Игорь Волознев - Когда боги рыдают (СИ)

Где Раиса Васильевна? - кричал капитан. - Раиса, ты жива? Отзовись!

Гугнивый осторожно выдвинул раму и выстрелил в маячившую над поленницей фуражку. Фуражка слетела, но спустя несколько секунд прозвучал ответный выстрел. Оконное стекло с грохотом разлетелось. Гугнивый, ругаясь, отпрянул назад.

Братки осторожно выглядывали в окна, следя за перемещениями милиционеров, и время от времени посылали в их сторону пули. Ответные выстрелы доносились из-за деревьев и забора.

Солнце ещё не взошло, но утро разгоралось. В деревне лаяли собаки. Из домов выходили встревоженные выстрелами люди и, прячась за заборами и сараями, подходили к раисиному дому.

Смываться надо, - шипел Гугнивый, - а то легавых щас целая свора подвалит...

Габай и сам понимал, что надо уносить ноги, но милиционеры, по-видимому, действительно окружили дом со всех сторон. Откуда бы братки ни высовывались, их всюду встречали пули.

Надо снять того, что шмаляет из-за забора, - сказал Габай. - Если его снимем - смоемся!

Ща я сыму, - Гугнивый с пистолетом в обеих руках прильнул к подоконнику, целясь.

Во дворе щёлкнул выстрел. Гугнивый резко вздрогнул и качнулся вбок. Пистолет выпал из его рук.

Гуг! - Габай бросился к нему, но тот уже агонизировал, содрогаясь всем телом. Из отверстия над его глазом сочилась кровь, на губах выступила пена.

Главарь повернулся к сообщникам.

Что зелки вылупили? - прохрипел яростно. - Мочи ментов, скотов, а то всем хана!

Подскочив к окну, он начал с остервенением жать на крючок. Милиционер, подстреливший Гугнивого, на выстрелы не отвечал. Видимо, затаился.

Заметив, что к дому подкрадываются двое мужчин с охотничьими ружьями, Водолазов в панике бросился к Габаю.

Абзац нам! Кранты! К ним подмога идёт!

Я его подбил! - крикнул Габай и мощным ударом высадил оконную раму. - Смываемся в лес! Быстро!

Он подобрал пистолет Гугнивого и первым полез в окно. Страж порядка, которого Габай считал убитым, неожиданно снова открыл стрельбу.

Главарь вываливался из окна, когда у самого его виска свистнула пуля.

Врёшь, мент, урою! - рычал он с пеной у рта.

Он выстрелил, рухнул в траву, перекатился в сторону и только тогда увидел за забором человека в камуфляже. Габай ринулся к сараю и забежал за него. Отсюда страж порядка был перед ним как на ладони. Он даже засмеялся, увидев убийцу Гугнивого.

Хана тебе!

Милиционер не успел обернуться, как получил пулю в грудь.

Пацаны, давай сюда! - заорал бандит.

К этому времени по браткам начал стрелять капитан, успевший перебежать от поленницы к калитке.

Стоять! - кричал он. - Стоять!

Братки, не обращая внимание на его крики, выпрыгивали из окон и сломя голову неслись к лесу. Время от времени кто-нибудь из них оборачивался и, не целясь, стрелял в сторону кричавшего.

Синему пришло в голову вывести из чулана голого любовника Раисы и заставить выпрыгнуть из окна вместе с собой. Бандит бежал, прикрываясь им как живым щитом.

Не стреляйте в него! - орал он на бегу. - Это...

Он хотел сказать "заложник", но осёкся. Схватился, как будто споткнувшись, за своего пленника и упал с пробитой шеей. Свалился и голый, получив пулю в грудь.

Выстрелы теперь щёлкали справа и слева. Удирающие братки оказались между двух огней. На счастье беглецов, у стражей порядка тоже кончались патроны. Стрельба затихала. Не дожидаясь, пока уцелевшие бандиты окончательно скроются в лесу, капитан выскочил из своего укрытия и бросился к крыльцу, крича в тревоге: "Раиса! Раиса!" Габай послал в него пулю, но тот был слишком далеко и выстрел не достиг цели.

Преследовать бандитов в лесу никто не решился. Из восьми человек, пришедших ночью в дом к Раисе, в живых осталось пятеро. Двое получили смертельные ранения во время отступления к лесу, третьего - Гугнивого, подстрелили ещё в доме.

Главарь улепётывал, громко матерясь. Качок и Чурка помогали бежать раненому Водолазову. Последним трусил плотный неповоротливый Бредихин. Пот стекал с него ручьями, он задыхался и остановился раньше других, крикнув, что погони нет. Замедлили бег и остальные.

Габай проверил обойму в своём пистолете. Обойма была пуста.

Хреново, шеф... - пропыхтел Качок. - Они могут пустить за нами собак и выйти на Лидку... А она нас сдаст...

Тут речка есть, пройдём по ней, - решил Габай после недолгих раздумий. - Собьём собак со следа.

К вдове они вернулись в седьмом часу утра, усталые, промокшие и злые. Лидия встревожилась, но вопросов задавать не стала. Знала, что эти люди вопросов не любят. Дед гремел в углу пустыми бутылками, кряхтел и чему-то зловеще улыбался про себя.

Чую, не миновать шмона, - говорил он снохе, щуря глаз. - Заметут всех.

Типун тебе на язык! - отзывалась та.

Наспех умывшись, бандиты схватили в охапку одежду - свою и убитых, забились в машины и дали газу.

Нету у Раиски камней, и не было, - твердил Качок. - Опять этот козляра нас подставил. Ни хрена он не знает, да и откуда ему знать?

Он с такой яростью сжимал кулаки, что казалось, попадись ему сейчас Михалёв, задушил бы его тут же.

Да, попали мы, - соглашался главарь. - Камешки, похоже гикнулись.

Они не могли гикнуться! - кипятился Качок. - Или их кто-то увёл, или они до сих пор где-то лежат. Но хрен их найдёшь без Папани!

Сидевшие сзади Бредихин и Водолазов молчали, только Водолазов тихо стонал от боли в плече.

Как бы нам сейчас пригодились те бабки, которые мы откладывали, - сказал Бредихин. - Там ведь было сто пятьдесят "штук"... Где они теперь?...

Там же, где и камни, - мрачно ответил главарь.

Глава 14

Чурка поехал к себе, а Габай с Качком, Бредихиным и Водолазовым отправились на московскую съёмную квартиру. Габай, понимая, что здесь его будут искать в первую очередь, решил сегодня же собрать вещи и сбежать.

На сборы ушло полчаса. Он уже застёгивал ремни на чемодане, когда в квартиру позвонили. Холодея, Габай вышел в прихожую. Из кухни высунулся встревоженный Качок.

Заглянув в "глазок", Габай увидел Шпору - старого уголовника с большим лагерным стажем, много лет сидевшего с Жихарём на одной зоне и считавшегося его ближайшим соратником. У Габая упало сердце. Всё-таки не успел он удрать! Появление этого темнолицего, высохшего как скелет субъекта не обещало ничего хорошего.

Не отрываясь от "глазка", Габай с минуту прислушивался к тишине за дверью. Похоже, Шпора был один. Хотя не исключалось, что за углом лестничной площадки прячется целая свора головорезов.

Шпора снова позвонил.

Ильяс, открывай, я от Жихаря. Слышь?

Габай щёлкнул замком и приоткрыл дверь ровно настолько, насколько нужно было, чтобы незваный гость протиснулся в проём. В любую секунду, при малейшем подозрительном шуме, он готов был снова захлопнуть её.