Елена Караваешникова - Офицеры

Егор был уверен, что девушка уступит. Он с силой притянул ее к себе, пытаясь уложить на диван, но Лера вырвалась и влепила парню звонкую пощечину.

— Нет, ты все-таки дурак, Осоргин, — заявила она, одергивая задравшуюся юбку, и побежала вниз по лестнице.

Егор, потирая щеку, прислушивался к стуку ее каблуков.

В воскресенье вечером он вернулся в «Пансионат». Сашка Гайдамак тоже уже приехал из своей деревни и раскладывал в шкафу вещи, выстиранные матерью. На столе стояла банка соленых огурцов.

— Здорово, — сказал Егор, бросая на кровать спортивную сумку. — Ну как?

— Что как?

— Как провел выходные?

— Тоска. В следующий раз останусь здесь. Отдохну, позанимаюсь. А ты как?

Осоргин усмехнулся.

— Ничего, — сказал он и потер щеку.

— Он где-то здесь.

— У нас три минуты, чтобы найти его. Иначе не успеваем.

— Давай в темпе вальса! Я — юг, ты — север.

Вооруженные автоматами парни в черных комбинезонах разошлись в разные стороны и начали прочесывать непролазный на первый взгляд участок леса. Вид поваленных друг на друга елей наводил на мысль о катастрофе вроде падения тунгусского метеорита. Передвигаться здесь можно было, только прыгая по скользким, качающимся бревнам или пролезая под ними. Задачу осложняли дефицит времени и тяжелые рюкзаки за спиной. Но прежде чем добраться до этого «объекта» на тренировочном маршруте, Осоргину и Гайдамаку пришлось буквально проламываться через искусственные препятствия, проползать под рядами колючей проволоки, натянутой на высоте сорока сантиметров над землей. По ним стреляли, закидывали взрывпакетами. На них охотились другие курсанты, получившие задание поймать «диверсантов».

— Егор, я нашел жмура! — заорал в буреломе Гайдамак. — Топай сюда быстро!

Перескакивая через поваленные деревья, Осоргин ринулся на голос напарника.

Гайдамак настороженно рассматривал лежащего в кустах жмурика — манекен, сделанный из старого прыжкового комбинезона воздушно-десантных войск. Изображающий труп парашютиста жмурик выглядел вполне реалистично. Комбинезон был залит побуревшей «кровью», сквозь дыры черной маски, натянутой на голову, смотрели нарисованные глаза.

— Жмур может быть заминирован, — сказал Гайдамак.

Осоргин бросил взгляд на часы.

— Рисковать не будем, — сказал он, — вытаскивай веревку.

Гайдамак выдернул из-под верхнего клапана рюкзака напарника моток веревки. Парни накинули петлю на десантный ботинок жмурика и, приготовившись к взрыву дымовой шашки или еще какому-нибудь сюрпризу, сдернули его с места и на всякий случай протащили немного по земле. Но жмурик никак не проявил себя.

— Неужели Командор поленился зарядить для нас подлянку? — Осоргин сомневался в том, что никакого сюрприза в жмурике нет.

— Не думаю, просто, если бы жмур считался подорванным, нечего было бы шмонать.

Парни вытащили ножи и, не теряя времени на возню с застежками, начали вспарывать карманы на одежде манекена и складывать в полиэтиленовый пакет все, что находили в них, даже пыль, смешанную с табачными крошками. Внутри густо политого «кровью» комбинезона ощущалась какая-то тяжелая мягкая масса. От «жмурика» несло тухлятиной, парней мутило от невыносимой вони. Собираясь осмотреть комбинезон изнутри, Осоргин одним рывком вспорол его снизу доверху. Парни невольно отшатнулись: из распоротого комбинезона ползли кровавые ошметки внутренностей и сизые петли кишок.

— Вот так подлянка, — сказал Гайдамак. — Но шмонать жмура все равно придется.

— Твою мать! Лезть в это говно?!

— Десять минут осталось. По времени мы на пределе.

Над полигоном тоскливо хмурилось пасмурное небо. Этот сектор представлял собой кусок бесплодной земли, покрытой редкой бурой травой, которая, сражаясь с ветром и камнями за место под солнцем, давно утратила природную нежность и цвет, стала блеклой и безжизненной. В отдалении виднелось ограждение из колючей проволоки.

Из двух запыленных армейских «уазиков» вылезли четыре офицера. Трое были столичными чинами, приехавшими с инспекторской проверкой в Учебно-оперативный центр внешней разведки КГБ. По случаю выезда в «поле» на офицерах, привыкших обычно носить гражданскую одежду, была новенькая, со склада, полевая камуфлированная одежда без всяких отличительных знаков. Четвертым был начальник подразделения полковник Марченко.

На высокой атлетической фигуре полковника и пятнистый камуфляж сидел как родная шкура. Лицо Командора разительно отличалось от сытых, вежливых физиономий «паркетных» офицеров. Сухое, жесткое, без морщин, но с резкими волевыми складками, оно напоминало лицо конкистадора, копия конной статуи которого выставлена в музее в Москве.

Члены комиссии увидели спецназовцев, охраняющих грузовик с брезентовым тентом. По знаку Командора охранники выпустили крупного мускулистого мужика в казенных тюремных штанах и куртке. Неловко, оттого что руки были скованы за спиной, он спрыгнул с борта грузовика. Он был коротко обстрижен, давно не брит, но и осанка, и его взгляд — все показывало, что этот человек знает себе цену. При виде его в сознании возникало одно слово — «зверюга».

Это был один из героев криминального мира. Бандит, беспределыцик, он одинаково ненавидел и фраеров, и ментов, и своих. Фраеров и ментов он резал, своих — стрелял. Женщин насиловал, потому что их он тоже ненавидел — изменницы, курвы. Он был необыкновенно силен и поразительно изобретателен, когда наступала пора спасать свою шкуру. Этот зверь еще долго бы гулял, но свои сдали его ментам за убийство авторитетного вора. По совокупности преступлений суд приговорил его к высшей мере, однако это еще не гарантировало скорого возмездия — смертники иногда живут годами. Но бандит знал, что его час настал. За убийство коллег и друзей менты приговорили его своим судом, но даже если бы они замешкались с исполнением, то братва не стала бы медлить. Однажды его вывели из камеры и запихнули в кузов грузовика, который подогнали вплотную к дверям тюрьмы. Увидев вместо обычного конвоя наряд спецназа, бандит понял, что напоследок его ждет что-то поинтересней выстрела в затылок или ножа под сердце.

Грузовик остановился. Пленник не мог понять, куда его привезли — ни окон, ни дыр в тенте не было. Время тянулось томительно. Наконец брезентовый полог на миг откинулся, и в кузов запрыгнул крепкий мужик в камуфляже без знаков различия.

— Встать, — приказал он.

Бандит выполнил команду с подчеркнутой неохотой. Но он сразу почуял, что этот человек умеет приказывать, а главное — он умеет «правильно» смотреть. От его взгляда напрягалось нутро, волю сковывал паралич, возникала готовность повиноваться.