Сергей Самаров - Краповые рабы

Опять пошли быстро. Старший сержант Семисилов снова встал во главе группы и шел, как считал Бабаджан Ашурович, так, как могут ходить только стопроцентные боевые роботы. Словно не чувствовал усталости. Включал в голове какую-то программу и выполнял ее. И другие спецназовцы шли так же. А как быть простым людям, которые идут рядом с ними? Как быть раненому эмиру, как быть в конце-то концов бомжам, которые и без того еле живы?

Но бомжи терпели, терпел и Бабаджан Ашурович. Как раз потому терпел, что не жаловались на судьбу бомжи, которых он презирал. Они шли, стиснув до посинения губы, едва переставляли ноги, но двигались. Как же мог он, пусть и раненый, позволить себе выказать слабость. Рана сейчас не кровоточила, хотя и болела. И эмир шел, приволакивая ногу, иной раз заметно присаживаясь на нее, но все же не хуже бомжей, хотя, конечно, тягаться с боевыми роботами, как Бабаджан Ашуровичы уже начал называть спецназовцев, он не мог.

Так, двигаясь низинкой, они обогнули половину первого холма, обогнали половину второго и вышли к валунам на склоне. Судя по взглядам, которые боевые роботы бросали на камни, у них с этим местом связаны какие-то воспоминания. Но по этим взглядам понять что-то конкретное было невозможно. И потому еще больше казались Бабаджану Ашуровичу похожими на роботов.

На склоне холма, между тропой и ближайшим камнем, валялась ствольная коробка от автомата. Видимо, солдаты разобрали автоматы моджахедов и выбросили часть деталей. Чтобы оружие было разукомплектованным и никому уже не могло служить. Но эта ствольная коробка привлекла внимание эмира Дагирова и еще больше утвердила его в мысли, что засада была именно здесь. И он, кивнув на камни, не постеснялся спросить идущего за ним следом младшего сержанта Васнецова:

– Здесь вас дожидались?

– Здесь, – кивнул младший сержант, не вдаваясь в подробности.

Эмир рассчитывал на какое-то хвастовство, но, видимо, хвастовство роботам не свойственно. Вообще впечатление складывалось такое, будто для этих мальчишек обыденное дело победить и уничтожить таких серьезных бойцов, как моджахеды Бабаджана Ашуровича. Но в обыденность произошедшего сам эмир Дагиров поверить не мог.

– Отсюда к моей шапке ноги росли? – спросил идущий последним бомж Бородино.

– Отвалились эти ноги, – сказал младший сержант. – Ходить разучились навсегда.

Это уже значило, что Алигайдар Барзулавов убит и сиротами остались семь его дочерей и один сын, самый младший в семействе. И некому будет о них позаботиться. Был бы Бабаджан Ашурович на свободе, он бы позаботился, он бы не оставил сирот. Но он пока не на свободе и помочь ничем не может. Однако хотелось все же выяснить, сколько моджахедов погибло в засаде. И ничто не мешало эмиру спросить об этом напрямую.

– Жалко, что вас они не перестреляли. Сколько их было?

– Сколько ни было, все на месте остались, – не захотел младший сержант делиться информацией. – Плохо ты их готовил. Ни на что не годные вояки.

С этим Бабаджан Ашурович согласиться не мог, но спорить не хотелось. А тут еще рядовой робот, идущий впереди Дагирова, сказал через плечо:

– Чтобы хорошо готовить, нужно самому хоть что-то уметь. А он не умеет…

Это было и вызовом, и оскорблением, но как можно было доказать обратное? Только действием. А действовать Бабаджан Ашурович возможности пока не имел. Любое его действие сразу пресеклось бы коротким негромким хлопком, который издает автомат с глушителем. И потому эмир, ничего не сказав, продолжал идти.

Группа уже дошла до следующего плавного поворота, когда где-то за спиной разорвала темнеющий вечерний воздух автоматная очередь. И сразу, среагировав на нее, в прыжке отыскивая себе прикрытие, упали на землю спецназовцы. Но стрелять они начали еще до того, как залегли. И стреляли, как сразу догадался Бабаджан Ашурович, на источник звука, еще не увидев цель. Как и когда они успели опустить на своих автоматах предохранитель, оставалось для эмира Дагирова загадкой. Но он сам недавно обратил внимание на то, что предохранители у всех подняты в блокирующее стрельбу положение.

Стрельба на звук – это, как понимал Бабаджан Ашурович, тоже из арсенала боевых роботов, способных начать действовать быстрее, чем человек успевает что-то сообразить. Это казалось ненормальным. Мальчишек просто изуродовали, лишив привычной человеческой вдумчивости.

Залегли все, кроме эмира. Он понимал, что в него его моджахеды стрелять не станут. И потому он увидел, как растекается кровавая лужа под идущим последним бомжом Бородино. Не долго ему довелось носить шапку с чужой головы. Видимо, шапка несчастливая. Не успел прежний владелец остыть на ночном морозце, как следующий поспешил за первым вдогонку. Да и у младшего сержанта Васнецова, идущего перед Бородино, виднелась пробоина на обшивке бронежилета на спине. Видимо, пуля попала куда-то в область прикрытого броней позвоночника, и младшего сержанта сильно ударило. Но на ногах он устоял. Кто-то стрелял именно в младшего сержанта, но бомж с большой родинкой под глазом закрывал видимость. И потому именно ему досталась первая очередь. Только вот почему за первой не последовала вторая, а за второй третья и четвертая – было непонятно. Бабаджан Ашурович даже рискнул предположить, что стрелял не один из его моджахедов, а кто-то другой, посторонний, случайно здесь оказавшийся. И вообще – почему только один стрелял, а не шестеро. Шестеро могли бы атаковать и уничтожить роботов и бомжей.

Информация появилась только тогда, когда младший сержант Васнецов поднял бинокль и рассмотрел камни, что остались у группы за спиной.

– Лежит, голубчик, носом в камень… Голову ему размозжило. Несколько пуль, похоже, попало. А больше никого не видно. Один, кажется, был.

Стрелять на звук, практически не видя противника, да еще в вечернем сумраке, хотя и не в полной темноте, и угодить человеку в голову несколькими пулями – это уж точно из арсенала боевых роботов. Нормальные люди на такое не способны.

– Если бы их было несколько, сразу все стреляли бы, – согласился рядовой Стрижаков.

– Крюков!

– Я!

– Вперед. Мы прикроем. Посмотри…

Рядовой Крюков побежал, совершая резкие повороты то вправо, то влево. Как недавно бегал второй рядовой. Стрижаков, кажется… В бегущего таким манером, как знал Бабаджан Ашурович, трудно бывает попасть, потому что бегущий не сохраняет периодичности своего бега – может влево свернуть через пять шагов, а потом через один шаг вправо. И наоборот. И вообще как угодно бежит. Но за его бегом внимательно наблюдали и спецназовцы, и два оставшихся бомжа, и даже пленный эмир. Все словно бы ждали, что вот-вот прогремит новая автоматная очередь, и она прервет бег. Но новая очередь не раздавалась. Рядовой Крюков добежал до камней, проскочил между несколькими из них без остановки, словно бы что-то рассматривая. Остановился у одного из камней, наклонился и выпрямился, поднимая автомат, и тут же снял с него ствольную коробку, чтобы вытащить затвор. Автомат без затвора можно использовать только в качестве дубинки.