Сергей Зверев - В ледяном аду

«Черт, черт, черт!.. Что же там с Виталием? Ведь это явно не он потащил за шнур».

В этом Катя Сабурова была абсолютно права. За шнур дернул не Виталий. Ему незачем было учинять такую пакость. За пару минут до этого Саблин сосредоточенно стравливал шнур в открытый люк так, чтобы тот сильно не натягивался, но и не провисал, не зацепился за какой-нибудь выступ, которых на каждом судне хватает.

Тут Виталий почувствовал неподалеку от себя какое-то движение, но успел лишь повернуть голову. Возможно, если бы руки у него не были заняты, он успел бы спастись. А так ему не удалось увернуться от сети, наброшенной на него.

Два аквалангиста в пятнистых, как камуфляж, гидрокостюмах действовали умело и решительно. Они быстро свели концы сети и потащили к себе каплея, барахтавшегося в ней.

Виталий выхватил нож и попытался перерезать сеть. Но не тут-то было. Внутри веревок, из которых она была сплетена, находились тонкие металлические тросики. Остро отточенное лезвие лишь царапало их, но не могло перерезать.

Чем активнее пытался освободиться Саблин, тем сильнее запутывался в предательски гибкой сети. Аквалангисты быстро работали ластами и тащили за собой сеть. Они шли почти над самым дном, поднимая с него илистую взвесь.

Впереди под скалой показался слабый свет. Виталий теперь экономил силы, не дергался, выжидал момент, когда можно будет оказать сопротивление и дать отпор.

Слабый свет исходил от весьма причудливой конструкции. Это была металлическая платформа, по бокам которой стояли винты, забранные в цилиндрические кожухи. Сверху имелись два кресла с ремнями и дощатый помост за ними. В передней части тускло горели две фары.

Люди, напавшие на Саблина, попытались отнять у него нож. Но им это не удалось, хотя движения Виталия и были скованны. Он умудрился пырнуть одного из аквалангистов лезвием в плечо. Из разреза гидрокостюма потянулась тонкая струйка крови, после чего каплей тут же получил сильный удар кулаком в солнечное сплетение. Благо гидрокостюм и два толстых шерстяных свитера смягчили его.

Злодеи явно спешили. Они пристегнули извивающегося каплея брезентовыми ремнями к деревянному помосту, сели в кресла. Загудели электромоторы, завращались винты, ярче загорелись фары. Платформа быстро заскользила над самым дном.

Первое время похитители то и дело оглядывались, но вскоре убедились в том, что Саблин вел себя смирно, перестали обращать на него внимание. Ведь путь был непростым. Платформа шла между дном и ледяной глыбой, нависающей над ним. Рулевому приходилось постоянно маневрировать.

Шел второй день ожидания. Погода немного улучшилась, но все равно спасательный самолет еще не мог подняться в воздух. Людям, оказавшимся на антарктической станции, уже начинало казаться, что они провели в этих местах не два дня, а как минимум неделю. Все им здесь стало знакомо. Радист постоянно находился на связи, боясь пропустить самое важное сообщение. Людям, потерпевшим бедствие, в любой момент могли передать, что спасательный самолет вылетел за ними.

Давыдовский не терял времени даром. Он уже приступил к исследованиям. Два вездехода отдыхали, загнанные в ангар, а на третьем, ярко-красном, шестеро членов научно-исследовательской группы отправились к побережью.

Ровно работал двигатель переносного генератора. Молодой аспирант Валерий Черный ручным перфоратором пробивал неглубокую скважину в скале. Каменные обломки так и летели из-под насадки. Подрывник Сергей Сазонов, сбросив рукавицы, сосредоточенно зачищал изоляцию на тонких проводках. Давыдовский стоял возле вездехода и неторопливо набивал табаком свою любимую трубку. Каждую щепоть он подносил к носу и с удовольствием вдыхал аромат вишни.

Неподалеку, возле приборов, расставленных на скале, перед открытым ноутбуком сидела на раскладном брезентовом стульчике единственная женщина, участница экспедиции, аспирантка Марина Островцова. Давыдовский, слегка косясь, рассматривал ее стройную фигуру. Марина появилась в его группе совсем недавно, месяц тому назад. Обворожительная двадцатипятилетняя красотка. Глядя на нее, трудно было поверить, что за броской внешностью скрывается серьезный ученый.

— Михаил Павлович! — Марина резко повернула голову, и Давыдовскому пришлось сделать вид, будто он совсем не интересовался ее фигурой со спины. — Среди полярников курить не принято. Надо здоровье беречь. Или же вас не впечатлили два цинковых гроба, находящихся тут с советских времен?

Давыдовский хмыкнул. Замечание подчиненной ему не очень понравилось. В конце концов, он руководитель, сам решает, стоит ему курить или нет. По большому счету Марина, конечно, была права. В экстремальных условиях лучше избегать вредных привычек. Но Михаил Павлович всегда умел найти оправдание собственным слабостям.

— Я с тобой, Мариночка, не согласен. — Он усмехнулся, достал дорогую зажигалку, специально приспособленную для раскуривания трубок, щелкнул затвором и несколько раз пыхнул дымом.

Ветер подхватил его и понес в сторону аспирантки.

— Вкусно пахнет?

— Вишней, а я к ней индифферентна.

— Не говори о простых вещах умными словами. К самой ягоде ты, может, и индифферентна, а здесь запах вишневых листьев. Дорогой табак, между прочим. А насчет вреда от курения можно еще поспорить.

— Чего уж тут спорить? Все давно наукой доказано, — возразила молодая женщина и передернула плечами.

— Смотря какой наукой. Спроси медика, он тебе однозначно ответит, что курить вредно. А вот поговори с психологом, и нарисуется совсем другая картина. Понимаешь, Мариночка, курение — это что-то вроде священнодействия, особенно если любишь баловаться трубкой. Ее сперва ершиком почистить надо, затем правильно набить и раскурить. Да и дым вдыхать тоже нужно уметь. Это целое искусство. — Руководитель научно-исследовательской группы еще раз пыхнул ароматным дымом. — Курение — это не только плохая и вредная привычка, но еще и удовольствие. А что оно нам дает?

— Риск сердечно-сосудистых заболеваний и рака легких. А также возможность импотенции, — почти дословно пересказала предупреждение Министерства здравоохранения молодая аспирантка.

— Это страшилки, которые медики рассказывают. Они тебе еще наговорят, что и целоваться вредно. Мол, это обмен жидкостями, насыщенными микробами и вирусами. И секс для них возможен только в презервативе.

— К чему вы клоните, Михаил Павлович? — Марина обворожительно улыбнулась.

— Удовольствие, пусть и не всегда полезное — это положительные эмоции. А они продлевают жизнь. Вот как ты считаешь, утренние пробежки полезны для здоровья?

— Несомненно.

— А я так не считаю. Вот решил человек поправить здоровье, приказал себе бегать каждое утро, невзирая на погоду, по полчаса. И вот просыпается он еще до рассвета. За окном темно, мерзкая слякоть, туман. Ему страшно не хочется выбираться на улицу, но ведь он решил поправить себе здоровье. И вот этот герой бежит по раскисшему снегу, ноги мокрые, сам вспотел, мир кажется ему отвратительным. Какие у него появятся эмоции? — Давыдовский вопросительно посмотрел на Марину.