Олекса Белобров - Волчье правило

На том и порешили. С высотки донесся негромкий выстрел. Вверх неторопливо взлетела красная ракета. В ответ в воздухе заревело-загрохотало так, словно оттуда к земле на бешеной скорости приближался товарный порожняк. Снаряды еще летели, когда послышался далекий удар, схожий с раскатом грома, – это был залп восемнадцати орудий. И вот на кишлак свалились снаряды. Взрывы фугасов срезали деревья, как лезвием, подкидывали их кверху, разваливали убогое жилье неприветливых дехкан. На десантное счастье, ни один снаряд не отклонился от своей траектории, ни один осколок не долетел до них – на этот раз бог войны был точным.

– Время! – решил Александр. – Все ко мне! – пронеслась эфиром команда.

Снаряды долбили недалекий кишлак. Танк Т-62, развернув башню назад, рванул на горку. Бронетехника стягивалась в колонну, подставляя противнику правые борта. Саперы с псами укрылись за своей броней, десантники – за своими БМП. Дыня мелькал среди подчиненных, его долгоногая фигура была заметна рядом с замыкающей машиной. Увидев Петренко в шлемофоне, сидевшего в башенке, Денисенко выбросил кверху левую руку, мол, все нормально, готов к движению. Арутюнян по прозвищу Ара одиноко курил сигарету, присев возле открытой бронированной дверцы десантного отсека поврежденной БМП.

– За мною марш! – скомандовал Петренко и, вытянув из чехла красный флажок, продублировал команду, указывая направление движения.

– Ты что, Хантер, белены объелся?! – сразу же послышался в шлемофоне голос ротного. – Что за коррида? Пулю в лоб захотел?!

– Да я ж, как написано в наставлениях… – оправдывался замполит.

– В Союзе флажками будешь играться! – перебил его Лесник. – А здесь война, понял, тореро?

– Так точно, командир! – недовольно пробубнил старлей.

– Тогда вперед! – не успокаивался Лесник. – Тореадор, смелее в бой… Доложишь, как доберетесь. Конец связи!

– Есть конец связи… – вяло ответил тореадор-любитель.

Колонна дозора неторопливо двигалась перпендикулярно тому маршруту, по которому рота пришла из Джелалабада. Мин действительно не было: очевидно, душманы не ожидали от шурави [10]подобного маневра. Оглянувшись назад, Александр, словно фотокамерой, запечатлел в памяти картинку: движется боевая техника в дыму и пылище, стволами направо, где пылает кишлак. Слева от боевых машин бегут бойцы при оружии, в шлемах и бронежилетах. Рядом несутся, заложив по-волчьему уши, овчарки. Зрелище было незаурядным, хотя бы потому, что ни в одном нормативном документе не был предусмотрен такой способ передвижения во время боевых действий.

– Да, боевая практика богаче любого наставления, – заметил Хантер.

Незаметно преодолели небольшой, засеянный опиумным маком участок вдоль береговой линии – никаких признаков присутствия противника. БМП Хантера влетела в речку. Десантники со злыми матюгами преодолевали водное препятствие. Маты касались одной темы – сигарет и спичек: парни вытягивали их из карманов, на ходу забрасывая на броню!

Это лишний раз подтверждало правоту начальника разведки: в горах процесс таяния ледников был на пике активности, именно поэтому речка была неспокойной, холодной и глубокой – в некоторых местах вода доходила до груди. Невзирая ни на что, форсирование прошло без эксцессов. Проблемы нарисовались у саперов – сильное течение сносило собак, которым пришлось плыть, но «кроты» помогли своим четвероногим друзьям, и переправа закончилась удачно.

Правда, бултыхание в ледяной воде забрало определенную часть солдатских сил, и скорость бега снизилась. Александр, понимая это, скомандовал механику-водителю двигаться медленнее. Преодолели узкую полоску опиумного мака вдоль противоположного берега. На пляже промелькнули несколько неглубоких полуобваленных окопчиков – когда-то здесь уже воевали.

Кишлак до сих пор утюжили артиллерией, хотя и не так интенсивно, как раньше. Артиллерия била уже размеренно, побатарейно, внакладку, а не залпом, всем дивизионом. Снаряды падали с неба, населенный пункт пылал с нескольких сторон, его напрочь затянуло тучей дыма, пепла и пыли.

За маком лежали роскошные пшеничные поля, высота колосьев достигала пояса. Несмотря на то что на дворе стояла первая декада апреля, пшеница здесь уже созрела. Через день-другой дехкане могли бы приступить к жатве, но война внесла свои коррективы.

Для Хантера это было открытием: в апреле на Полтавщине лишь готовятся к посевной – или сеют, когда весна ранняя. На Урале в апреле вообще земля еще мерзлая, да и в любой момент может налететь снежный буран. А здесь – первый урожай! Однако время для любования местными пейзажами было неподходящее. Бойцы все чаще захекивались в ядреной пыли. Собакам, наоборот, бег был почти в радость, хотя пылюка не нравилась и им.

– Личному составу бежать за броней, по ее следам! – скомандовал Хантер, желая хоть как-то облегчить форсированный марш-бросок.

Солдаты быстро перестроились в две колонны, галопируя по колеям от гусянок [11]. Таким способом кавалькада приблизилась к кургану. И вот здесь судьба военная приготовила офицеру первое испытание.

Приближаясь к высотке, он вдруг заметил среди высокой пшеницы душманский силуэт, с колена целившийся из гранатомета в его броню. Времени на раздумья не оставалось…

«Фас!» – скомандовал себе старлей.

Он автоматически, как в замедленной съемке (именно так ему показалось), вскинул автомат и, почти не целясь, нажал на спусковой крючок. Патрон был дослан заранее, предохранитель снят и переведен в положение «автоматический огонь», расстояние между врагами составляло охотничий выстрел (то есть метров пятьдесят), а потому шансов остаться в живых у «духа» не оставалось…

Очередь в полмагазина. Не все пули попали в немытое тело, но и достигших цели хватило, чтобы лишить жизни. «Дух», как бык на корриде, молча рухнул лицом вниз, в пшеницу, кепка-паккуль слетела. Рефлекторным движением он нажал на спусковой крючок – выстрел состоялся, граната вошла глубоко в мягкий грунт, где и закопалась, не разорвавшись. Хантер смотрел на все это со стороны, словно и не он завалил вражину, а кто-то другой…

«Первый!» – удовлетворенно подумал он и здесь же поймал себя на том, что жмет на крючок, хотя патроны уже закончились.

Мигом перезарядил оружие, пригнувшись за командирским люком. И – вовремя! Как только бээмпэшка выскочила на верхушку кургана, на нее обрушился свинцовый ливень – внизу мельтешила группа вооруженных до зубов моджахедов.

Неподалеку в земле виднелась дыра – это был вход в кяриз [12]. Очевидно, подземными арыками «духи» вышли из-под артиллерийского обстрела и отдыхали на солнышке после тяжких военных трудов. Грохот артиллерии с разрывами тяжелых снарядов притупили их бдительность.