Ник Найт - Иллюзия вины

— Ладно. Понял. Спасибо. Пригодится…

— Только не свети сильно этой папкой на людях.

Я кивнул в ответ.

— Итак, твой план действий в расследовании? — Роберт сменил тон на официальный.

— Действительность состоит в том, что мы столкнулись с очень тяжелым случаем. Жестокость убийств максимальна, а данные об убийце минимальны. У нас на данный момент нет ничего, что могло бы хоть как-то пролить свет на личность убийцы. Последнее тело все еще находится на месте преступления и я приказал никуда его не перевозить до тех пор пока мы с Дэвидом не осмотрим его лично. Я это сделаю прямо сейчас. Что я там хочу найти — понятия не имею, но чувствую, что должен увидеть место преступления своими глазами. Лос-Анджелес предоставил нам психологический портрет убийцы, это несколько задает нам направление, в котором нужно копать, но, опять же, ничего конкретного мы не знаем.

Я достал свой планшет, проверил кое-какую информацию о предполагаемых первых двух жертвах, подумал еще несколько секунд и продолжил:

— Реальность такова, что нам придется допустить еще минимум два убийства в будущем, чтобы хоть как-то подобраться к пониманию личности убийцы. Потому что этот парень уже должен был стать профессионалом. Он явно таковым не был раньше, учитывая изменения, произошедшие в способе убийства с первой жертвы по четвертую, но он быстро учится и умудряется не оставлять никаких улик. С подобными удачливыми новичками часто случается то, на что я надеюсь больше всего: он поймет, насколько легко и безнаказанно ему даются эти убийства, зазнается и станет уделять меньше внимания осторожности. Сейчас наш единственный шанс что-то узнать — это исследовать каждое убийство на субатомном уровне. Но… я не могу давать каких-либо обещаний, это не тот случай…

Шеф понимающе покачал головой, в очередной раз посмотрел на фотографии жертв и презрительно от них отвернулся.

— Я все понимаю, Нейтан. Ты знаешь, что тут я тебе доверяю больше чем кому-либо, не нужно давать никаких обещаний, — он попытался в очередной раз глотнуть кофе, но чашка уже была пуста. — Ты сам себя как чувствуешь? Я не сомневаюсь в твоих способностях и опыте… у тебя круги под глазами, опять проблемы по ночам?

Я закрыл глаза и опустил голову:

— Да… вроде сплю, но… иногда жалею, что ложился спать.

— Пять лет уже прошло, Нейтан. Я знаю, я говорю одно и то же каждый раз… но неужели ты все еще не смирился с этим?

— Думал что смирился, но как оказалось, я просто пытался забыть. А теперь мое подсознание меня за это наказывает по ночам.

— Ну а ты не думал обратиться…

— Отец! Пожалуйста, не надо! Я смогу с этим справиться, мне бывало и хуже. А тут просто ночные кошмары, — я поднялся из кресла и собрался уже уходить.

— Ты всего лишь человек, Нейтан, ты сделал тогда все что смог. Хватит винить себя!

— Да… — я подошел к двери и потянулся к ручке, — скажи это матери… и Альме.

Я захлопнул за собой дверь с табличкой «Заместитель директора ФБР — Роберт Стиллер» и направился к лифту.

Внизу на стоянке меня уже ожидал затягивающийся сигаретой Дэвид. Он стоял рядом с джипом и стеклянными глазами смотрел на бетонную стену.

— Завязывал бы ты с курением. В твои-то годы… — бросил я, подходя к машине.

— Тогда у меня будет инфаркт от этой работы. Один черт от чего подыхать.

Я сел за руль, Дэвид бросил сигарету на асфальт, растоптал ее и следом залез в машину. Стоило нам выехать из-под крыши парковки, как сразу же в лобовое стекло хлынул сильнейший ливень. Я включил дворники, но толку от них практически не было, вода заливала лобовое стекло как из гидранта. На часах было только десять утра, но тучи настолько плотно затянули небо, что казалось, будто сейчас ночь.

На дороге было не протолкнуться. Из-за сильного дождя и без того не самое быстрое Нью-Йоркское движение сейчас практически остановилось. Через несколько секунд остановились в пробке и мы.

Сквозь стекло виднелся свет фар сотен машин — все сигналили и нервничали. Я заметил, как двое водителей бросили свои автомобили, и под проливным дождем, куда-то в спешке побежали через дорогу, огибая плотно стоящие транспортные средства. Очевидно, у них было какое-то срочное дело.

Я прикинул расстояние до забегаловки, в которую мы направлялись, и пришел к выводу, что с таким движением мы туда быстрее пешком дойдем. Я еще раз окинул взглядом обстановку вокруг и сделал второй вывод: никаким пешком мы никуда не пойдем. Выбора не было. Тело Линды Седжвик все равно никто до нашего приезда трогать не собирался, поэтому нас ожидал час, а то и два, изнурительной тягомотины в трафике.

Не то чтобы я не любил дождь или даже ливень, нет, я любил подобную погоду. Она, можно сказать, соответствовала моему обычному настроению, но за четыре года работы в ФБР я понял одну важную вещь. Работать в полевых условиях лучше всего при ясной погоде, когда не льет дождь, когда нет тумана, когда ярко светит Солнце и на небе нет ни единого облака, а температура находится в пределе от +10 до +22 градусов. Все отклонения от этих условий с большой вероятностью могли в той или иной мере осложнить работу. Так что да, сейчас я совсем был не рад, что мою машину поливают из сотен гидрантов.

Дэвид флегматично смотрел в окно и думал о чем-то своем. Мыслей, похоже, ему надолго не хватило и он начал рассматривать салон машины. Покрутив головой в течение нескольких секунд, и не найдя ничего интересного, он решил занять себя чем-нибудь полезным:

— У тебя фотографии жертв с собой?

— Да, вон в чемодане на заднем сидении.

Дэвид неуклюже потянулся к заднему сиденью, но размер его живота в сотрудничестве с пристегнутым ремнем безопасности полностью разрушили его планы. Он что-то буркнул, отстегнул ремень безопасности и все-таки сумел дотянуться до желаемого. Расположив чемодан у себя на ногах, он раскрыл его и первым делом увидел мою книгу. Заметив его любопытный взгляд, я мысленно обругал себя за то, что не переложил ее куда-нибудь подальше от посторонних глаз.

Внезапно Дэвид забыл, что хотел посмотреть на фотографии жертв, он вытянул мою книгу и, прищурившись, уставился на ее обложку. Ему уже шел пятьдесят седьмой год и он явно испытывал проблемы со зрением, но очки не любил и надевал их только в крайнем случае. Дэвид всмотрелся в надпись на книге и тихо пробормотал:

— Исследование… мира… осознанных сновидений… Стивен Лябирж…

— Лаберж, — поправил я.

— Сновидения? Это что еще такое, Стиллер? Ты сказки читаешь?

— Дай сюда, — рявкнул я, — да, сказки, а еще магии вуду самообучаюсь.

Я еще раз обругал себя за свой просчёт, забрал книгу у Дэвида и кинул на заднее сиденье.

Дэвид по натуре был не самым простым человеком. В некотором смысле его можно было назвать неверующим последней стадии, и причиной тому было его неверие в какие бы то ни было сверхъестественные силы и непреодолимое желание жестоко высмеять любого, кто подобные вещи воспринимает всерьез. По его мнению, после жизни, с приходом смерти его ожидало исключительно «ничего». Не сказать, что в этом наши с ним взгляды на жизнь слишком различались, но вот только на этом его личность не заканчивалась.