Олег Красин - Операция начнётся в полдень

Плотников шел по аллеям парка, часто оглядывался, проверялся, но делал он это неумело — сказывалось отсутствие навыков оперативной работы.

Стояла теплая погода, почти летняя, хотя август в Уральске был непредсказуем — обычно со второй половины уже начиналось похолодание. «Атмосферные явления в норме, осадков не ожидается» — вспомнил он прогноз погоды, услышанный по телевизору перед выходом.

«Мы тоже в норме!» — подумалось ему, когда он вышагивал по аллеям городского парка. Проверяться или осматриваться, учил его в свое время Карпов, когда они играли в офисе Матвея в преферанс.

Покружив какое-то время по аллеям, и не обнаружив ничего подозрительного, Плотников, наконец, приблизился к скамейке, на которой его уже поджидал Геннадий.

— Заждался? — осведомился Михаил Яковлевич.

— Только пришел, Михаил Яковлевич! Работы полно, еле вырвался. Занимаемся сейчас акционированием некрасовского завода. А тут еще вы со своими вводными. Как говаривал незабвенный Михал Сергеевич: «нам подбрасывают!». Что на этот раз случилось?

— Мне надо, чтобы ты побеседовал с Виккерс, Маргаритой. Знаешь такую?

— Естественно, я всех знаю. И что я должен ей сообщить?

Плотников оглянулся пор сторонам, присел.

— У нее есть любовник — опер из ФСК. Это опер у нас, как заноза в одном месте. Маргарите сейчас нужны деньги, очень сильно нужны. Если она их не получит, то лишиться торгового центра.

— Ну и что? Какая связь? — не понял Бондаренко.

— Мы ей дадим деньги, нужную сумму. Пусть уговорит своего мужика нас не трогать. Бабки мы ей ради этого даем без сроков и процентов.

— А почему он должен вас трогать? — продолжал недоумевать Бондаренко, — вы что, прокололись?

— Нет, но знаешь, «береженого бог бережет! Матвей звонил. До него дошли слухи, что этот Забелин из ФСК сует нос везде, а особенно интересуется металлургическим заводом. Может сорвать нам все планы с Генераловым. Так вот, для подстраховаки…

— Окей! Когда надо составить разговор?

— Разговаривать надо в любом случае до пятницы, и чем скорее, тем лучше. Нам ответ нужен до обеда в четверг — не позднее.

— То есть, сегодня — завтра?

— Да, — подтвердил Плотников, поднимаясь со скамейки, — мне пора возвращаться. Я жду от тебя информации.

Оставшись в парке один, Бондаренко какое-то время сидел и смотрел на спину удаляющегося чиновника. Ему показалось, что Михаил Яковлевич в последнее время слегка сдал. Нет той прежней энергетики, напора, харизмы уверенного в себе человека. Потерянный, усталый — вот как бы он его охарактеризовал.

Даже сейчас, по аллее Плотников, шел с низко опущенной головой, ссутулившись, едва передвигая ноги. Если так дальше пойдут дела, то ему, Гене Бондаренко, придется искать наверху другого человека, ведь он всегда делал ставку на влиятельных людей и никогда не ошибался.

С другой стороны, надобность в высоких покровителях в скором времени может отпасть.

Никому не говорил Гена Бондаренко, даже Плотникову, что втихаря скупал акции разных предприятий Уральской области и неожиданно сделался хозяином трех небольших заводиков. Небольших, но с современным оборудованием и развитым сбытом. Теперь он чувствовал себя совсем по-другому.

Неподалеку, из храма Сергия Радонежского, бывшего в советские времена музеем космонавтики, донеслись звуки колокола. Геннадий лениво поднялся, поправил рубашку, которая немного выбилась из-под брюк, и пошел к выходу из парка, где неподалеку на улице стояла его машина.

Покружив немного по улицам, проехав главную площадь города, Бондаренко свернул на улицу генерал Доватора. Еще издали он увидел яркую желто-голубую вывеску офиса Виккерс «Белла Донна». Как и рассчитывал Геннадий, Маргарита была на месте. Она сидела за столом и небрежно, со скукой на лице, рассматривала журнал мод. Яркий солнечный свет из окна освещал ее со спины. Геннадий обратил внимание на ухоженные руки, красивую прическу.

«А она ничего, — подумал он, — даже странно для такой бабы, обычно бизнесменши не следят за собой». Совсем недавно несколько таких женщин, посетили его в Фонде с какими-то безумными идеями. Они оставили крайне неприятное впечатление: наглые, развязные, типичные хабалки, заработавшие левак во времена советской торговли.

Увидев Бондаренко, Виккерс удивленно подняла брови:

— Чем могу помочь?

— К сожалению, — ответил Бондаренко, — мы раньше не встречались, но я много о вас слышал. Я Геннадий Бондаренко — управляющий чековым инвестиционным Фондом «Согласие».

— Очень приятно! — откликнулась назад Маргарита, и посмотрела на Бондаренко своими карими глазами, немного прищурясь. Она отложила журнал в сторону.

— Не носите очки? — поинтересовался Геннадий, — сейчас в моде линзы.

— Пока обхожусь, — ответила настороженно Виккерс, — какие причины вызвали ваш визит? У меня вроде с фондами пока дел не было, акций ваших я не покупала, других для себя не просила.

— Я понимаю ваше удивление, но пришел по причинам не связанным с Фондом. Я хотел поговорить о вас, о ваших проблемах.

— Что всё настолько плохо? — удивилась Маргарита, — уже весь город готов меня спасать? Но знаете, я не верю в филантропов. За все надо платить.

— Это точно. Однако никто не предлагает вам благотворительность, — Бондаренко говорил, осторожно подбирая слова, — есть определенные люди, готовые вам ссудить деньги. Есть люди, но есть и условия!

— Я понимаю, что бесплатный сыр только в мышеловке! — усмехнулась Виккерс, — что за условия?

— Хм…вы даже не спрашиваете, какие люди? А вдруг у них сомнительная репутация? Может братки?

— А мне по фигу! — ответила Виккерс, — у меня самой репутация не очень. Так что, говорите ваши условия, а я разберусь со всем этим как-нибудь сама.

— Людям, которых я представляю, известно, что у вас есть молодой человек, вы с ним живете…

— Вообще-то я не намерена ни с кем обсуждать свою личную жизнь. Но, если вас это интересует, то ничего такого здесь нет, я незамужняя, свободная девушка, — Маргарита начала спокойно, но Бондаренко увидел, что она невольно заволновалась, щеки покрылись румянцем, — он тоже свободен, ничей семьи я не разрушаю.

— Это все понятно, — перебил её Геннадий, — дело не в вас, живите с кем хотите! Дело в вашем приятеле, потому что он задел интересы этих лиц, моих хороших знакомых.

— А что за интересы? Вы меня заинтриговали!

— Я не знаю! — покривил душой Бондаренко, — видимо, важные интересы, существенные, раз они попросили меня встретиться с вами.

Молодая секретарь Виккерс внесла поднос с чашками кофе, и кабинет сразу наполнился его ароматом. На какое-то время разговор прервался, пока она расставляла чашки, ставила сахарницу, вазу с конфетами.