Александр Бушков - Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2

— Ага! — воскликнул Мтанга, целя в него указательным пальцем. — Догадались?

Мазур пожал плечами:

— При чем тут догадки? Я знаю. ЮАР — это «Де Бирс», один из крупнейших в мире алмазодобытчиков. У них нет врага заклятее «Гэмблер даймонд» — и наоборот… Так что этот ваш Рональд виден насквозь. Я верю, что у него приказ: расшибиться в лепешку, но не пустить сюда «Даймонд» — а, следовательно, ему можно верить во всем остальном. Редко, знаете ли, случается, что человеку можно верить… Речь никак не может идти о какой-то провокации с их стороны — к чему? Они и так знают, что мы сами на ножах с «Даймонд», нет нужды подливать масла в огонь провокациями.

— Вот и я так думаю, — сказал Мтанга. — А поскольку его информация наверняка точная и правдивая, нам с вами предстоит завтра нелегкий денек, а?

— Да уж… — сказал Мазур. — Нам с вами следует немедленно многое обсудить…

— Следует, — кивнул Мтанга. — Но не «немедленно», — он посмотрел на часы. — С вами хочет поговорить еще один человек, он будет ждать через полчаса в кафе «Режанс». Вы успеваете, Флорисьен отлично водит машину…

— Очень мило, — сказал Мазур. — А это еще кто на мою голову?

— На сей раз француз, — сказал Мтанга с улыбочкой. — Месье Жак — он предпочитает, чтобы его звали именно так. Говоря по секрету, это их здешний резидент. Имейте в виду, это отнюдь не сосланный в глушь за какие-то провинности чиновник, это хороший специалист по Африке, профессионал, он здесь давно… Что вы улыбаетесь под нос? Ага! Мне нет нужды все подробно растолковывать, у вас наверняка есть на него досье, быть может, вы даже видели его фото… Ну, я не буду требовать от вас ответа, дело житейское… Все составляют досье на всех, насколько удастся… Так вот, он крайне настойчив, он говорит, вам с ним просто необходимо встретиться — какое-то крайне важное для обоих, как он уверяет, дело, которое должно интересовать людей вашего с ним полета…

Чертов Лаврик, сердито подумал Мазур. Все силы приложил, чтобы «полковника Иванова» считали гораздо более значительной фигурой, чем он есть. А уж когда среди местной элиты разойдется еще и слушок, что вчерашнюю делегацию Мазур принимал в кабинете посла, сидя на его месте — тут молва и вовсе в генералы произведет. А Лаврик тем временем незаметной серой мышкой будет шмыгать там и сям. И ведь обижаться нельзя: все в интересах дела, все правильно…

— А с кем он хочет встретиться? — уточнил Мазур.

— То есть как? — поднял брови Мтанга. — Я же сказал, с вами.

Мазур усмехнулся:

— Полковник, вы не забыли, что я, так уж вышло, словно бы един в двух лицах? Он хочет встретиться с начальником личной охраны мадемуазель Олонго, или…

Мтанга развел руками:

— Он хочет встретиться с полковником Ивановым — все, что он сказал. А тут уж не берусь гадать. Просто не могу определить. В каком бы из двух лиц вы ни выступали, остаетесь полковником Ивановым, верно?

— Верно, — хмыкнул Мазур.

— Вот видите… Я бы на вашем месте не стал отказываться. Если уж с персоной вашего полета хочет встретиться не кто иной, как месье Жак, вряд ли речь пойдет о пустяках. Вы наверняка узнаете что-то для себя интересное…

— Я и не собираюсь отказываться, — проворчал Мазур.

Весело живем, подумал он, допивая. Несанкционированная встреча с сотрудником разведки ЮАР, теперь столь же несанкционированная встреча с французским резидентом. В другое время за такое семь шкур спустили бы и в личное дело подшили, а сейчас, никаких сомнений, примут с большим энтузиазмом и одобрением. Занесло же в дебри высокой политики, кто бы знал…

…Мтанга, битый волк, как в воду смотрел: досье Мазуру не показывали, но давали почитать краткие сводки по полудюжине резидентов самых серьезных разведок, в первую очередь, естественно, французской. Так что Мазур моментально опознал по фотографии месье Жака и уверенно направился к его столику: француз, конечно, все поймет, но какая разница, если игра идет в открытую? Он и сам, сразу видно, срисовал Мазура, едва тот появился на пороге.

— Рад с вами познакомиться, господин… полковник, — сказал француз, когда Мазур присел.

Пауза меж двумя последними словами была весьма многозначительной, француз улыбнулся тонко, можно сказать, исконно галльской улыбкой, явно означавшей нечто вроде: «Я прекрасно знаю, мон шер ами, что вы не полковник, а генерал, но, как воспитанные люди, будем соблюдать правила игры…» «Ну и пусть себе думает, легче будет работать Лаврику. В конце концов, это один из классических приемов спецназа: впереди шагает двухметровый детина с рожей неандертальца и полуметровым ножищем в зубах, до ушей увешанный пулеметами и патронташами, противник не особенно опытный на нем сосредоточит все внимание, не зная, что главная угроза — семенящий тут же щупленький, невидный солдатик, вооруженный лишь саперной лопаткой…»

— Я позволил себе заказать обед сам, — сказал месье Жак. — Вы, надеюсь, не против?

Мазур дипломатически улыбнулся:

— Ну что вы, в таких вещах следует полностью полагаться на француза, всецело ему доверяя…

Он не позвал куда-нибудь в заднюю комнатку, как намедни Мтанга, значит, кафе — просто кафе, а не его объект. Но вот ближайшие столики… Хотя там сидят самые обычные на вид посетители типа увлеченных друг другом молодых парочек и солидных пожилых рантье, никаких сомнений, многие из них — люди француза, эти штучки мы знаем…

И в ожидании официанта, и за обедом месье Жак гладко и непринужденно болтал о разных пустяках. Как быстро стало ясно, он лепил этакий образчик классического француза, прекрасно знакомого иностранцу по французским кинокомедиям — этакий партнер Луи де Фюнеса, второстепенный, но часто мелькающий на экране. Невысокий, лысоватый, с лихими усиками а-ля Эркюль Пуаро, жестикулирует вовсю, мимика богатейшая, красоток провожает взглядом истого парижанина… Ну что же, маска за семь лет, надо полагать, настолько приросла, что все это получается чисто автоматически, на автопилоте. Первое время Мазур ждал, что месье Жак будет восклицать «Вуаля!» и «О-ля-ля!», но не дождался, его собеседнику явно было свойственно здоровое чувство меры.

А вот когда покончили с десертом и глоточками стали прихлебывать белое вино, месье Жак чуточку изменился — и жестикуляция почти пропала, и лицо стало не столь подвижным. Хотя, конечно, и теперь у него был вид не заговорщика, скорее уж ведущего серьезные переговоры коммерсанта. Что тоже дается без труда: по легенде, все эти семь лет месье Жак представляет здесь «Ситроен» и «Берлье» — а значит, просто обязан часть времени посвящать натуральной коммерции, иначе просто нельзя…

Негромко — хотя и не шепотом заговорщика — месье Жак сказал: