Олег Красин - Странники

— Тогда как?

— Грузили мешки днем. Если нам повезет, это могли быть местные грузчики «Таганки».

Посмотрев друг на друга, они не сговариваясь, быстро пошли внутрь торгового Центра. Оба хорошо помнили расположение помещений, подсобок, там, где обычно собираются приезжие гастарбайтеры.

К удивлению Шумилова, рабочими-уборщиками оказались не таджики, обычные в этой роли для столичного мегаполиса, а узбеки. Они немедленно начали их опрос и тут Шумилову и Забелину невероятно повезло. Один из узбеков — небольшого роста лысый и смуглый человек без возраста, просивший называть его Мишей, сообщил, что помогал грузить мешки с сахаром местным хозяевам. Ему помогал земляк из Андижана, которого сегодня не было на смене.

— А кто из хозяев был? — спросил Шумилов, — как-то назвался?

— Назвался? Э-э-э… — Миша задумался — Муса-ака.

— Высокий, с черными усами? — задал наводящий вопрос Шумилов.

— Нет, начальник, с меня ростом, однако. И усов у него нет.

— Он чеченец?

Миша задумался, опустил глаза.

— Нет, таджик или туркмен. На чеченцев не похож.

— А как определил? Чем он отличается? — продолжал допытываться Шумилов, у которого было предчувствие, что под именем Муса скрывается арабский эмиссар.

— Не знаю, начальник, просто непохож, и всё. Чеченцы говорят по-своему, а Муса-ака наш язык понимает.

— Хорошо, что дальше? В какие машины грузили, когда?

— Вчера грузили, утром. Муса-ака пришел, сказал, что надо помочь.

— Заплатил?

— Конечно, начальник! — Миша простовато улыбнулся, — бесплатно кто будет работать?

— В какую машину грузили?

— Э-э-э, две машины было, фургоны.

— На них было что-то написано или нет? — нетерпеливо вмешался Сергей, — что-то помнишь?

Миша опять задумался, припоминая.

— Что-то было, а что — не помню. Желтые буквы… я по-русски плохо читаю.

— Вспоминай, вспоминай! — жестко потребовал Забелин. У него внезапно заныл ушибленный во время захвата самолета локоть, он с силой потер его.

Миша вспоминал.

— Э-э-э, кажется, «птица» было написано. Желтые буквы на борту.

— А фургоны чьи, чьего производства? Американские, немецкие?

— Не знаю я! — виновато, с некоторой долей испуга, ответил Миша чекистам.

— Значит «птица»? — Шумилов посмотрел с любопытством на Забелина, — какие здесь в Подмосковье птицеводческие фабрики? Наверняка это их машины!

— Слушайте, совсем недавно видел фургончик с надписью «Загорская птица» — возбужденно ответил Сергей, — и буквы на нем желтые.

— Хорошо, будем отталкиваться от того, что имеем.

Они отошли в сторону от рабочих узбеков.

— Я сейчас немедленно сообщу Новикову, а он организует поиск — продолжил говорить Шумилов.

— А вы ему верите, этому узбеку? Может тоже подстава Саида, еще один след, чтобы нас отвлечь!

— Может — согласился с Забелиным Шумилов, — но другого у нас пока ничего нет. Да и времени прошло совсем немного. Саид не рассчитывал, что мы так быстро на него выйдем, а когда торопятся — совершают ошибки. Я думаю, что и план с Самошиным у него возник спонтанно, применительно к обстановке.

— Это лишний раз подтверждает, что он хорошо подготовленный разведчик — озабоченно заметил Сергей — действует быстро, резко, инициативно. Мы пока не успеваем.

— Ничего, успеем! — обнадежил Шумилов — сейчас милиция будет искать эти фургоны по всей Москве, плюс у Мэрии и Военторга наши сотрудники. Пожалуй, нам с тобой стоит вернуться на Лубянку. Доложим обо всем подробно, обмозгуем ситуацию.

Но ехать на работу им не пришлось.

Новиков доложил обо всем Васильеву и тот дал команду Шумилову и Забелину пока отправиться по домам — передохнуть. Работы в понедельник предстояло много, наступал праздничный день, и никто не знал, что их ожидает впереди.

Первомайский день был в разгаре. С утра выглянуло солнце, постепенно прогревая воздух, но внезапно поднялся холодный, резкий ветер. Он с силой рвал транспоранты из рук участников демонстраций, медленно двигающихся по Москве двумя колоннами. От Белорусского вокзала к Тверской площади шли профсоюзы с легкомысленными голубыми флажками. От Калужской площади к памятнику Жукову выдвинулись коммунисты и им сочувствующие. Кумачовые знамена, как всегда, звали на бой против социальной несправедливости.

Впрочем, несмотря на холодный ветер, тротуары были полны гулящими жителями столицы. Многочисленные места отдыха и развлечений ждали своих посетителей. Казалось, в городе ничего не предвещало опасной ситуации.

Забелин приехал на работу первым. Шумилова еще не прибыл. Изо всех тех мест, где предполагались закладки СВУ, от разведчиков наружного наблюдения постоянно поступали сведения об оперативной обстановке. Ничего тревожного не было.

Вскоре появился и Шумилов. Они вместе пошли в кабинет к Новикову — тот, видимо, не спал всю ночь. Потирая покрасневшие глаза, он сказал:

— Пока ничего утешительного. Ни Саида, ни его людей не зафиксировали. Милиция проверяет все подозрительные фургоны, и, в первую очередь, перевозящие птицу. У Мэрии и Военторга выставлены посты не только наружки, но и оперативников. Особенно у Мэрии. Там Лужков вместе с профсоюзами проводит митинг. Вот, вроде и все. Я уже доложил Сан Санычу о текущей ситуации. Сейчас, Николай Поликарпович, я тебя попрошу — бери бразды в свои руки, а я прикорну здесь на диване пару часов. Генерал в курсе, обо всем докладывайте ему.

Оставив Новикова отдыхать, Шумилов с Забелиным вернулся в свой кабинет. У него был включен телевизор — как раз показывали новости с улиц Москвы.

— Где же он выплывет? — риторически задал вопрос Сергей, наперед зная, что ответа не получит, — нет ничего хуже, чем ждать у моря погоды.

— Не ты один ждешь. Сейчас все на взводе, даже скорую помощь попросили быть наготове. Позвони дежурному, узнай какие новости!

Через минуту, после короткого разговора с дежурными, Забелин сообщил, что новостей нет, обстановка спокойная.

— Не нравиться мне это затишье! — недовольно отозвался Шумилов, — есть у меня нехорошее предчувствие, что скоро оно кончится. Не хотелось бы каркать раньше времени, но все же…

На столе у полковника зазвонил городской телефон.

— Жена что ли? — предположил Шумилов.

Но звонила не жена. Одного из оперативников, позвонившего дежурному, соединили с кабинетом Николая Поликарповича. То ли случайно, то ли ошибочно. Обычно такие звонки принимал сам дежурный.

— Шумилов слушает — сказал в трубку полковник.

— Это старший милицейского наряда, лейтенант Камешкин.

— Слушаю, полковник Шумилов — повторил Николай Поликарпович, — говорите, что там у вас?