Андрей Щупов - Звериный круг

— Серьезная стрельба была?

— Так… Наши больше котов ночных пугали, а вот менты не шутили. Дали из «Калашниковых» прочухаться.

— По горячим следам могут и сюда нагрянуть.

— Потому и суетятся… — Валентин ищуще огляделся. — У тебя найдется что-нибудь выпить? Замерз как пес.

— Всегда пожалуйста! — Чапа выставил на стол початую бутылку коньяка. — Мой любимый — из Еревана. Пять звездочек!

— Годится. — Валентин, не разглядывая бутылку, приложился к горлышку, запрокинул голову. — Уф! Неплохо!.. Я, понимаешь, в сауну сунулся, а там не провернуться. Сохнут прямо в одежде.

— То-то, я гляжу, ты какой-то изжульканный.

— Ничего, главное — подсох. А вот Сазик соплями исходит. Ангины боится.

— Ангина лучше пули.

— Это точно. Но добрый тебе совет: поменьше шути по этому поводу. Дело не только в Ароныче. Кто-то обжал Сулика на пятьдесят косых. Яшу обидели, ребят. В общем, все злые как черти. Чапа довольно кивнул:

— Давно пора было прищемить этих мокриц! Хорошо постарался, хвалю.

— Я-то тут при чем?

Чапа взглянул на Валентина странно и загадочно.

— В самом деле, о чем ты, Чапа?

— Да ни о чем, конечно. Вот народишку нашему поражаюсь. До чего дошлый пошел! Такого туза уели! Раньше ни за что бы не посмели, а теперь запросто.

— Раньше — да…

— Ты вроде собирался куда-то, так иди. — Коллега подмигнул Валентину. — Напарник — это напарник. Так что можешь не волноваться, я не из болтливых.

— Что ж, тогда я сваливаю.

— Вали, вали. Все равно ведь все выпил.

— Не выпил, а допил. И не жадничай! Будешь тонуть в реке, я тебя вытащу.

— Ага, как же…

— Ладно. — Валентин потоптался на пороге. Слова сторожа все-таки выбили его из колеи. — В общем, отдыхай, то-се… Если кто будет спрашивать об Ароныче, ты ничего не знаешь.

— Я ведь сказал: я не из болтливых.

Криво улыбнувшись, Валентин махнул Чапе рукой:

— Бывай, прозорливый!

* * *

Спустившись по лестнице, он миновал лабиринт этажей и переходов, снова оказался под брезентовым навесом. Угадав нужную машину, неспешным шагом приблизился. Грязюка на скатах, на бампере и даже на лобовом стекле, по сию пору теплый капот — именно в этих «Жигулях» они уходили от милиции. И в этом салоне чуть раньше они с Сазиком отогревались после дежурных рейдов. «Жигуль», потрепанный русскими дорогами и потому совершенно неотличимый от сотен и тысяч своих собратьев. На иномарках любят щеголять в дни похорон. Или когда стрелки забивают. Для форсу и понту. А для дел используют именно таких рабочих лошадок — сереньких, без особых примет.

Сейчас, впрочем, его интересовал не внешний вид машины. Поработав над замком, Валентин отворил дверцу, уверенно скользнул на обтянутое плюшем сиденье. Опустив спинку, откинулся назад. Пакет лежал там же, куда он его сунул в начале операции. Яша очень бы удивился, узнав, что сверток с деньгами пробыл за радиатором всего пару-тройку минут. В этом, собственно, и заключался весь фокус ночной авантюры. Они не придумывали ничего особенного. Пятьдесят тысяч — не такая уж объемная сумма. Это не массивный тюк и не чемодан — всего-навсего небольшая пачка, которую проще простого сунуть за пазуху, что Валентин и сделал при первом же удобном случае. Чуть позже пакет с деньгами перекочевал под резиновый коврик в салоне, где несколько помялся, но деньги на то и деньги, чтобы их мять.

…Часы показывали без четверти пять, когда он позвонил заждавшимся абонентам. И впервые за все эти месяцы Наиль поднял трубку после первого же звонка.

— Все в порядке, дорогой! Утром на том же месте. Поищешь и найдешь.

— Сколько?

— Пятьдесят. Ровно пятьдесят.

— Только-то?

— А чего ты ждал? В гаражах взяли две машины. По двадцать пять за каждую — разве плохо? Твоя информация, наш риск.

— Ладно, я не в обиде. Как там обошлось?

— Никаких жертв, дорогой, не волнуйся. Аэрозоль «Сон» — слышал про такое?

Гэбэшная штучка. Лучше всякого наркоза. Все уснули, никого пальцем не тронули.

А проснутся, ничего не вспомнят.

— Что ж, мои поздравления!

— Приятно иметь с тобой дело, дорогой!

— На этот раз с машинами осторожнее. Будут искать. — Всегда ищут, как же иначе?

— Ну что ж, тогда пока.

Валентин дал передохнуть мобильнику не больше минуты. Он несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и мобильник в его руке снова ожил, озарившись фосфоресцирующим светом. На том конце Валентин услышал взволнованный голос Юрия.

— Наконец-то! Я думал, меня инфаркт хватит. Ты не мог позвонить раньше?

— Раньше — это когда?

— Не морочь мне голову! Я и без того тут по стенам избегался. Давай с самого начала! Первое: ты жив-здоров?

— Живее всех живых! А ты надеялся на иное?

— Если зубоскалишь, значит, действительно в порядке. Как обернулось с гаражами?

— Только что отзвонился. Кажется, все более или менее.

— Да не тяни же резину, рассказывай!

— С удовольствием. Ты же сам не даешь мне слова сказать.

— Черт бы тебя побрал!

— Ладно, не сопи, как паровоз. Докладываю: как я и говорил, игра стоила свеч. Дело выгорело. При мне пятьдесят кусков. Еще столько же обещал Наиль завтра, а вернее — уже сегодня, часика через три-четыре. Гаражи Алоиса они навестили. Уверяет, что обошлось без крови.

— Это в их интересах.

— И в наших.

— Только не зарывайся, стратег. Первоначальная идея все равно принадлежала мне.

— Ты от нее тотчас отбрыкался, вспомни. И схему вентиляции раздобыл я.

Судя по всему, этой бумажкой они и воспользовались. Распылили усыпляющий газ и повязали всех тепленькими.

— Что с дымоходом? Неужели и на это клюнули?

— Даже если бы не клюнули, ты не оставил им времени на размышление. А жаль. Дискуссия могла получиться плодотворной. Милиция подкатила в самый напряженный момент. И для меня, кстати, тоже. Но прежде всего для Ароныча с Алоисом. Ребятки не на шутку рассвирепели. Собирались повыдергивать друг дружке ноги. Кстати, что ты такое наплел милиции? Нагрянуло около дюжины мужичков, да не с макаровскими пукалками — с самыми настоящими автоматиками. С ходу положили несколько человек. Заодно и Ароныча угомонили.

— Насмерть?

— Похоже на то…

— Вот черт!.. Потому я и возражал против операции. Ты же крепко рисковал!

— Ладно, проехали. Теперь все в прошлом.

— А вот тут ты ошибаешься. Для нас все только начинается. Или ты собрался участвовать в похоронах незабвенного Ароныча?

— Возможно, придется. Здесь это обязаловка. Похлеще чем на первомайских демонстрациях. Свои фонды, свой регламент. Так что запросто могут заставить.

— Думаю, шагать в траурной процессии тебе не придется.

— Это еще почему?

— Да потому, милый мой, что я тут посидел, покумекал и решил, что заигрались мы с тобой. Пора нам и честь знать.