Дмитрий Красько - За флажками

Будь Джон готов к такому повороту — и мне, и Яну пришлось бы туго. Мне — по уже запланированному сценарию, Яну — потому что весовые категории у «Волги» и «Прадика» все-таки разные. И ехал бы себе Джон все время прямо, тем более что такси подставило ему под удар свой бок, и смял бы он кенгурятником чудо советского автопрома, и отбросил бы его в сторону, очистив себе дорогу к счастью и процветанию. Даром, что наши автомобили почти танковой бронебойностью отличаются. «Прадик», хоть и недоросль, а все-таки внедорожник, расчет на внештатные ситуации в него закладывался изначально.

Но смелость города берет. Сто процентов — Ян рассчитывал на эффект внезапности. И он своего добился. Нетренированный и ничего не ожидающий Джон попытался избежать столкновения с «Волгой». И преуспел в этом.

В смысле, такси он в бычий хрен сминать не стал. Вместо этого согнул в бычий хрен металлическую ограду, которой была огорожена длинная — во весь квартал — придорожная клумба.

Нет, я не спорю, может быть, «Лэнд Круизер Прадо» — машина крепкая. Может быть, он даже кенгурятник себе не оцарапал. Я проверять не стал. Мне — будете смеяться — было неинтересно. Куда интереснее было то, что и о безопасности пассажиров создатели этого четырехколесного чуда позаботились сполна. Стоило металлу внедорожника приложиться к металлу заборчика, сработали подушки безопасности. Причем — по последнему слову техники. Две спереди и две сзади. Все мои сопровождающие оказались сплющены между резиновыми пузырями и седушками. Не вздохнуть, ни пернуть, пардон у дам. Только переговорщик, заранее повернувший лицо в мою сторону на предмет сказать что-нибудь недоброе, сверкал теперь на меня глазами да пыхтел что-то невразумительное — типа «ну что за хрень опять приключилась, ведь веселуха только начиналась!».

Я не стал ему объяснять, что это за хрень. Во-первых, мне и самому было не очень удобно — подушки безопасности давили и меня, хотя, конечно, не так интенсивно, как моих похитителей. Во-вторых, я лихорадочно соображал, как бы половчее выбраться из машины. В-третьих, наконец, я ждал помощи от Яна, поскольку мое «во-вторых» никак не хотелось придумываться.

И помощь пришла. Я услышал, как открылась дверь, хлопнул и зашипел, выпуская воздух, пузырь подушки. Потом раздался еще звук — тупого удара. И бомж-переговорщик поскучнел глазами. Видимо, надолго.

Потом его тело исчезло вовсе и, когда через несколько секунд подушка безопасности сдулась окончательно, я увидел Яна, укладывающего безвольную тушку у покореженного заборчика. Хрен его знает, с какой целью. Ян, конечно, человек обстоятельный, но бьюсь об заклад, что в этот раз он работал экспромтом. Слишком быстро приходилось принимать решения в этом, да простят меня за банальность, калейдоскопе событий.

А у Яна — это я знал доподлинно — плохо получалось работать с листа. Ну, не был его мозг заточен под это дело. И я поспешил ему на выручку, выбравшись из нехорошего — в смысле моральном, но не техническом — автомобиля.

Ян слишком долго возился с переодетым в бомжа парнем. Что он с ним делал, когда нам нужно было срочно рвать когти с этого места — ума не приложу. Говорю же, плохо у него получается действовать экспромтом. Поэтому я в два кенгуриных скачка оказался рядом, схватил за руку и потащил к «Волге».

Литовец не особенно-то и упирался. Послушно бухнулся на пассажирское сиденье, куда я бросил его туловище, и ни слова не сказал, когда я уселся на водительское место и повел наш желтый, в черных кубиках, корабль подальше от точки незапланированного рандеву.

Заговорил он только через пару кварталов:

— К чему такая спешка, Мишок? Они ведь не опасны были?

— При чем здесь они? — бросил я, сверля глазами дорогу. — Наше счастье, что там еще не собралась толпа. Хотя номера на машине все равно какой-нибудь хуцпан приметил. Наверняка. Через окно. У нас таких любопытных — куча. Приметят, что надо, и стуканут, куда надо. Там через пять минут уже менты будут. У тебя есть желание пообщаться с представителями доблестной гайки? Обращаю твое внимание на то, что инициатором данного дорожно-транспортного происшествия выступил ты. Тебе и дадут по башке.

— Глупо, — сказал Литовец. — Нужно было их и дождаться. И попросить этого, как его… Балабанова вызвать. Там же все черным по белому ясно было.

— Каким по какому — это еще вилами на воде писано, — возразил я. — Во-первых, ребятки из «Прадика» могли освободиться еще до приезда гайцев. А во-вторых, с чего ты взял, что гайцы сразу бросятся вызывать Балабанова? Они просто решат, что ты — еще один приблатненный и хочешь своими связями в органах попользоваться. Представляешь, сколько через них народу с подобными запросами проходит? И их реакцию на это — представляешь?

От места недавних военных действий мы были уже достаточно далеко, к тому же я, предусмотрительный, поплутал по задворкам спального района, что, согласитесь, успешной погоне не способствует. Так что можно было спокойно сбросить скорость. Что я и проделал.

— Все равно нужно с Балабановым связаться, — проговорил Ян, подумав. — Мы что, так и будем от этих придурков всю оставшуюся жизнь прятаться?

— Нашу или их? — на всякий случай уточнил я.

— Какая разница? — Ян возбудился. Я его понимал. — Что за херня такая? Это их работа — нас от бандитов всяких защищать. Вот и пусть они свою работу делают!

Я его, говорю, понимал. Но вряд ли поддерживал.

— Послушай, Ян, — вкрадчиво начал я. — Ты хоть понимаешь, что это за ребята? Это не шушера мелкая, не шестерки. Если бы меня, допустим, только Стебель искал — это одно. Его бы я сдал ментам, и те бы его схавали, не поморщившись. Но тут я, надо понимать, хозяевам Стебля на хвост соли насыпал. Ты посмотри, какие силы подключены — зубы сводит, волосы в разные стороны расползаются. Сто пудов тебе даю — у них и в ментуре подхваты есть, и не такие липовые, как у нас… Ну, я про Балабанова… А явно люди повыше сидят и подальше глядят. Ты все еще не раздумал звонить Балабанову?

— Знаешь, Мишок, — задумчиво проговорил Ян. Видимо, уже пришел в себя, раз стал таким рассудительным. — У меня на твою речь есть два замечания. Ты все время «я» да «я». После сегодняшнего дня к своему «я» можешь и меня смело прислюнивать. Со мной они тоже поговорить захотят.

— Пожалуй, — кивнул я.

— А второе мое замечание — оно, скорее, вопрос, а не замечание. Предположим, ты прав. У них есть очень мохнатая лапа в милиции. И эта мохнатая лапа не даст Балабанову нормально работать. Но ведь мы-то с тобой действительно не можем всю оставшуюся жизнь под кроватью прятаться. Нам-то что делать? В другой город перебираться? Фамилии менять? Пластическую операцию делать? У тебя какие-нибудь конкретные предложения есть?