Сергей Самаров - Свинцовый взвод

Но показывать это эмиру Хамиду, который сам заявил, что Раскатов его пленник, следовательно, сам признал, что является противником, ибо союзника в плен не берут, старший лейтенант Раскатов не стал. Чтобы встать на ноги, он продемонстрировал, что ему нужна помощь. Эмир думал недолго. Из-за спины вытащил из ножен громадный охотничий нож, срубил им небольшую березку, очистил от веток и сделал посох, на который можно было опираться. С помощью этого посоха старший лейтенант с видимым трудом встал на ноги, не объясняя эмиру, что тот, отобрав автомат, практически бесполезный в ближнем бою, сам же дал взамен оружие, которое находящегося рядом противника всегда достанет и выведет из строя. Даже автомат можно было вернуть себе сразу же. А если рассматривать автомат и посох одинаково в качестве дубинки, то посох выигрывал, оказавшись в руках человека, который обучен таким оружием владеть. Впрочем, Раскатов думал, что и автомат, окажись в его руках, даже в качестве дубинки был бы более грозным оружием, чем посох в руках эмира. Но что-то предпринимать было, как показалось Константину Валентиновичу, рано. Конечно, можно было бы давать подсказки своим бойцам по телефону, но какие подсказки давать, если сам ничего пока не видишь? Лучше сначала присмотреться. Может быть, и предпринять что-то можно будет вполне конкретное, не надеясь на то, что подвернется удачный случай. Сейчас же оставалось только надеяться на случай, не зная ни местности, ни расположения противника. Да и сам эмир Хамид был бы в этой ситуации обузой, за которой следовало бы присматривать в оба глаза. По крайней мере, эффективно действовать бы он мешал. А убивать такого противника, не бросившего в беде и спасшего его самого, старший лейтенант не желал. Значит, предстояло дождаться момента более подходящего, когда обстановка станет более ясной. А уж достать Хамида Абдулджабаровича дубинкой старший лейтенант сможет всегда. Не будет же эмир идти с отставанием на пять шагов и держать Раскатова постоянно под прицелом.

Коротко посмотрев на Улугбекова, Раскатов уловил в его взгляде недоверие и сомнение. Помня о том, что говорил об эмире Хамиде подполковник полиции Джабраилов и заглушая чувствительность бандитского главаря, Раскатов постарался отвести его мысли в сторону.

– Зачем вы такой большой нож с собой таскаете? Лишняя тяжесть всегда считается помехой. А посохи для офицеров спецназа вырубать не каждый день приходится.

– Нож – это всегда оружие.

Старший лейтенант скривил лицо.

– Такой нож оружием назвать трудно. Если рассматривать его в качестве топорика, он еще относительно пригоден. Во всех других отношениях он лишний.

– Мне его подарил бывший американский спецназовец.

– Они насмотрелись своих дурных фильмов про Рэмбо. И вооружились. Хороший спецназовец свой нож, к которому рука привыкла, никому не подарит. А лишнюю тяжесть – подарит. С моей точки зрения, простой туристический топорик удобнее. Или малая саперная лопатка, как у наших солдат. Универсальное оружие.

– Это тоже оружие ближнего боя. И серьезное.

– И что вы таким серьезным оружием сможете сделать? – усмехнулся старший лейтенант.

– Все, что захочу.

– Это обманчивое мнение. Ручные гранаты из моего подсумка, которые вы почему-то не забрали, более пригодны для «рукопашки». Гранату можно зажать в кулаке и ударить ею основательно по голове. И это будет более действенно, чем нож. Посмотрите на толщину лезвия – и вы поймете, что это просто короткий меч. Раскроить им череп можно, если противник милостиво подставит его и не будет сопротивляться. Наверное, можно даже руку отрубить, если сильно размахнуться, а противник будет ждать, когда вы его ударите. Вот и все возможности вашего хваленого американского ножа. Нож для рукопашной схватки должен быть тонким и легким.

– Вы считаете, что моим ножом невозможно просто заколоть человека?

– Если человек не сможет защититься, заколоть его можно. Но если он будет не один, что тогда? Вы сразу останетесь безоружным.

– Почему? – не понял эмир.

– Такой нож, воткнув в человека, можно вытащить только двумя руками, уперевшись ногами в убитого. И то, если сил много. Человеческие мышцы обладают способностью сильно сокращаться в момент напряжения. Проникновение лезвия ножа в мышцы – это и есть момент резкого и сильного сокращения мышц. Нож с тонким лезвием еще можно вытащить сразу. Хотя тоже с усилием. Вообще боевой нож применять рекомендуется исключительно как режущее оружие, и только в крайнем случае как колющее. Даже тонкий. Я бы показал вам простейшие движения при работе с ножом, только боюсь, мне это доставит неприятности в моем нынешнем состоянии. Лучше уж как-нибудь в другой раз.

– Ловлю на слове. Надеюсь, ваше обещание не станет терракотовым пряником, – сказал эмир, посмотрел на подсумок с гранатами и опять не пожелал их забрать.

Наверное, Хамиду Абдулджабаровичу было просто лень таскать лишнюю тяжесть. Как офицер доверяет своим солдатам таскать то, что самому ему таскать не хочется, так и эмир доверил старшему лейтенанту носить этот лишний груз.

А предупреждение старшего лейтенанта о возможности использования гранаты в качестве оружия рукопашного боя Улугбеков всерьез не воспринял. А зря. Было бы время, Раскатов обязательно показал бы, как можно гранатой, не взрывая ее, расколоть человеку череп. Но пока и необходимости особой в этом не было.

При этом недоверчивый, как он сам себя представлял, эмир почему-то верил, что Раскатов физически очень слаб и не может стукнуть его ни гранатой, ни чем-то другим. И это тоже зря…

Направление движения выбирал эмир.

Он знал, куда следует идти, лучше, чем Раскатов. Но впереди себя Улугбеков пустил старшего лейтенанта Раскатова в виде живого щита на случай внезапной встречи с противником. Сам Хамид Абдулджабарович отставал шага на три и держал автомат наперевес, готовый стрелять, если ему что-то впереди не понравится. И, по ходу движения, подсказывал направление. Впрочем, подсказывать ему пришлось нечасто. Сначала тропинка разделялась на две, и эмир Хамид коротко скомандовал:

– Идем по верхней.

Потом и эта верхняя тропинка разделилась на три.

– Нижнюю выбираем, – не терпящим возражений тоном, мягко говоря, рекомендовал Улугбеков. – Средняя – опасная, про верхнюю ничего не знаю.

Совсем недалеко ухнул миномет. Мина пропела свою песню над головами спецназовца и эмира и улетела куда-то в сторону выхода из ущелья, где и разорвалась. Раскатов легко определил по звуку место, откуда выстрел был произведен, и уверенно свернул на верхнюю тропу.

– Нижнюю… – повторил эмир, но Раскатов словно бы и не слышал и продолжал движение, опираясь на свой посох.