Дмитрий Красько - Хозяин

— Он тебе еще нужен?

— Зачем? — она безразлично пожала плечами. — Я на него теперь и посмотреть не смогу. Я же из него только что человека убила.

— Да? — удивился я. — А, по-моему, ты из него еще раньше Штыца убила.

— Это совсем другое, — возразила Зоечка. — То была месть. И Штыц — не человек. Он скотина.

— Ну, как знаешь, — я пожал плечами и подарил «Браунинг» трупу Фунта.

— Ты мне лучше скажи, как я домой добираться буду? — потребовала блондинка. — В одних трусах.

— Не переживай. В трусах все равно лучше, чем без трусов. К тому же я тебя к самому подъезду подвезу. Темно, ночь. Никто ничего не увидит.

— И новую юбку мне купишь, — хмуро добавила она.

— Да не вопрос, — согласился я и уставился на «Калашников». С этим было сложнее. Я успел залапать его, как голодный матрос — портовую шлюху, и простым вложением в чужие руки здесь не обойтись. Придется забирать его с собой и избавляться более изощренным способом.

С «Калашниковым» за спиной я вернулся к Зоечке, подобрал с пола юбку, отобрал бутылку, отхлебнул и спросил:

— Ну что, солнышко? В поход по злачным местам? Ты обещала.

Блондинка посмотрела на меня, натурально, как на сумасшедшего:

— Предложение отменяется!

— Ой, а чего так? — огорчился я и еще раз отхлебнул.

— А ты хочешь, чтобы я поехала в кабак в таком виде? — она зло сверкнула глазами. — А потом отправилась трахаться с человеком, который только что перебил полгорода? И у которого, к тому же, член больше, чем у слона?!

— Не хочешь — как хочешь, — хмыкнул я. — Тогда давай просто свалим отсюда, пока еще кто-нибудь на огонек не заглянул.

Я вернул ей бутылку и пошел к выходу. Зоечка сделала глоток, поднялась и, пошатываясь, пошла следом. У двери я задержался. Для того чтобы достать из кармана злополучный нож и, бросив на пол, растоптать. А осколки пинком раскидал по всему холлу.

— Завтра поедем, — пообещала Зоечка. — Завтра я к этой мысли уже привыкну. Скорее всего, она мне даже понравится.

Зоечку я, как и обещал, подвез к самому подъезду. Все-таки, в том, что случилось с ее юбкой, имелась доля моей вины. Пришлось искупить эту долю. Она, даже не поцеловав меня на прощанье, умчалась, задорно подергивая ягодицами. Я вылез из машины и определил ее юбку в мусорный контейнер. А что мне — всю жизнь с ней кататься, что ли? Чувство вины в себе культивировать? Фигу.

Дальнейший путь лежал к гаражу Генахи Кавалериста, где меня ждало чудо о черных волосах по имени Вероника. Я обещал освободить ее через пару дней, но обещания своего не сдержу, приеду раньше. Думаю, она будет не в претензии. Возможно, в благодарность предложит повторить то, что случилось между нами в гараже днем.

Небо на востоке потихоньку розовело. Нервные окончания постепенно расслаблялись. Дурацкие сутки, дурацкий нож, смерть Бэка, месть Кару — все это осталось позади. Я дико устал, но полагал, что на Веронику сил еще хватит.

Приметив на тротуаре открытый канализационный люк, привычно источающий миазмы, остановился и сбросил туда автомат. Прощай, оружие! Зловонная жижа с хлюпаньем поглотила его, и я облегченно вздохнул. Последнее упоминание о только что завершившейся войне было уничтожено.

О дальнейшем думать не хотелось. Конечно, я оставил кучу следов, как ни старался от них избавиться. Уже сегодня в таксопарке могли нарисоваться менты, с целью провести со мной беседу. Но могли и не нарисоваться. Списать все, как продукт мафиозных разборок, и забыть о Каре и его команде, которые давно стали бельмом у них на глазу. Поживем — увидим.

Пока же я просто ехал к Генахиному гаражу и старался ни о чем не думать. Надоело, в самом деле. Хотелось к Веронике. Зоечка оставила недопитыми полбутылки — нам с черноволосой для разгона хватит.

Впрочем, я тут же поправил себя — черноволосой хватит. А мне в восемь нужно оказаться в парке, чтобы самому себе сдать-принять машину. А к девяти у областной больницы меня будет ждать медичка Катерина, чтобы сделать Яну перевязку.

Но все это — позже. А пока нужно освободить Веронику. Тоскует человек.

Я загнал машину на территорию кооператива, выбрался из нее и пошел к нужным воротам. И, не доходя метров десяти, понял, что моим надеждам на ближайшие пару часов сбыться не суждено.

Вероника не стала меня ждать. Она таки взяла ломик в свои нежные ручки. Не для того, чтобы долбать стену, но — выломать внутренний замок на врезанной в ворота калитке. Которая теперь и встречала меня, будучи в положении «нараспашку».

Я тупо уставился на это безобразие. Генаха меня с говном сожрет, к гадалке не ходи. Он бывает очень жадным иногда, этот Генаха.

Но что я могу сказать по этому поводу? Наверное, только одно.

Мне очень жаль, Генаха!