Константин Хохряков - Ассенизаторы

Интересно, этот Парфенов всегда такой педант, или какие-то свои цели преследует, мне пока не очень ясные? Обычно у свидетеля про адвоката не спрашивают, а допрашивать меня собираются именно в этом качестве. По умолчанию считается, что ему защитник не нужен. Исключение составляют те, которые на грани с подозреваемым. Раньше частенько сначала даже допрашивали жулика в качестве свидетеля, чтобы не заморачиваться с вызовом адвоката. Прав Руслан, ухо с этим следаком надо держать востро!

Выполнив все, о чем просили, отодвинул от себя бланк, внимательно посмотрев на Парфенова. Тот же, коротко взглянув в мою сторону, продолжил:

— Поясните, пожалуйста, от кого вы получили приказ на выезд, кто определял, какое вооружение вам брать?

Интересно, а это-то ему на хрена нужно? Под командира или под Гнома копать собирается? Что, уже и такие игры пошли? Непонятно, какое отношение это имеет к подстреленному бандиту. Вроде бы связи никакой. Если бы вовремя подоспела скорая помощь, жулик, возможно, остался бы жив. С собой было только официально числящееся оружие. Автомат за мной закреплен приказом. Вон он лежит опечатанный в пакете рядом со следователем. Долго раздумывать нельзя, может заметить паузу, а это вызовет дополнительные вопросы.

— Я вас внимательно слушаю, Георгий Александрович, — напомнил о себе Парфенов, — что же вы задумались?

— Восстанавливаю события. Для меня это все настолько естественно шло, что как-то немного выпустил из виду, кто конкретно какие указания давал. Ей-богу, нет никакого желания вас обманывать… Значит, так! Всей группе приказ на выезд отдавал командир отряда полковник Удальцов. Им поставлена задача по задержанию разыскиваемого преступника, обвиняемого в убийстве сотрудника милиции. Была информация о том, что тот может быть вооружен…

— Минуточку, Мокрецов, Вы пытаетесь куда-то уйти в сторону от ответа. Я вам задал конкретный вопрос: кто определил, какое вооружение получать конкретно вам? И потрудитесь без демагогии.

Интересно, а чего это он нервничает? И в глаза избегает смотреть, что вообще не характерно для следователя при допросе. Что-то не по его сценарию идет? Значит, надо в этом ключе и продолжать. Изобразить из себя человека, которому не удается собрать мысли в кучу, поэтому и уходящего в сторону от темы… А может, это я так переживаю, а?

— Так я вроде и отвечал по теме, думал, вам подробнее нужно. Распоряжение по выбору оружия отдал мой непосредственный начальник майор Великанов. Тут же известно было, что работать предположительно будем в квартире, а с «Калашниковым» там особо не развернешься. Поэтому начальник отделения и распорядился, чтобы личный состав первой штурмовой группы был вооружен автоматами А-91.

Я мог трепаться, вроде бы по делу, и дальше, но следак вновь бесцеремонно остановил мое красноречие:

— Мокрецов, я вас не спрашивал, почему вам отдали именно это распоряжение. Об этом я беседовал с Великановым. Вас же просят отвечать конкретно на вопросы.

— Минуточку, Иван Григорьевич. У меня, конечно, нет такого опыта, как у вас, но я знаю, что мои показания должны быть записаны именно так, как я их даю. Иначе я просто расписываться за них не буду. Лишнего и не по делу я ничего не сказал. Только подробно разъяснял ситуацию с сегодняшним задержанием. Поэтому настаиваю на полной фиксации всего мною сказанного. Иначе, как мне кажется, мои ответы можно будет понимать двусмысленно. А мне не хотелось бы вводить следствие в заблуждение.

Во как завернул! Заставь сейчас снова повторить — черта с два вспомню, что лепил. А вот сейчас может и выясниться, получил следак какое-то указание в отношении нас или нет. То, что он вот-вот закипит, видно невооруженным глазом. Но это-то можно списать и на позднее время… точнее, уже на раннее. Нормальные люди скоро уже вставать начнут, а мы еще ни в одном глазу.

— Хорошо. Если вы так настаиваете, я запишу ваши слова подробно.

— Настаиваю, Иван Григорьевич.

— Следующий вопрос, Георгий Александрович. От кого вы получили информацию, где находится разыскиваемый, когда приехали на место?

— Естественно, что от своего непосредственного начальника, майора Великанова. Мне по должности не положено напрямую во время операции с инициаторами мероприятия общаться. Для меня руководителем специального мероприятия является именно он, ну еще командир отряда, полковник Удальцов. Больше мне никто никаких команд дать не может.

— Достаточно! Этого за глаза хватит. Если так дальше пойдет, я буду вынужден записывать свой вопрос и ваш ответ, а вы мне будете за каждый ответ расписываться.

Нервишки лечить нужно, уважаемый! Опыта у вас — мне бы занять, а с выдержкой не очень. А почему это, интересно? И глаза все так же старательно прячет.

— Я-то не против, Иван Григорьевич. Исключительно, как вам удобнее. Только тогда придется еще и отметку ставить, что вы меня прервали, не дав наиболее полно пояснить суть своего ответа. Иначе расписываться откажусь. И как мне известно, имею на это право. А вообще давайте уже продолжать. Спать хочется, спасу нет…

Худо-бедно, но такими темпами мы приблизительно через час закончили, выяснив, как мне кажется, все подробности. Еще минут пятнадцать на тщательное изучение протокола. Слава Богу, его содержание меня удовлетворило, как и состояние следака. Прикуривать от него, конечно, нельзя было. Не тот, видать, темперамент, но чувствуется, что еще немного, и он сорвется. И вот это мне совершенно непонятно. Как же он с жуликами-то работает? Те еще почище меня завести могут. Не лупит же он их в таких случаях по башке чем попало?

Поставив, где необходимо, подпись, распрощался с Парфеновым и направился к парням. По пути вспомнил, что Удалой дал команду увезти следователя, куда тот скажет. Решил вернуться, чтобы потом Гном не бегал, да уточнить, когда и куда конкретно придется отправлять водителя. После меня допрашивать больше некого. Остальные уже пообщались в полном объеме. Подойдя к двери, услышал из-за нее голос следака, с кем-то разговаривавшего, вероятно, по телефону. Многого, конечно, услышать не удалось. Не дурак же он, в конечном итоге, орать на все управление. Но, видимо, я его сегодня так достал, что, вспомнив меня, он даже голос повысил:

— … и сам он, как и жена его, такая же долбанутая, ни хрена не понимающая…

Что?.. Вот как, значит… Четко понимаю: если сейчас зайду в кабинет, убью этого гондона на месте.

На том конце провода Парфенова, вероятно, одернули, потому что тон он резко сбавил, больше расслышать ничего не удалось. Отказавшись от мысли узнать, куда следователя нужно доставить, поднялся на свой этаж, где в учебном классе друзья ожидали окончания допроса. Увидев меня, радостно загалдели.