Дмитрий Дубинин - Золотой иероглиф

Обогнув длинный скалистый мыс Весло (страшно подумать, что творится здесь во время прибоя!), я направил лодку на юго-восток. Кунашир оставался слева, Хоккайдо, берега которого я сейчас отсюда не видел — справа. Охотское море плескалось сзади, а прямо по курсу был…

Тихий океан! Он, словно оправдывая свое случайное название, выглядел словно бы ленивым и не таким уж страшным. В сущности, для маломерного судна длинные и пологие океанские волны считаются менее опасными, чем короткие и крутые озерные. Конечно, смотря какой ветер. Но дело не в этом. Океан! И я выруливаю на его простор в утлой «дюральке»…

Танька притихла. Разговаривать из-за рева двух работающих на полную катушку моторов было почти невозможно, и я только наблюдал, как она испуганными глазами смотрела по сторонам, и как поеживалась, когда соленые брызги залетали из-за борта в кокпит.

Но мне было не до того, чтобы праздно пялиться по сторонам. Вспоминая полузабытые штурманские навыки, я то и дело сверялся с компасом и, время от времени сбрасывая газ, нажимал кнопки калькулятора и рисовал линии на импровизированном планшете — в качестве карты я использовал свой экземпляр распечатки, сделанной в Саппоро. За подобную прокладку курса меня запросто могли бы лишить диплома, но сейчас я отвечал только перед самим собой.

Впрочем, заблудиться я не боялся. Наш остров, называвшийся когда-то Увасима, а сегодня — Уэнимиру, располагался всего лишь в семидесяти километрах от Кунашира, в пятидесяти — от необитаемых островков Малой Курильской гряды, что сейчас в прояпонски настроенной прессе именуются как Хабомаи, и примерно в сорока — от мыса Нэмуро, откуда завтра должен отправиться и Такэути. Я не хотел думать о том, что произойдет, если его задержит береговая охрана сил самообороны, также как если возле острова вдруг окажется наш ПСКР. Не хотелось думать и о том, что будет, если остров окажется неприступной скалой, и неожиданно разыграется шторм. И уж конечно, я гнал прочь грустные мысли о возможном (и весьма реальном при этом!) бесславном конце нашей затеи.

Уэнимиру… «Смотрящий вверх». Вернее, «Смотрящая вверх»! Никакое не лицо с выпученными глазами и раздвоенным подбородком представлял из себя этот остров, а подобие торса женщины, лежащей на спине! Это меня осенило, когда я увидел спящую Таню поутру в гостинице. Ну конечно! При определенных обстоятельствах и развитом воображении женское туловище может вдруг стать похожим на чье-то загадочное лицо. Но не надо заблуждаться — не «глаза» то, а «груди», и не «раздвоенный подбородок», а «бедра»… Уж кому, как не мне, кого Танька справедливо называет то «Маскаев-кот», то «сексоголик», то еще покруче, следовало абстрагироваться от этого «смотрящего вверх»! Конечно, масштаб той «карты», какой являлось тело женщины по имени Тодзимэ, сегодня можно прикинуть лишь приблизительно, но это все же лучше, чем ничего! Главное — теперь я точно знал направление условных линий, упоминавшихся в записке Тамоцу Дзётиина.

…Но не зря, наверное, пролив, по которому мы двигались, носил имя Измены. Я в этом сумел убедиться очень скоро. еще до того, как была пройдена половина пути. Здесь, на границе Охотского моря и собственно Тихого океана, насколько я знал, вечно борются два течения — теплое и холодное, образуя не очень приятные для судовождения круговороты. И время от времени эта борьба дает испарину — стоит теплой воде оказаться там, где только что была холодная. Туман поднялся резко — в считанные минуты торжественная и жутковатая картина плещущихся океанских волн исчезла в густой мгле. Даже звук моторов стал словно бы глуше. Танька испуганно взглянула на меня.

Мне тоже стало не по себе. При такой видимости можно запросто пройти в сотне метров от острова и не увидеть его. А что потом? Разворачиваться? Тыкаться во все стороны, пока не кончится бензин (а его у нас от силы на две сотни километров)? И вообще, насколько точно я прокладываю курс по карте сомнительного происхождения?

Заблудиться в лесу где-нибудь в пяти километрах от дачного поселка, где страшнее лисы зверя нет — малоприятное дело. Но заблудиться в океане, за несколько сотен километров от материка, где вокруг тебя только волны и почти безжизненные или просто чужие острова — по-настоящему страшно… А ну, как если еще и моторы закапризничают?

Волнение усиливалось. Ветер был попутным, юго-западным. «Прогресс» стал вести себя немного странно — я чувствовал, что он отваливает с курса влево. Сделав на своем планшете поправку, я прикинул угол и стал держать примерно тридцать градусов вправо, продолжая гнать лодку вперед. Мне казалось, что я иду правильно — остров все же примерно восемь километров длиной на пять в поперечнике, а возможная ошибка в моих вычислениях не должна вроде бы превышать размеры острова.

Танька подергала меня за рукав. Я наклонился ухом к ней.

— Ты уверен, что все делаешь правильно?

Очень своевременный вопрос!

— Конечно! — крикнул я, чтобы перекрыть рев моторов. — Еще минут двадцать, и мы будем на месте.

— Андрей!

— Что?

— Я боюсь…

Можно подумать, я не боялся! Но Таньке было хуже — во-первых, она подключилась к моему пути не с самого начала, следовательно, той одержимости, что тащила меня иногда словно бы против воли, не испытывала; во-вторых — я держал в руках штурвал, а общеизвестно, что даже при кораблекрушениях команда испытывает куда меньший стресс, нежели пассажиры; а в-третьих, она — все же женщина… Я уже несколько раз за последнюю пару дней проклял себя, что не убедил ее вернуться домой, но надо знать Таньку, которую чем больше разубеждаешь, тем с большим сопротивлением сталкиваешься. И все же сейчас не тот случай — можно было даже пойти на смертельную обиду. С ее стороны, разумеется. Хотя, конечно, если наша авантюра все же закончится благополучно, то уверен, что больше она никогда не станет пытаться влезть в историю, где женщине ну явно никак не место. Да и я теперь хорошенько подумаю чем влезть в какое-нибудь сомнительное дело. Правда, как правило, я берусь за них не иначе как под давлением обстоятельств — но не надо себя обманывать — чаще всего можно избежать авантюры. Но я почему-то так никогда не поступаю …

Стрелка компаса вдруг заметалась как сумасшедшая. Этого еще не хватало! Я не успел по-настоящему испугаться, как она неожиданно успокоилась. Что это такое? Подводная Курская магнитная аномалия?

Так, если верить карте, я уже двигаюсь по суше. Проклятый компас! Да и вообще, похоже, я переоценил свои способности как штурмана.

Таня еще ничего не предполагала. Я сбросил газ, как всегда, когда собирался произвести вычисление, но вычислять уже было нечего — судя по тому, как я проложил курс, мы находились прямо посередине острова.