Анатолий Ромов - Тень чужака

— Миша… Миша, слышишь меня? Миша, это я… Слышишь меня?… Миша… Миша…

Шепот был таким тихим, что ему пришлось прибавить звук. С Наташей явно что-то происходило. Пытаясь понять что, сказал:

— Слышу. Почему ты говоришь шепотом?

— Миша, пожалуйста, подожди секунду… Секунду, хорошо…

— Хорошо.

Он терпеливо ждал. Наконец снова услышал шепот:

— Кажется, можно говорить…

— Почему «можно»?

— Потому что Нол здесь.

— Нол? Стевенсон?

— Да.

— Где «здесь»?

— Здесь, на Колпине. Он только что подошел. На чьей-то чужой лодке. Сейчас вылез, сидит на берегу. Я его хорошо вижу.

Подумал: он дурак вдвойне. Он опять чуть было не купился на простой трюк. Хорошо, у него хватило соображения оставить на острове Наташу. Хотя сейчас он понимает: если Гусь заметит Наташу, да еще с карабином — миндальничать он с ней не будет. Уберет сразу.

— Наташа… Можешь сделать все так, как я прошу?

— Конечно.

— Ты уверена, что он тебя не заметил?

— Уверена.

— Ни в коем случае не пытайся его задержать. И стрелять. Слышишь?

— Слышу.

— Где он точно находится?

— У левой протоки, если по течению. Ближе к Найт-гейту. Там есть две большие пихты. Он как раз между ними.

— Не помнишь, что там на острове с другой стороны? Точно напротив этого места? Чтобы я мог подойти?

— Сейчас… Там… Там есть такая бухточка. С галькой. Ты ее сразу заметишь.

— Что он сейчас делает? Просто сидит?

— Сидит и отжимает рубашку. Он весь мокрый.

— Ты не видишь его автомат?

— Вижу. Автомат рядом с ним, на рюкзаке.

— Наташа, делаем так: я сейчас подхожу к острову. По течению, без мотора. Постараюсь взять Стевенсона. Ты же пока ничего не предпринимай. Ничего. Хорошо?

— Хорошо.

— Стой там, где стоишь. Следи за ним. Со мной на связь выходи, только если он начнет уходить с острова. Важно, чтобы ты не выдала себя, когда на острове окажусь я. Что бы я ни делал, не вмешивайся.

— Совсем не вмешиваться? Он же может… тебя убить.

— Он может меня убить только в одном случае: если возьмет в руки автомат. А я буду безоружным. Но такое вряд ли случится. Конечно, если я буду идиотом настолько, что допущу такое, стреляй. Но лучше, если ты будешь стоять тихо. Запомни: ты не должна выдавать себя, даже если я его скручу. Поняла?

— Поняла.

— Ладно. Конец связи. Все будет хорошо, слышишь?

— Слышу.

Развернувшись, вышел на фарватер. Выключил мотор. По его расчетам, за время, пока течение будет сносить его катер к Колпину, Гусь оттуда уйти не успеет. Особенно если он убежден, что его трюк сработал и полиция и добровольцы ищут его сейчас совсем в другом месте. Гусь отлично изучил методы работы полиции и знает: второй раз на одном и том же месте засаду никто делать не будет.

Серые клубы влаги, навалившиеся на реку, рассеиваться не собирались. Остров он увидел довольно поздно; взявшись за весло, не без труда свернул в нужную протоку. Постарался прижать плывущий по течению катер как можно ближе к берегу. Рассмотрев в убегающих назад кустах галечную отмель, сделал несколько мощных гребков веслом и ввел катер на нее. Звук, с которым дно катера прошуршало по сухой гальке, показался ему таким громким, что он мог бы сравнить его с грохотом обвала. Прислушался. Неизвестно, что сейчас происходило на острове и где был Гусь. Но там, за кустами, стояла тишина. Осторожно снял кроссовки. Спустив с плеча часть бинта, подвигал раненой рукой. В месте, задетом пулей, чуть кольнуло. Тем не менее он понял: рука может двигаться без ограничений. Перешагнул через борт. Дело, которое должен сделать он, Шутов, будет простым, если, конечно, Гусь не догадывается, кто сейчас находится с ним на острове. Самое сложное — подойти к пихтам бесшумно. Остальное будет легче.

Двинулся сквозь кусты. Он шел, закусив губу, ставя подошвы так, будто ступал не по земле, а по фарфоровым блюдцам. Ходить бесшумно он еще не разучился. В заросли ему удалось войти, не треснув ни одной веткой. Здесь, под деревьями, туман был сильно разрежен, увидеть можно было практически все.

Чуть не доходя до двух пихт, достал из-за пояса «люгер». Подняв пистолет двумя руками на уровень плеч, сделал два шага. Увидел Гуся. Стевенсон сидел на земле спиной к нему. Черная штормовка, в которую было обряжено чучело, была сейчас на нем.

С левой стороны, на расстоянии протянутой руки, лежал рюкзак. На рюкзаке — ТЭК-9.

В момент, когда Шутов его увидел, Стевенсон держал в одной руке пачку «Фифс-авеню». Для удобства Шутов решил выйти из кустов. Пока он это делал, Гусь, вытащив зубами из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой. Медленно поднес к кончику сигареты длинное пламя. Прикурив и затянувшись, спрятал зажигалку в карман.

Наведя ствол точно на правое плечо Гуся, Шутов сказал:

— Брось сигарету, Стевенсон. И лапы кверху.

Гусь застыл. Этих мгновений оказалось достаточно, чтобы отбросить ногой рюкзак вместе с ТЭК-9 в кусты. Повторил:

— Лапы кверху. И запомни: если ты не мажешь, то я не мажу тем более.

Щелчком отбросив сигарету, Гусь поднял руки. Сказал:

— Все правильно?

— Правильно. Встать.

Гусь встал. Шутов прощупал его одежду. Не найдя под ней огнестрельного оружия, приказал:

— Повернись.

Гусь повернулся. Оглядел ноги Шутова в одних носках. Перевел взгляд на бинт. Скривил губы:

— Привет, коп. Приятная встреча.

— Стевенсон, запомни: не коп, а сэр. Впредь называй меня только так. Иначе пожалеешь. И руки вперед.

Гусь вытянул руки перед собой. Прощать удар в затылок Шутов не собирался. Спрятал «люгер» в карман. Делая вид, что не обращает внимания на удивленный взгляд Гуся, снял с пояса наручники. Крутанул в воздухе, так что наручники обмотались вокруг кулака. Кивнул.

— Давай лапы. И предупреждаю: без шуток.

Поскольку выпад Гусь сделал сразу же, отклониться и всем весом вмазать ему в челюсть не составило труда. В момент соприкосновения наручников с челюстью кожа на подбородке Гуся рассеклась. Кроме того, челюсть громко хрустнула, что означало как минимум перелом.

Все было так, как он и рассчитывал. Кроме одного: он недооценил крепости Стевенсона. Вместо того чтобы тут же отключиться, Гусь лишь упал на колени. Голова была опущена так, будто он пытался что-то сбросить с шеи. В такой позе Гусь находился несколько секунд. Затем, выпрямившись, прижал руку к подбородку. Отняв, посмотрел на окровавленную ладонь. Перевел взгляд на Шутова. Усмехнулся:

— Ладно, коп. Еще сочтемся.

— Зачем ждать? Вставай. Если можешь. И будем считаться.

— Да? — Гусь встал на одно колено. Он смотрел в землю, что ясно показывало: он готовит бросок. В этой позе он задержался недолго: бросившись со страшным ревом на Шутова, почти зацепил его за ноги. Рев прекратился лишь после удара Шутова ногой в то же место, в челюсть. Гусь дернулся и затих. Ступня болела, хоть он ударил щечкой.