Сергей Самаров - Краповые рабы

– Попадешь, куда нужно? – спросил старший лейтенант, отрываясь от бинокля и повернувшись к снайперу. – Дистанция для ночи солидная. Куда хочешь стрелять? Во взрыватель? Если далеко, лучше не рисковать.

Младший сержант Коноваленко по-прежнему смотрел в прицел и разговаривал, не отрываясь от него.

– Я в руку, которая взрыватель ставит, товарищ старший лейтенант. Можно?

– Не знаю, какие последствия будут у взрыва, но, надеюсь, это их задержит. Давай.

Сухой и короткий, едва различимый звук выстрела раздался после разрешения открыть огонь. И сразу же, словно в продолжение выстрела, раздался грохот, и ввысь метрах в шестистах впереди взметнулось пламя.

– Если люди не умеют работать со взрывными устройствами, зачем берутся! – посетовал старший лейтенант Самоцветов. – Хорошо, что до пограничников еще километров восемь. Не должны услышать. Не такой и сильный был взрыв, как я думал.

– Если только какой-нибудь пограничный наряд в нашу сторону не прогуливался, – сказал младший сержант Кудеяров.

– Наряду в нашу сторону прогуливаться нет смысла. Они считают, что здесь нет возможности перейти границу. Только по нашей тропе, но она в стороне от границы идет. Какой бес их сюда понесет… Я думаю, они о проходе не знают. Иначе сами давно заминировали бы его.

– Знать бы это точно, легче бы дышалось, товарищ старший лейтенант, – младший сержант продолжал хмуриться.

– Знать бы, где упасть… И как там дальше, про соломку-то… – заметил пулеметчик рядовой Снегиренков.

– Хватит гадать. Двинули дальше. Надо посмотреть, кто к месту взрыва вернется, и решить, как с ними быть. Коноваленко! Работай…

– Пока – тишина… Думаю, метров сто можно идти с фонарями. Двигайтесь. Я наблюдать буду, потом догоню.

– Я его прикрою, товарищ старший лейтенант, – вызвался земляк снайпера рядовой Сутроминский, заметив, что командир взвода осматривает строй, словно ищет, кого выбрать, и предугадал приказ.

– Добро. Через сто метров мы остановимся, вас дождемся. Если что, кричите филином.

– Понял, – ответил рядовой. – Это у меня, говорят, хорошо получается… – И он издал пронзительный крик ночной птицы. – Годится?

– Годится. Хотя больше на ястреба-канюка похоже. А он птица дневная. Однако дневную птицу тоже можно взрывом побеспокоить. Я утром видел в небе пару канюков. Правда, еще на нашей стороне. Ты кричи. И я пойму. Вперед!

Старший лейтенант первым двинулся дальше вместе с пулеметчиками, а взвод, соблюдая прежний порядок, последовал за ним. Стометровая дистанция проходила почти горизонтально от берега новообразованного озерца к подъему на возвышенность, поросшую лесом. Добравшись до начала подъема, старший лейтенант Самоцветов остановил группу.

– Выключить фонари. Ждем Коноваленко.

За все время прохождения последнего участка крика то ли филина, то ли канюка никто не услышал. Значит, впереди было спокойно. Но все же Борис Анатольевич ожидал, что, услышав взрыв и не дождавшись возвращения своих подрывников, бандиты пошлют кого-то на проверку. В бинокль он не смог бы, скорее всего, никого увидеть. Бинокль старшего лейтенанта был простой, без лазерной подсветки и без тепловизора, и потому годился в основном для дневного использования. Здесь необходим был ночной прицел или ночной бинокль. Тем не менее, вглядываясь туда, где произошел взрыв, старший лейтенант, как ему показалось, что-то увидел, хотя сам не мог понять, что именно. И он все-таки поднял бинокль. Как ни густа была чернота ночи, бинокль все же отчетливо показал движение огонька, и нетрудно было определить, что это был огонек сигареты. Курить бандиты не стеснялись. Хотя они и оставляли на своем пути взрывные устройства, но, скорее всего, не очень-то верили в возможность преследования. Тем более ни одного взрыва за спиной до этого не слышали. Услышали только вот последний взрыв, пришли посмотреть, и что они нашли? Наверное, ничего. Останки подрывников должно было далеко разбросать по окрестностям. И, видимо, эти останки больше всего интересовали бандитов. Зажглись сразу три фонаря, которые было видно издали, и обладатели фонарей стали светить себе под ноги, обходя окрестности по расширяющейся спирали – обычная стратегия поиска. И скоро, видимо, что-то обнаружили, потому что все трое остановились в одном месте и светили в землю, где что-то перед ними лежало. К этим трем приблизился и огонек сигареты. Курить себе позволял, видимо, командир, которого подозвали.

– Стрелять, товарищ старший лейтенант? Как нечего делать, успею их перестрелять до того, как эти олухи опомнятся и начнут прятаться. Я в бою их брата видел. Лохи полные, соображают медленнее пьяной коровы…

Пока командир взвода смотрел в бинокль и соответственно не смотрел себе за спину, оказывается, уже прибежал Коноваленко и, взобравшись на камень, встал на одно колено, прильнув к ночному прицелу.

Самоцветов, несколько секунд подумав, отрицательно покачал головой.

– Спасибо, Витя, знаю, что перестреляешь. Но это теперь уже ни к чему. Теперь мы знаем, что банда неподалеку, если эти орлы так быстро прискакали. Пока мы преодолевали сто метров, они вернулись. А мы тоже шли не медленно. Значит, до основной их группы меньше ста метров. Пусть идут. Лучше по их следу двинемся. Пусть путь показывают. Хотя я сигаретный дым плохо переношу, но придется терпеть и подстраиваться.

Говорил Самоцветов медленно, на ходу обдумывая ситуацию.

Бандиты тем временем, что-то обсудив, энергично замахали руками с фонарями, видимо, ругаясь на подрывников, осмотрелись и двинулись в обратный путь – в лес. Они быстро скрылись среди деревьев. Если не спрятались на опушке для наблюдения, то ничего увидеть за спиной не могли. Но причины прятаться у них отчетливо не имелось.

– Коноваленко!..

Снайпер понял свою задачу раньше, чем спросил командир взвода.

– Ушли. Наблюдателя не выставили.

– Догоняем, – прозвучала команда. – Фонари – «лунный свет»…

Старший лейтенант специально дожидался момента, когда бандиты, убедившись, что их подрывники стали жертвами собственной неосторожности, удалятся. Догадаться о том, что проявить эту неосторожность им помогла прилетевшая со стороны пуля, они, естественно, не могли. Здесь требовалось проводить экспертизу, а для нее необходимо найти простреленную руку, которую могло вообще разнести в клочья, поскольку рука вплотную прижималась к взрывному устройству и взрывателю. Поэтому они решили, что взрыв – случайность, и ушли. А расстреливать бандитов Самоцветов не пожелал вовсе не из гуманистических соображений. Гораздо лучше будет, если эти четверо вернутся к банде и успокоят остальных, иначе остальные будут насторожены. А нападать на настороженного противника всегда труднее, чем на расслабленного и не ждущего атаки. Есть большой риск дать возможность бандитам занять защищенную позицию, которую в горах или найти, или организовать не сложно. А нападать на бандитов придется уже вскоре. Желательно до прохода мимо погранзаставы и далеко до этого прохода, чтобы звуков боя слышно не было.