим из ресторана на площадь. Хочется немного погулять и прикупить в номер какой-нибудь еды. Вдруг снова есть захочется. Лимон со мной соглашается. Но ни один магазин не попадается. Боясь заблудиться, возвращаемся в номер. Не сговариваясь, раздеваемся и падаем на постель. Лимон обнимает меня и тут же засыпает. В его объятиях мне не страшен никакой сон. Закрываю глаза и мгновенно проваливаюсь в бездну.

Сумерки медленно сгущались. Сначала темнело море, а небо на его фоне становилось совершенно прозрачным. Потом неожиданно тьма, скопившаяся в глубинах, притягивала к себе небо, и оно буквально падало на притихшую землю. Южная ночь стремительно вступала в свои права. Инга с благоговением ждала этого момента. Она заранее выходила на ретере, представляющее собой крышу особняка, садилась в шезлонг и наблюдала за медленным величественным угасанием дня.

Площадка из розового мрамора была ее любимым местом отдыха. С трех сторон она отгораживалась от случайных взоров живой стеной из пальм, фикусов, азалий с розовыми и пурпурными цветами, кактусов и бесконечного плюща, растущих в роскошных керамических кадках, расписанных под античные вазы. Сторона, обращенная к морю, не заслонялась ничем, открывался чудесный обзор моря с полукружьем уходящего вдаль берега, застроенного виллами и пестревшего парусами сгрудившихся яхт.

Шезлонг представлял собой подвешенный на цепях, под белоснежным тентом, полосатый диван, мерно покачивающийся от легких дуновений ветерка. Вокруг стояли широкие плетеные кресла и столики для напитков. Чуть подалее красовался овальный бассейн, а с другой стороны были проложены деревянные дорожки кегельбана для любителей покатать шары. Небольшие ухоженные клумбы пестрели разнообразными цветами. Преобладали статные, длинные белые, красные, желтые и фиолетовые тюльпаны. Возле их ножек стелились анютины глазки и высовывали свои непокорные головки темно-синие с желтыми стрелками ирисы.