Сергей Самаров - Повелитель баталий

В Южной Осетии сейчас работать было невозможно из-за присутствия там российских военных. Они, конечно, присматриваются к грузинской стороне, и уж, разумеется, глядят во все глаза, когда там вдруг появляются американцы. Но Южная Осетия все равно волновала Костатидоса мало.

Это так называемое государство отделял от России как раз тот самый Большой Кавказский хребет, перевалить через который не сумеет ни один кабан. Эти животные каждую осень мигрируют из Грузии в Северную Осетию и дальше, вплоть до Ставропольского края, минуя Южную Осетию. Об этом наглядно говорила карта миграции диких кабанов, составленная по результатам спутникового контроля, произведенного американскими космическими войсками.

Два года продолжались наблюдения за кабанами, на которых были поставлены электронные метки, фиксируемые спутником. В результате была составлена подробнейшая карта миграции кабаньих стад. Удалось установить и время прохождения ими отдельных участков. Это определило методологию дальнейшей деятельности американских «биологов». Им стало ясно, как именно надо работать в той или иной точке миграционных кабаньих маршрутов.

– Мисс Дареджан, вы бывали в Южной Осетии?

– Я родом оттуда.

– Вот как! Вы осетинка?

– Нет, господин полковник, я грузинка. Но в Южной Осетии раньше жило много грузин. Даже сейчас они там остаются.

– Каково им приходится после той войны? Наверное, налицо сильное этническое давление?

– Моя бабушка не жалуется.

– У вас там осталась бабушка?

– Да.

– Что же вы ее к себе не заберете?

– Она не хочет. Я пыталась, да и мой брат тоже. Но бабушка не желает. У нее свой дом, сад, огород, козы. Следить за всем успевает, за водой к ручью сама ходит. Говорит, когда тяжело станет носить ведра, тогда к нам переедет.

– Сочувствую вашей бабушке.

По большому счету полковнику Костатидосу были безразличны даже судьбы целых народов, не говоря уже об отдельных их представителях. Но он умел выражать сочувствие и всегда делал это, во всем подражая своему правительству. Американские власти смотрят на участь чужих народов только через призму собственной выгоды, но сочувствие никогда не забывают и часто играют на этом.

– Судя по всему, мистера Гиви нам уже не догнать? – спросил полковник.

– Я и не собираюсь этого делать. – Капитан Софикошвили фыркнула словно дикая злобная кошка. – Он за рулем по-настоящему сатанеет. Для Гиви любая машина, идущая впереди, как красная тряпка для быка. Обязательно надо обогнать.

– А если обгонять некого? – спросил полковник.

– Тогда он будет обгонять самого себя, собственную тень, свою мысль. Хотя иногда, надо признать, это его выручает.

– Каким образом?

– Месяц назад мы с ним ехали в одной машине. Руль он, конечно, никому не уступит. Даже собственной жене. Дело было на оживленной трассе. Навстречу на высокой скорости шла большегрузная фура. Гиви, как всегда, не ехал, а летел. Водитель фуры, скорее всего, уснул за рулем и выехал на нашу полосу движения. Я потом анализировала ситуацию. Сама бы я постаралась затормозить, чтобы смягчить столкновение, а Гиви поступил с точностью до наоборот. Он дал по газам и проскочил под самым носом фуры. Ему только задний бампер оторвало. Но столкновения наш друг избежал за счет высокой скорости. Я удивилась, как он сумел так быстро разогнаться. Мастер за рулем!.. С таким соревноваться бесполезно. По крайней мере, нам, простым смертным, не профессиональным гонщикам.

– А если этот гонщик сам уснет? – спросил полковник.

– Он-то? Гиви бессонный как мышь!

– Именно такие герои засыпают чаще других. Потому и случаются аварии. Водитель всего на две секунды закроет глаза, и машина уже слетает с дороги.

«Фольксваген» миновал перевал и плавно пошел на спуск. Софикошвили отпустила педаль сцепления, чтобы не жечь бензин понапрасну, и спускалась накатом, легонько притормаживая только перед поворотами.

Полковник снова закрыл глаза и задремал. В этих местах, далеко от базы, дождь уже кончился. В небе на востоке были видны кусочки неестественно яркого неба, насыщенного глубокой голубизной. Дорога быстро просыхала. Манера вождения капитана Софикошвили сначала слегка насторожила Костатидоса. Теперь, в сравнении с лихостью капитана Джадиани, она казалась американцу вполне умеренной и даже безопасной. Хотя на знаки, ограничивающие скорость, мисс Дареджан не обращала никакого внимания, как и большинство грузинских водителей.

Сам полковник был воспитан иначе. Этот стопроцентный американец дисциплинированно вел себя на дороге и уважал знаки. Сказывалось и его армейское воспитание, которое обязывало уважать все отечественное, родное, особенно законы, распространяя, кстати, их действие на любую страну.

Ровные и широкие дороги, приспособленные под большие автомобили, которые предпочитают американцы, были ему привычны. Это делало Костатидоса, как и всех американских водителей, слегка рассеянным за рулем. В глубине души он понимал, что местные дороги не простят ни малейшей расслабленности. Здесь нужна сосредоточенность и быстрая реакция, адекватная внезапно сложившейся ситуации.

Полковник считал, что это было большим минусом для Грузии. При этом он нисколько не сомневался в том, что американские водители – лучшие в мире. Принцип, согласно которому без машины ты никто, въелся в мистера Костатидоса с самого детства.

Вытравить его из сознания полковника было уже невозможно. Точно так же, как нельзя в самой Америке прожить без автомобиля. Там вся инфраструктура заточена только под эту повозку с мотором. Общественный транспорт хорошо развит исключительно в крупных городах. Но кое-где без машины невозможно добраться даже до магазина с продуктами.

Наверное, именно поэтому в большинстве штатов права выдают с шестнадцати лет. В отдельных из них, таких, например, как Дакота, водительские документы можно получать уже с четырнадцати лет. Поэтому Костатидос считал американских водителей лучшими. В том числе, разумеется, и самого себя. Он с легким покровительственным пренебрежением относился к капитанам Софикошвили и Джадиани. Как и вообще ко всему в Грузии. Да и не только здесь.

Дорога спустилась в долину, которая тоже располагалась не на равнине, а высоко в горах и больше походила на ущелье, потому что хребты, окружающие ее с двух сторон, местами сходились достаточно близко. Однако и там, где они не сближались, трасса совсем не была прямой.

Во-первых, сама долина не отличалась прямизной. Во-вторых, пространство между хребтами во многих местах было забито скалами разной высоты. Иногда машинам приходилось ехать по открытому месту, потом «Фольксвагены» врывались в коридор, где звуки двигателей усиливались и отлетали от одной скалы к другой. Вслед за этим они возвращались к автомобилю и настырно били по ушам водителей и пассажиров. Езда по таким коридорам – дело не очень приятное.