Дмитрий Дубинин - Узурпатор ниоткуда

Однако все прошло на удивление гладко. Дважды машина попадала в небольшие пробки у перекрестков, но вдруг откуда-то выныривала легковушка с синим маячком, оттуда вылезал автоинспектор с жезлом, и принимался разруливать ситуацию. При этом, к моему удивлению, преимущество всегда получала полоса движения, по которой ехал наш грузовик. Не думаю, что дело было именно в нем, но подобная предупредительность вызывала некоторое недоумение.

Наш транспорт у КПП летного поля вопреки ожиданию, встретил не шеф и даже не командир, а Толя. По его словам, босс «утрясает» неожиданно возникшие проблемы с оплатой горючего, но на КПП давно уже все «схвачено», и можно было проезжать. Я действительно собирался проверить ящики в момент погрузки на самолет, а лучше сразу перед ним. Но и тут я как экспедитор был почему-то не допущен к своим обязанностям. Вначале неприятный шофер, едва ли не впервые подав голос, заорал, что у него нет ни минуты лишнего времени, и чтобы я, если имею такое желание, проверял ящики после передачи. Автопогрузчик и такелажники уже ждали возле самолета с настежь распахнутым грузовым люком.

«ЗИЛ» уехал. И тут же появился Кеженис. Кстати, на этот раз именно он не дал мне возможности изучить, насколько правильное вино доставлено на борт. Босс вручил мне выправленный на мое имя билет на самолет местной компании «Аирзена» рейсом до Каира, а также бумажку с телефонным номером некоего белого нигерийца, и заявил, что с грузом до моего прибытия справится сам. Регистрация на мой рейс начиналась через считанные минуты. Таким образом я в один момент превратился из авиатора в пассажира, и не могу сказать, что это мне сильно понравилось.

Да и обиделся я слегка на господина Кежениса.

Рукоятка неожиданно легко провернула вал двигателя. Гелендвагену, по моим прикидкам, уже стукнуло сорок лет, и перед его прежним владельцем можно было снять шляпу хотя бы за то, что техническое состояние машины тянуло на твердую «четверку» по пятибалльной системе. Масло немного подтекало, но системы охлаждения и питания были в отличном виде. Все было готово к пробному запуску.

— Ну, что, Жаконя, — обратился я к обезьяне. — Попробуем запустить?

Жаконя что-то заверещал, скаля зубы. Возможно, он был не против подобной попытки. Но все же почему-то побаивался этой машины. Он, правда, побаивался и оружия. Наверное, интересные эпизоды приходилось наблюдать этому шимпанзе…

Я нагнулся, ухватился за «кривой стартер» как можно удобнее, и как следует рванул. Конечно, даже такой оптимист, как я, вряд ли может рассчитывать на то, что двигатель схватится с первого же раза… Или даже со второго. Но десять раз подряд я не смог прокрутить рукоятку, и буквально упал рядом с бампером, хватая воздух. Лихорадка, даже самая легкая, всегда отнимает силу, а я ведь еще пер на себе канистру черт знает сколько времени…

Но рано или поздно, а отдышаться я смог. А что делать? Я уже устал себе повторять, что если сейчас все бросить и оставить дела на милость господа, то скоро мою шкуру будут проверять на прочность трезубцами черти. Надо продолжать. Все равно заведется — ведь исправен же!

И я в этом убедился. Примерно через полчаса, когда в очередной раз упал на пыльный грунтовый пол гаража. Старый германский дизель понял, что я — куда более упрямое создание, чем он сам, и согласился немного поработать. Жаконя, услышав звук работающего двигателя, заметался. С одной стороны, ему очень хотелось удрать, с другой — видимо, он понимал, что нам предстоит совместное путешествие. И именно на этой машине, какие бы воспоминания она ни будила в обезьяньем мозгу.

Руки у меня тряслись, когда я включал передачу и отпускал сцепление. Но ничего неприятного не случилось — «Мерседес» выкатился из гаража и сделал полукруг по летному полю; при этом я старался смотреть куда угодно, только не в сторону пиршества падальщиков, хотя там, по-моему, уже все было съедено. Машина слушалась. Все передачи работали, педали не западали, правда, руль оказался с большим люфтом, но это уже казалось мелочью. Я даже поорал на радостях немного, думаю, хорошо, что Жаконя не понимает по-русски.

Вот теперь задерживаться здесь уже точно не было ни малейшего смысла. Я собрал все ценное, что только нашел в гараже, включая гаечные ключи, домкрат, лебедку и лопату. И, поскольку сейчас был оснащен гораздо основательнее, решил посетить сарай, более похожий на склад.

Теперь дверь подалась легко — я прицепил один конец троса за замок, другой — за фаркоп машины и включил первую пониженную… Жаконя при виде вылетающих наружу дверей от возбуждения дважды перекувыркнулся через голову.

Внутри склада я увидел несколько десятков ящиков из хорошо обработанных досок. Ящики были украшены спецсимволом в виде рюмки и изображением стилизованной виноградной кисти. Под рисунками полукругом изгибалась надпись: «Genuine Georgian Wine».

Я не верил своим глазам. Ведь эти ящики сейчас должны плыть в Кейптаун! Что же они здесь делают? Или господин Кеженис уже давно водит меня за нос? Да и не только меня, а остальных членов экипажа тоже? И вообще, а действительно ли внутри «настоящее грузинское вино»?

Я вскрыл монтировкой один из ящиков и сразу же понял, что жажду этим не утолить. Вместо благородного виноградного алкоголя в ящике находились плотно уложенные прямоугольные бруски, упакованные в жесткий вощеный картон. Вытащив один из них, довольно увесистый, я развернул упаковку. Там обнаружилась некая желтоватая масса, довольно податливая, вроде оконной замазки или пластилина. Что-то мне, однако, подсказывало — вряд ли даже такой бизнесмен как Кеженис, полагает, что в Африке на зиму замазывают окна. Да и дети здесь наверняка не лепят игрушки из грузинского пластилина…

В другом ящике, я увидел частично разобранный и аккуратно уложенный ручной пулемет системы Калашникова. И к тому же не один. Да, похоже, здесь действительно целый склад игрушек. Для взрослых. И при этом, черт возьми, для очень взрослых людей…

Вместе с оружием здесь лежала непонятного назначения полуметровая палка из очень плотного и тяжелого дерева, украшенная странными веревочками, с которых сыпалась труха, и инкрустированная блестящими камешками, наверное, самоцветами. С одной стороны палку венчало бронзовое кольцо с перекрестьем, удивительно похожее на классический кельтский крест, с другой — торчал бронзовый же шип длиной сантиметров пятнадцать. В своем основании оно имело четыре грани, каждая примерно по сантиметру с небольшим. Что это? На боевое оружие как-то не слишком похоже. Метать — неудобно, резать — вообще невозможно. Колоть и то замучаешься — коротковата эта штука для пики. Может, это какая-нибудь ритуальная приблуда местных жрецов?