Дмитрий Дубинин - Узурпатор ниоткуда

— Сколько? — переспросил Курт таким тоном, точно не мог поверить своим ушам.

— Я же русский язык тебе сказал: шесть тонн.

Тут заговорил и Дэйв:

— Роб, побойся бога. Для этих аэропланов шесть тонн — это критическая цифра. Я бы не рискнул загрузить больше пяти…

— Рассчитайте максимально возможный вес груза с точностью до килограмма. И поймите меня правильно: если я увезу в Южную Африку меньше, чем триста декалитров, мне вообще лучше и не затевать это дело.

— Я понимаю, что вы босс, и все уже решили, — не сдавался Дэйв. — Но, может быть, есть смысл обойтись обычным фрахтом, как те же украинцы работают. Мы теряем несколько десятков тысяч на бестолковых перелетах между Африкой и Азией…

— Деньги — это не ваше дело, Дэйв! — отрезал Кеженис.

Командир насупился. Я вспомнил, что будучи экспедитором, должен иметь какое-то представление о перевозимых грузах, и стал прикидывать на калькуляторе: триста декалитров — это почти точно 4286 бутылок, значит, надо упаковать… так… 358 коробок. Каждая из них весит… Где этот чертов тарифный справочник… шестнадцать с половиной кило. Ну и что мы тут имеем?..

— Роб, — позвал я, — у меня получается, что триста декалитров вытянут на пять тысяч девятьсот семь килограммов брутто.

Босс усмехнулся.

— Вот видите, даже до шести не дотягиваем…

— Нет, вы уж меня извините, — снова вмешался Курт. — А вы забыли о том, что кроме коммерческого груза у нас обычно находится, так сказать, дипломатический? Вроде взяток, нескольких канистр с питьевой водой и так далее?

— Сейчас обойдемся без взяток. Все уже оплачено, кроме одного момента.

— И у нас на одного человека больше! — не сдавался командир.

Я же сказал: рассчитать по грузу до последний килограмм! — рявкнул Кеженис. Как всегда, когда он кипятился, то начинал коверкать язык. Зато Курт не забыл русские проклятия, это мы услышали все.

— Боюсь, Фенглер, что мы с вами долго не проработаем, — вмиг смягчившимся тоном произнес Робертас. Немец пожал плечами.

Но меня удивляла позиция Майка. Уж кто другой, а он был просто обязан вставить реплику — ведь он же бортмеханик! Или Новинскас из тех, что боссу никогда не возражают, даже мысленно? Правда, специалист он на самом деле никакой…

И Майк действительно высказался:

— Шеф, учитывая последние измерения и результаты технического…

— Короче! — рявкнул Кеженис.

— Можно и короче. Опасности перегруза я не вижу. Если уменьшить массу хотя бы килограммов на двести. В противном случае, прежде чем сесть в самолет, я предлагаю всем написать завещание.

Дэйв выругался по-литовски. Эту энергичную фразу я уже слышал от него раза два в похожих ситуациях.

— Массу груза уменьшать невозможно. Жду дальнейших предложений.

— Можно выбросить эту богадельню из пассажирского отсека. Место только занимает, — предложил Толя, имея в виду странный столик из алюминия и кресло рядом с ним. Кстати, идея неплохая — килограммов сто сразу долой.

— Я мог бы возразить, но не буду, — неприятным голосом произнес Фенглер.

— Действительно, лучше не надо, — промурлыкал Кеженис. — Можете прятать ваши грешки в другом месте.

Речь шла о личном алкогольном запасе штурмана, который — и мы об этом знали — в полете обычно хранился как раз под алюминиевым столиком.

— Кстати, о грешках, — заметил Майк. — Вот и повод, чтобы не связываться с дипломатическим грузом.

— Значит, ни капли виски, — подытожил Роб. — Я согласен.

— Но это нам почти ничего не даст, — продолжил Майк. — Давайте не будем брать с собой воду. Я не верю, что Африка вся поголовно от жажды помирает.

— Ну, еще минус пятьдесят, — сказал я, поскольку питьевая вода была на моей совести. — А вот если сядем вынуждено посреди Сахары, что пить будем, пока спасателей дождемся?

— Вино будем пить! — отрезал Курт. — И в этом случае никакой босс, даже самый злобный, не в силах будет запретить нам это.

Члены экипажа закивали головами. Кеженис открыл было рот, но понял, что спорить глупо. Правда, тут влез Новинскас:

— Если только бутылки не разобьются…

— Если бутылки при посадке разобьются, — веско сказал Толя, — то и вино, скорее всего, пить будет некому.

Казалось бы, черный юмор, да еще накануне вылета, но обстановка вдруг неожиданно разрядилась. Кто-то даже весело хохотнул.

— Хорошо. Еще килограммов пятьдесят, и все будет в порядке, — произнес Дэйв.

— Может быть, есть смысл точнее отмерить запас топлива в баках? — спросил Кеженис. Тут даже я почувствовал, что это вопрос непрофессионала. Странно — уж босс авиакомпании не должен быть дилетантом…

— Это не самая лучшая идея, уж извините, шеф, — произнес Майк. — В любом случае по мере взлета сразу придется выработать килограммов двести. А учитывая обстоятельства, даже больше. В общем, топливо не трогайте. Оно само по себе, груз — тоже сам по себе… Послушайте, а так ли вам нужно сейчас лететь? Как раз минус один человек, и полет точно будет не более опасным, чем всегда.

— Это мое решение, и оно обсуждению не подлежит, — жестко произнес Кеженис. К тому же мне предстоят личные переговоры, и никому из вас я это не смогу передоверить.

— Ebony… and ivory [1] «Черное дерево и слоновая кость», — слова известной песни П. Маккартни , — тихонько стал напевать Курт. Я не понимал — специально он злит хозяина, что ли?

— Тогда может быть, дадим отдохнуть кому-нибудь из экипажа? — вновь подал голос бортмеханик. — Господин Фенглер запросто мог бы полететь правым пилотом.

— Я точно знаю, кому из экипажа можно отдохнуть, — произнес Курт, глядя на Майка. — Может быть, даже нужно.

— Давайте без намеков, друзья, — воскликнул Роб. — Без бортмеханика и второго пилота мы не полетим, это однозначно… Значит, остается…

И все посмотрели на меня. А я, если честно, даже и не расстроился. Может, и впрямь не судьба?

— Босс, вы приняли соломоново решение, — сказал Курт, и я отчетливо понял, что на этот раз он говорил искренне, без малейшей издевки.

— Нет, и это не дело, — проворчал Кеженис. — У Маскаева тоже будет несколько деликатных встреч, и потом, Андрею придется сопровождать груз не только по воздуху. Кроме него, это сделать некому.

— Не только по воздуху? — переспросил я. — Объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду.

— Возможно, наша поездка сильно затянется, — произнес босс. — После выгрузки в Луанде груз надо будет отправить дальше морем… И вот тут-то, Андрей, вы будете как нельзя нужнее. Две-три недели в море вам покажутся хорошей сменой обстановки. Тем временем нам, вероятно, придется сделать два рейса в Европу и обратно. А у вас у единственного пока что нет Шенгенской визы. Это, кстати, безобразие, надо, чтобы вы по возвращении сделали ее себе…