Сергей Самаров - Зомбированный город

Звонок в дверь прервал спор. Приехала следственная бригада.

Начали с выяснения того, когда воры могли побывать в доме профессора. Тут же узнали о звонке, который погнал Алину в Институт Склифосовского. Позвонили на домашний телефон, не имеющий определителя номера. И потому вычислить, откуда звонили, было сложно. Однако у ФСБ свои способы работы и свои каналы. Один из оперативников перезвонил в свою службу и выяснил, что звонили с таксофона со Старого Арбата. Камер наблюдения рядом с этим таксофоном не имелось. След был оборван. Пришлось искать другие следы…

Взялись за дверной замок.

— Игорь Илларионович, у прежних хозяев квартиры ключей от входной двери не осталось? Вы уверены?

— Как только переехали, мы вставили новые замки.

— Понятно…

Эксперт аккуратно снял замки с двери, разобрал и стал исследовать с помощью сильных луп, закрепленных на ремне. Все это приспособление надевалось на голову так, что лупы прилегали к стеклам очков эксперта и оставляли руки свободными. Экспертиза длилась недолго.

— Могу сказать однозначно, отмычки не использовались, — прозвучало заключение. — Дверь открывалась ключами. Родными, уже притертыми. Ни одной посторонней царапинки, характерной для отмычки. Проверьте остальные экземпляры ключей.

Игорь Илларионович пошел в кладовку, нашел две коробки, в которых на связках было еще по три экземпляра.

— Все на месте.

— А я сегодня ключи теряла, — вспомнила вдруг Алина. — Из дома выйти не могла. Потом нашла. Оказалось, не в сумку, как обычно, их положила, а в куртку. Куртка на вешалке висела. Мне казалось, я в ней смотрела. Потом, когда в Склиф вызвали, куртку натянула, руку в карман сунула, ключи там.

Опера из бригады переглянулись.

— Когда обнаружили пропажу ключей?

— Перед обедом. Хотела в магазин за сметаной сбегать. Точно время не помню. На часы не смотрела.

— Пусть так. Когда ключи нашлись?

— Около семи… Около девятнадцати то есть.

— В этот промежуток времени кто-то приходил к вам?

— Подружка с работы забегала. Денег занять. У нее муж опять всю зарплату пропил. Ребенка кормить нечем. Недалеко здесь живут. Это было в пятнадцать сорок. Я на часы посмотрела.

— Координаты подружки. Адрес, телефон…

— Адрес я не знаю. Телефон… — Алина продиктовала.

Номер записали в протокол допроса.

— Но она одна ни на секунду не оставалась. Прошла сразу ко мне в комнату вместе со мной. Потом вместе со мной и вышла.

— Понятно. Дальше.

— Сразу после нее, минут через пять, Борис зашел, — Алина кивнула в сторону своего друга. С ним минут десять поболтали, он уехал. Ему нужно было папу встретить у метро. Они вместе по делам ездили… И больше никого за весь день.

— Мы возьмем ключи на лабораторную экспертизу, — сказал начальник первого отдела института. — Если с них делали слепки, экспертиза обнаружит микрочастицы материала.

Алина молча протянула связку.

— Нам надо только два ключа от входной двери, — эксперт снял с кольца два необходимых ключа и спрятал их в целлофановый пакет. — Завтра утром вернем. Лаборатория у нас и ночью работает. А анализ несложный и быстрый.

— Еще один маленький момент, который мне не нравится, — сказал Страхов. — Мы сначала с Борисом встретили в одном постороннем подъезде двух азиатов. Борис предположил, что это якуты, которые живут в том подъезде. Хотя он сам тех якутов ни разу не видел. Разговор про них зашел, потому что я спросил, есть ли в городе хоть один подъезд, где не живут гастарбайтеры. Но я, кажется, погорячился. Когда возвращался домой, из нашего подъезда вышли двое азиатов. Мне показалось, грешным делом, что это те же самые. Впрочем, и тех и других я видел только мельком. Могу ошибиться, поскольку они для меня все на одно лицо…

— Будем разбираться, будем искать… — сказал руководитель следственной бригады. — Теперь некоторые подробности…

В эту ночь Игорь Илларионович долго не мог уснуть, хотя никогда не страдал бессонницей. Он вспомнил, какое беспокойство вдруг испытал, когда вошел в квартиру. Что это было? Предчувствие? Уловил торсионные поля? Почему тогда не мог их уловить у подъезда, в котором был убит артист Игорь Владимирович? Или здесь все касалось его напрямую, потому и почувствовал. И вообще, человеческий организм еще настолько мало изучен, что невозможно что-то утверждать о нем безапелляционно.

От этих мыслей профессора оторвал телефонный звонок начальника первого отдела Казионова. Может быть, появились какие-то новости?

— Слушаю, Артур Владимирович, — негромко сказал профессор в трубку.

— Не спите, Игорь Илларионович? Не разбудил?

— Лег уже, да уснуть не получается. Что-то случилось?

— Есть вопрос. Что за тип такой — Борис.

— Друг дочери. На него что-то имеется?

— Досье. Отец умер шесть лет назад. Рак. Мать после смерти отца эмигрировала в Израиль. У нас она была подполковником милиции. В Израиле якобы служила в полиции. Это по ее словам. Мы проверяли. Не служила она там. По всем возможным спискам проверяли. Может быть, служила в службе безопасности или в «Моссаде». Два года назад вернулась в Россию. Живет с сыном. Компромата на нее у нас нет. Теперь насчет экспертизы ключей. Проверили под электронным микроскопом. Нашли остатки церковного воска. Знаете, чем церковный воск отличается от пчелиного?

— Нет. Не знаю. Не сталкивался с этим.

— В церковном воске значительная доза парафина. Эксперт предположил, что некто купил много церковных свечей, расплавил их, удалил фитили и сделал слепки ключей. Слепки передал кому-то для изготовления точных копий.

— Я понял. Про моих якутов информации нет?

— Утром пойдут опрашивать жильцов подъезда. Того и этого. К кому приходили похожие люди. Сейчас уже поздно. Но не это главное. Я почему звоню в ночь. На ключах обнаружены отпечатки пальцев Бориса. Опера вчера негласно и аккуратно сняли отпечатки с бокала, из которого Борис чай пил. Имели возможность сравнить. Поинтересуйтесь у дочери, мог Борис держать ключи в руках? Еще на них отпечатки посторонних людей. По картотеке ФСБ и МВД эти отпечатки не проходят. Вот. Теперь у меня все.

— Спасибо, Артур Владимирович. Держите меня в курсе всех событий.

— Обо всем, что мне доложат, обязательно передам.

Профессор убрал мобильник и задумался.

В дверь словно мышка поскребла. Так обычно стучит Алина, когда не уверена, спит отец или бодрствует.

— Заходи, дочь, заходи. Я не сплю…

— Извини, папа, я знаю, что ты не спишь. Краем уха слышала разговор. Тебе что-то про Бориса сказали?

— Причем второй раз за сутки. Сначала вечером подполковник ФСБ сказал, чтобы я аккуратнее с Борисом общался. Скользкий, говорит, тип и все время не в свои дела нос сует. А сейчас вот позвонил наш начальник первого отдела. У него прямые данные из ФСБ. Ты знаешь, что мать Бориса уезжала в Израиль?