Сергей Зверев - Корабль-призрак

Толик опустил стекло и подставил лицо встречному ветру, врывающемуся в салон.

Через три часа пути дорожный знак показал, что впереди будет развилка. Налево дорога уходила на Форт-Провиденс, направо бежала в город Интерпрайс, а дальше — на Грамблер и Хижины Индейцев. Это уже была граница с провинцией Альберта.

Сабурова вела джип не спеша. Теперь она не собиралась играть с черной «Тойотой» в кошки-мышки. Время от времени Катя поглядывала в зеркало заднего вида и видела все ту же картинку.

— Неужели они так и будут нас преследовать? — спросила она.

— Видишь, какие упертые! — Толик пару раз высунулся из окна.

— Ничего не скажешь. Это их работа. — Зиганиди тоже повернулся и посмотрел назад. — Как только мы появились в этих местах, они прицепились к нам просто ради проверки. Еще бы! Какие-то русские туристы болтаются возле объекта, охрана которого поручена им. Потом мы своими действиями дали им понять, что слишком уж интересуемся теми местами, куда никому нельзя совать нос.

Лобовое стекло черного автомобиля, преследовавшего компаньонов, блестело на солнце. Погода была ясная. Отдельные размытые облака виднелись далеко на горизонте. Летний день не предвещал ни дождя, ни внезапной грозы.

Показалась развилка.

— Так что? Может, заедем в Форт-Провиденс? Типа начнем все сначала! — не то шутя, не то всерьез сказал Зиганиди.

— Не хочется, — ответила Сабурова. — Но другого выбора у нас нет.

Она включила правый поворотник. Джип плавно вошел в вираж, а вот «Тойота» съехала на обочину и остановилась. Теперь она замигала всеми огнями, как будто провожала докучливых русских.

— Вот, правильно. Янки убедились, что мы никуда не сворачиваем, идем прямо к границе. Поэтому они и отстали, — прокомментировала Сабурова.

— Логично, — сказал Толик. — Думаю, ребята еще подежурят на этой развилке. Ведь другой дороги к их владениям нет. Потом они поедут к себе.

«Ниссан» уже в одиночестве на крейсерской скорости шел по пустому шоссе. Впереди показался мост. Издалека было видно, что по нему громыхает широкий лесовоз.

Внезапно из-под моста на обочину шоссе с той стороны, где двигался джип, выбежали два человека. Они яростно замахали руками.

Сабурова показала правый поворот и нажала на тормоз.

— Отлично! — вместо приветствия сказал Шеклтон.

Джип остановился прямо возле него.

— Быстро берите свои вещи и бегом под мост, за мной, — отчеканил канадец.

Катя, не глуша мотор, выскочила из машины. На ее место тут же сел приятель рыбака, тот самый, который недавно встречал их на причале.

— Привет! — Он смущенно улыбнулся.

— Привет, — бросила Катя.

— За машину не беспокойтесь. В Кейкисе у меня живет родственник, — сказал этот человек рыбака. — Джип я спрячу у него.

Боевые пловцы и бывший десантник быстрым шагом начали спускаться по едва заметной тропинке. Процессию возглавлял Шеклтон.

Не дожидаясь, пока они скроются в прибрежных кустах, приятель рыбака выжал сцепление и включил первую скорость. «Ниссан» аккуратно съехал с шоссе на проселочную дорогу, идущую вдоль реки.

Недалеко от моста покачивался на волнах реки небольшой гидроплан, раскинувший болотно-зеленые крылья.

— Он как раз пятиместный, — сказал рыбак. — Все улетим.

За штурвалом сидел мужчина, очень похожий на рыбака, только лет на пять моложе, как показалось Сабуровой.

— Познакомьтесь! — заявил Шеклтон. — Это мой брат Квентин.

— Привет! — Лохматый и бородатый Квентин улыбнулся и кивнул.

На лбу у него были летные очки. Такие носили пилоты еще в тридцатых годах прошлого века.

— Располагайтесь.

— Привет! — прощебетала Сабурова, которая пробралась к самому борту, к круглому иллюминатору.

Наконец-то все расселись по местам. Братья устроились впереди. Сабурова и Зиганиди приткнулись за ними. На самое узкое маленькое сиденье, почти у хвостового оперения, кое-как втиснулся Толик.

— Может быть, Катя, мы с тобой поменяемся местами? — попросил бывший десантник.

— Нет, я буду здесь, — заупрямилась Сабурова.

В скором времени болотно-зеленый гидроплан приводнился на излучине реки Маккензи и поплыл к берегу, к деревянному причалу, над которым прибрежный лес создавал что-то вроде живого навеса.

Квентин заглушил мотор, обернулся к своим пассажирам и заявил:

— Прошу в мои владения.

Все по очереди спрыгнули на дощатый пирс и прошли на берег, укрытый тенистыми елями и соснами. Теперь выяснилось, что Квентин на голову ниже своего брата. Лицом они были чрезвычайно похожи, прямо как близнецы, но вот ростом и телосложением разительно отличались.

Квентин перехватил любопытные взгляды, сравнивающие его и брата.

— Я воздухоплаватель, поэтому должен быть легким. Мой брат не вылезает из реки. Поэтому у него должно быть достаточно балласта, — пошутил он.

— Да, я — человек реки, а Квентин — человек неба. Он помешан на высоте, — высказал свою точку зрения рыбак.

— Добро пожаловать на ранчо «Дорвард». — Квентин вышел из прибрежного перелеска и показал рукой на холм, заросший травой и мхом.

Ранчо как такового там не наблюдалось. Не было видно вообще никаких построек.

— А где же вы живете? — удивилась Сабурова. — Где ваш дом?

— Здесь. — Квентин достал из кармана электронный ключ и нажал на кнопку.

На склоне холма открылись двери. Внутри загорелся яркий свет.

— Вообще-то дом мне не нужен. Все свое время я провожу в небе или в мастерской. Она и является моим домом.

— Если быть точным, то надо упомянуть, что это обыкновенный бетонный ангар, сверху присыпанный землей, где теперь полно сорняков, — добавил его брат.

— Я не хотел, чтобы с воздуха мое обиталище бросалось в глаза, — заявил Квентин.

Он провел гостей в свой ангар. Здесь стояли различные летательные аппараты, совсем небольшие, рассчитанные на одного или двух человек: маленький вертолет, дельтаплан с мотором, какой-то вездеход с крыльями.

— Гидроплан у нас самый старый, еще довоенный. Достался нам от отца, — сказал рыбак. — Мы его отремонтировали. А это все Квентин сделал своими руками. — Он показал на крылатые машины.

На стенах ангара были вывешены фотографии Квентина на фоне его летательных аппаратов и аэродромов.

— Он ежегодно участвует в смотрах авиаторов-любителей.

— Правда, ничего там пока не выиграл, — признался Квентин.

— Брат скромничает. В двадцать лет он получил кубок авиаконструкторов Канады. Именно его крылатые аэросани оказались самыми удачными и надежными. Они до сих пор применяются в северных районах нашей страны. За это он получил немалые деньги. — Рыбак хлопнул по плечу своего брата.

— Последние лет двадцать я не люблю мотор. Грохочет над ухом. Не чувствуешь упругость неба. Вот одно из моих любимых детищ. — Он показал на планер с гибким крылом.