Дмитрий Красько - Сопроводитель

Поэтому я поторопился проскочить в калитку, по пути заглянув в сторожку, которая действительно имела место быть. Взрывом гранаты дверь ее распахнуло, и, навалившись на нее, с подломленными под себя руками, там лежал человек. Очевидно, тот самый, что грозил мне стрельбой на поражение. Жив он был или граната таки доконала его, я не разобрался. В любом случае — утром со мной особо не церемонились. Оказалось, вечер — время аллаверды.

По левую сторону от парня — левша, что ли? — валялся пистолет. Вернее, револьвер. Системы «Смит и Вессон». Такими я еще никогда не пользовался, но справедливо сомневался, что эта система сильно отличается от любых других, к примеру, «Нагана». А потому пистолет подобрал, мазнул взглядом по окружающему миру, приметил два с недавнего времени потемневших экрана, но соображать, где тут может храниться записывающее устройство, не стал — время поджимало. И, с трудом удержав желудочную спазму, возникшую при виде огромной красной лужи, что натекла из охранника, выскочил вон.

Я оказался прав — внутри замка отнюдь не все было уложено кирпичом. Имелся и дворик, засаженный цветами. Правда, по всему выходило, что с фантазией у генерала-цветовода плоховато. Куча астр и немного лилий по контуру. В такой ботанике даже я, с моими аховыми знаниями флористики, легко разобрался.

А чего тут разбираться, в самом деле? С разбегу нырнул в гущу двухметровых астр и застыл там. Рассматривал револьвер. Пока разбирался, что к чему, (калибр, судя по всему, 357-магнум, зарядов кот наплакал, и то в засуху — всего пять, модель черт его знает, какая; просто не разберешь, но тяжелый, гад), послышался топот. Скакала легкая кавалерия.

Обитатели генеральского замка. С целью посмотреть, что гремело с этой стороны.

Я порадовался за себя, разумного, не ставшего задерживаться в привратницкой. Что ни говорите, а пребывание в зарослях астры было куда более безопасным, чем у всех на виду.

Ахалтекинцы появились в количестве шести голов. Первым в поле зрения попала особь смуглой масти с аккуратной бородкой. Ошарашено повертев туда-сюда башкой, особь набрала полную грудь воздуха и заорала:

— Эй, братва! А тут еще интереснее! Джона замочили!

Из-за его спины выскочили еще пятеро, и я окончательно раздумал стрелять. Да, собственно, и не очень собирался. Глупо было затевать перестрелку, когда в стволе всего пять патронов — убиенный мною Джон выстрелить ни разу не успел, я проверил. Так что даже будь я сто раз Эйнштейном, а разделить пять патронов на шесть человек все равно не сумел бы. Последнему пришлось бы объяснять вручную, зачем я сюда пришел. И то при условии, что все пять выстрелов лягут в «яблочко», что далеко не факт.

В общем, я остался сидеть в окружении цветов, наблюдая за ахалтекинцами и терпеливо снося комариные укусы — отмахиваться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, не решался. Пусть, гады, пьют, я потом отыграюсь.

Шестеро молодцев разбрелись по всему пространству перед воротами, осматривая последствия прямого попадания гранаты и время от времени присвистывая или тихонько переговариваясь.

Генерала я среди них не обнаружил. Даже при том, что в лицо его не знал, среди этой толпы столь заметная фигура вычислялась несложно. Хотя бы потому, что из уважения к его сану все остальные стали бы обращаться к нему с должной долей почтения. А здесь не было и речи о каком-то почтении. У ворот царили «мать-перемать» и прочая нецензурщина.

Если разобраться, то оно, конечно, правильно. Какой настоящий охранник позволит выползти своему подопечному туда, где опасно? Нет таких, потому что им деньги не за это платят. А платят им за то, чтобы клиент оставался жив. Даже если вокруг свистят пули и рвутся гранаты.

Скорее всего, генерал Коновалов сидел сейчас в своем замке, смотрел на происходящее в бойницу и раздраженно сосал губу. Знаю я их, этих генералов, они все время губу сосут. И дожидаются, пока подчиненные все дерьмо разгребут. Только тогда появляется он, главный, на белом коне и при полном параде, чтобы отдать последние распоряжения относительно похорон погибших. Такая у них работа.

Кто-то из шестерок, нетрадиционно умный, догадался выскочить за ворота и заметил разбитые видеокамеры. Офигевшим голосом он поделился своим открытием со всеми:

— Мужики! А видешники-то кто-то попортил!

«Кто-то»! Смешно слушать. Я, натурально. Но выбираться из кустов и хвастаться этим не стал. По головке не погладят.

Шестерки в полном составе выскочили наружу и столпились у ворот. Я с чувством законной гордости слушал их голоса.

— Вот сволочи! Эта же аппаратура тысячи баксов стоит!

— Да я сразу говорил, что их надо замаскировать.

— А толку? Вся эта ихняя электроника ненадежная. Вот наша — другое дело. Хоть молотком бей, ничего с ней не случится.

— Ну, ты скажешь тоже!

— Тихо, мужики! — снова подал голос нетрадиционно умный. — Если запись кого ухватила — потом проверим. А сейчас надо следы посмотреть. Может, кто-то на территорию пробрался.

Я усмехнулся. Смотрите-смотрите. Мысль, конечно, верная, но слегка припоздавшая. После того, как по полю пробегает стадо, поле становится дорогой. И искать на ней что-нибудь бессмысленно. И запись проверять тоже бессмысленно — я вдруг полностью уверился в этом. Моя верная рука сработала без осечек. Так что маскировать надо было камеры, да-с. Умные советы по бороде пускать не следует.

— Да кому надо внутрь-то ломиться? — возразил какой-то пессимист. — Швырнуть гранату, чтобы потом самому лезть под взрыв?

— А вдруг переждал?

— Ну и что? Мы-то почти сразу прибежали, никуда бы он спрятаться не успел, — отрезал пессимист.

Затекла нога, но я не шевелился. Мне доставляло удовольствие слушать их умственно отсталую беседу. На их фоне я выглядел гением мысли, Кантом и Сократом в одном лице. Правда, никто и никогда этих двух монстров от философии скрещивать не пытался, но почему бы не попробовать, в самом деле?

Полаявшись друг с другом, ахалтекинцы сошлись во мнении, что внутрь я проникнуть никак не мог, слегка успокоились и, зайдя во двор, закрыли калитку. Мне стало интересно — собираются ли они вызывать милицию? В наличии имелся труп, от которого не было возможности избавиться, не вызывая ненужных вопросов. Но, привлекая милицию, придется объяснять ей, какого черта на территории замка рвались гранаты, есть ли у генерала враги и прочую ерунду. И потом, я не сомневался, что при внимательном рассмотрении здесь можно обнаружить и массу других любопытных вещей, к которым я никакого отношения не имел. Хотя, конечно, наша милиция не особенно дает волю глазам, когда ей приходится работать на территории таких состоятельных граждан, каким является генерал Коновалов. Но встречаются нетрадиционные экземпляры, которые суют свой нос повсюду и задают лишние вопросы, так что состоятельные граждане в большинстве своем все равно не любят вызывать милицию.