Олекса Белобров - Волчье правило

– Докладываю голосом, командор. – Хантер пребывал в бодром расположении духа, довольный боевыми успехами бойцов дозора вообще, а своими – в частности. – Во время броска напоролись на группу мятежников в количестве одиннадцати человек. Завязали бой, во время которого десять душманов уничтожены, один захвачен «на приз» саперными псами.

– Псами, говоришь? – весело спросил довольный Лесовой. – На приз?

– Так точно, псы среди пшеницы его обнаружили, когда он там перепрятывался, – докладывал далее заместитель.

– С нашей стороны потери есть? – спросил командир.

– Один, легкораненый, Кувалда из второго взвода, ему «духи» пулей ухо купировали, – ответил Александр. – Ухо перемотали, сержант остался в строю.

– Хорошо, а что с «призом»? На ремни не пустили? – допытывался Лесовой.

– Нет, живой пока, – живо докладывал старлей. – Передал его на сохранение «кротам». Оказался интересным типом: назвался Навалем, любимым племянником Сайфуля. Просит политического убежища, то есть оставить его в живых, утверждает, что в зиндане у муллы находится трое ценных пленников: наш солдат из 66-й бригады и два «зеленых» офицера из Джелалабадского гарнизона правительственных войск.

– Информация достоверная? – в голосе ротного послышалось удивление. – Не брешет обезьяна?

– За что купил, за то и продаю, Лесник! – ответил замполит.

– Хорошо, доложу по команде, – успокоился Лесовой. – Саперам передай, чтобы берегли приза, как родного!

– Уже приказал, стерегут, как двоюродного, – скаламбурил Александр.

– Так, а теперь шутки в сторону! – голос ротного посуровел. – Вскорости в дело пойдут второй и третий взводы. Ожидай от меня зеленую ракету в зенит – она означает начало второго этапа проводки армейской колонны мимо Темаче. Заблокируйте его так, чтоб никто никуда: ни туда, ни оттуда. Как понял?

– Вас понял! – штатно ответил Петренко, не растолковывая командиру, что задачу такую слышит вторично и повторяться нет смысла.

– Конец связи! – ротный по-уставному вышел из эфира. «Наверное, запарился командир, заговариваться стал», – подумал Хантер, сочувствуя.

Он вылез на башенку, взял бинокль, приставив к глазам. Из-за горки, на которой остановился ООД [18], ничего не видно, там угадывались тучи пыли, слышался мощный рев тяжелой техники. Посмотрев на часы, Хантер вновь удивился – с момента начала боя прошло всего полтора часа! От удивления старлей ощутил… что проголодался.

– Что там со жратвой, опытный ты наш? – спросил он Лома. – Будем обедать?

– Я думаю, что скорее да, чем нет, – скорчил умное выражение морды лица старший сержант Логин. – Во всяком случае, так, как утром, нам сегодня уже не придется воевать.

– Дозор! Всем – праздник живота! – полетела эфиром полезная команда.

Пока бойцы под руководством Лома занимались приготовлением пищи, Хантер подался на противоположный склон кургана – рассмотреть свой почин.

Тот оказался дисциплинированным – лежал на том месте, где и упал. Коричневые одежды запеклись на спине от крови: три пули прошли навылет. Недалеко от жмура валялся китайский АКМ, Александр поднял его – на прикладе насчитал пятнадцать зеленых заклепок… Пятнадцать чьих-то жизней забрал душара, пока сам не нарвался на пулю.

Старший лейтенант задумался: где-то когда-то он читал, что, дескать, после того, как впервые забираешь человеческую жизнь, бывает плохо – тошнит, люди страдают от укоров совести и все такое прочее. Ничего подобного сейчас он не чувствовал. Во время боя им владели лишь охотничий азарт и удовлетворение от удачного выстрела.

После боя ничего плохого с ним тоже не случилось. Вот лежит мертвый враг, стрелявший по тебе. Если бы он был точнее, то, может быть, недалеко горела бы твоя броня, а рядом валялся бы твой труп – все, что осталось от твоего молодого, красивого, загорелого тела… Все как на охоте на серьезного зверя!

«Может, я какой-то не такой?» – спросил он сам себя.

Конечно, никто не ответил, а копаться в душе не хотелось, поэтому Хантер решил перевернуть погибшего и внимательно осмотреть. Так и сделал, взявшись за мертвое плечо, ощущая, что трупное окоченение потихоньку делает свое дело. Убитый оказался молодым пуштуном, на вид – его ровесником. Густые длинные волосы цвета воронова крыла рассыпались, черные глаза безразлично смотрели в родное для него небо.

– Больше никогда так не делайте, товарищ старший лейтенант! – услышал Петренко позади себя.

Он оглянулся – там стоял солдат из саперов, в шлеме и бронежилете, автомат за спиной, в правой руке он держал бухточку веревки с «кошкой» на конце.

– Чего это? – недовольно спросил офицер, словно был пойман на чем-то недозволенном.

– Потому как «духи» часто перед своей смертью сами себя минируют, засовывая под руку гранату с выдернутой чекой, – спокойно объяснил сапер. – Иногда с трупами соплеменников так поступают их земляки. А вот трупы наших военнослужащих, подбрасываемые душманами, почти всегда бывают заминированными!

– Правда? – не очень, но все же удивился Хантер. – С какой такой целью?

– С такой, как наши себя подрывают последней гранатой: забрать с собой к Аллаху еще кого-то из неверных, – терпеливо пояснил «крот». – Поэтому лучше привязать покойника за что-то, например за ногу, веревкой или телефонным проводом и потянуть. Затем надо подождать, так как бывает, что ставят мину с замедлением, а потом уже осматривать.

– Спасибо, солдат! – Петренко уже не сердился на «крота». Сапер остался за его спиной, без интереса наблюдая.

– Чего пялишься? – подколол его старший лейтенант. – Жмуров не видел?

– Да видел, товарищ старший лейтенант, многих видел, к сожалению, – просто ответил неожиданный собеседник. – Соображаю – как его лучше заминировать…

– Хочешь минировать козла? – без удивления спросил офицер.

– Не хочу, просто обязан, – без энтузиазма, но упрямо заявил солдат.

– Ладно, перекури пока, обожди, – вновь рассердился Петренко.

Ему стало как-то неловко перед сапером, оказавшимся в этих вопросах намного опытнее, к тому же совсем без эмоций.

– Как скажете, – безразлично ответил боец, присев на корточки, раскуривая вонючую «Донскую».

Хантер успокоился и наконец осмотрел погибшего. Осмотр дал неожиданные результаты. Одежда не содержала ничего информативного – обычная пуштунская одежда. Обувь – новые кроссовки серого цвета фирмы «Монтана», сорок третьего размера.

Оружие и амуниция: не новый, но приличный «лифчик» [19]китайского производства с четырьмя полными магазинами, двумя китайскими же гранатами Ф-1, штыком от китайского автомата, напоминающим штык от советского карабина СКС. «Лифчик» пробит в двух местах, забрызган кровью. Одна пуля попала в магазин, разворотив его.