Сергей Самаров - Двенадцать раундов войны

Куда-то в сопку дала два выстрела «старшая пушка» боевой машины пехоты. Вслед за этим тремя длинными очередями отметился и верхний пулемет БМП. Но после этого БМП больше не стреляла. И после боя над дорогой повисла какая-то неестественная, тревожная тишина. Это была тишина ожидания…

Из облака дыма, уже чуть-чуть поредевшего, вышел на звуки активной автоматной перестрелки подполковник Калужный. Наверное, и выстрел «РПГ-7» слышал. А это всегда серьезная угроза. И потому Калужный сначала посмотрел на боевую машину пехоты и только потом на позицию полиции. Свой автомат подполковник спецназа ГРУ держал в левой руке, а правой зажимал малую саперную лопатку. Хумид Цокович даже с расстояния в тридцать метров увидел, что лопатка обрызгана кровью. Он уже многократно слышал про то, как в спецназе ГРУ возвели умение драться саперной лопаткой сначала в науку, а потом и в искусство и даже создали собственную школу фехтования, где изучались действия бойца, вооруженного малой саперной лопаткой, против противника, вооруженного автоматом или пистолетом, ножом, просто палкой, ломом или еще чем-то, что попадется под руку. Отдельно проходило обучение по метанию лопатки. Все это Тарамов узнавал не из простого любопытства, а из желания внедрить систему подготовки у себя в полицейском спецназе. Вслед за подполковником из дыма вышли с почерневшими закопченными лицами несколько солдат. Значит, с бандой в песочном камуфляже было покончено. Иначе солдаты продолжали бы дело. Вся операция, как наблюдал подполковник полицейского спецназа, была задумана и воплощена, с его точки зрения, великолепно. Но перед глазами подполковника Тарамова была и другая операция, проведенная на этом же месте, и не подполковником спецназа ГРУ Калужным, а его давним противником и соперником амиром Уматгиреевым. Та операция была, возможно, не хуже продумана и организована, хотя готовилась, наверное, не час, а несколько дней, и это следует отнести в плюс Калужному, который действовал, не выбирая место и тактику, а только исходя из обстоятельств. Смог ли бы так же действовать Уматгиреев, Хумид Цокович не знал. Он вообще раньше относился чуть свысока к бывшему школьному приятелю. В самом деле, когда Джабраил был действующим спортсменом, он еще что-то значил, хотя тоже звезд с неба не хватал. Бывали в республике звезды бокса и более значимые, и даже с мировым именем, такие, как недавно умерший Хамзат Джабраилов. На фоне Хамзата Джабраил выглядел бледно. А потом он и вовсе стал никем. Даже хорошим тренером не стал. Тогда как сам Хумид Цокович весьма высоко оценивал свои заслуги. Службу в милиции он начал сразу после службы в армии. В армии служил в ВДВ, в милиции пошел служить в ОМОН, получил офицерское звание. В первую чеченскую войну он безоговорочно вошел в состав отряда Бислана Гантамирова и воевал против генерала Дудаева. Потом вынужден был из Чечни, назвавшейся тогда Ичкерией, уехать в Нальчик, но после второй чеченской войны вернулся и снова стал служить в милиции, причем всегда только в силовом ее крыле, в ОМОНе и СОБРе, а потом и возглавил районный полицейский спецназ. Свою карьеру подполковник Тарамов видел достойной мужчины. И все бы шло хорошо, если бы не эта встреча с бандой Уматгиреева, закончившаяся практически полным разгромом и уничтожением отряда полицейского спецназа. Те двенадцать человек из общего состава в шестьдесят три бойца, что остались живы, — это уже не спецназ. Хоть и говорят в народе, что за одного битого двух небитых дают, это не всегда правда. В том же боксе существует такой термин, как «пробитый» спортсмен. После одного полученного нокаута боксер может и полностью потерять интерес к своему виду спорта, и, как чаще случается, начинает падать после сравнительно несильного пропущенного удара. Он — «пробит». После нокаута голова уже не в состоянии держать удары, потому что любой нокаут после удара в голову — это гарантированное сотрясение мозга. То же самое и с полицейскими спецназовцами. Выжившие тогда, когда погибло большинство их товарищей, они уже не готовы идти на риск, даже когда этот риск оправдан, они вздрагивают от выстрелов и скорее всего со службы уйдут сами, по собственному желанию, и без возражений со стороны командования. Как так получилось, что Уматгиреев, ничего особого собой не представлявший, как думалось Тарамову, вдруг провел качественную, почти великолепную операцию, и даже без ущерба для себя, против значительно превосходящих его сил полицейского спецназа? Эти мысли злили Хумида Цоковича и рвали его душу…

Подполковник Калужный, на ходу поправляя бронежилет и одергивая «разгрузку», сразу направился к окопу, из которого только что выбрался, оглядываясь и опасаясь, что бандиты вернутся, подполковник Тарамов. Юрий Михайлович выглядел недовольным, но сосредоточенным, словно готовился продолжать боевые действия. Спросил быстро и по-деловому, хотя спокойно:

— Что здесь за стрельба была, Хумид Цокович? Вроде бы бандиты из нашей «завесы» не выбирались…

Тарамов в знак согласия кивнул:

— От вас не выбирались. Снизу банда подошла. Уматгиреев со своими головорезами. Рабочие его первыми заметили и обстреляли. Потом и мы подключились.

— Понятно. Сам тоже был?

— Сам был. В атаку своих вел. Я его уже почти на мушку взял, а потом заметил гранатометчика. В БМП прицеливался. И гранатометчика подстрелил. Он только в воздух успел гранату послать. Или в сопку… Куда-то туда… — Тарамов показал рукой.

— Спасибо. Спасли ситуацию. Бандиты, думаю, по обе стороны от дороги разбежались?

— Как обычно… Как вода сквозь пальцы…

— Сейчас их можно было бы преследовать. Сразу на «хвост» садиться. Они неподготовленные вышли в бой. И мы бы к вам присоединились.

— После прошлого преследования я поосторожничал, — признался Хумид Цокович. — И вы еще из дыма не вышли. Сейчас, думаете, поздно?

— Поздно… Они тропинки здесь изучили. Знают, куда идти. Рассыпаются как горох, потом в одно место скатываются. Если бы знать это место, можно было бы.

С этим трудно было не согласиться. Преследование было возможным только тогда, когда видно хоть одного преследуемого.

— Как у вас успехи?

— «Зомби» встали из могил… Мои бойцы прятались за могилами. Почти всех в «рукопашке» перебили. Да их и осталось немного. Старший лейтенант Березкин отлично стрелял. И гранаты он же хорошо выставил. Половину дела, можно сказать, сделал.

— Надо бы было хоть одного захватить в плен, — сказал Тарамов. — Это вопрос политический. Отряды «Аль-Каиды» из Сирии выводятся на Кавказ. Об этом можно говорить на международной арене. И надо, наверное, говорить. Они не по воздуху летают, кто-то им границы открывает, кто-то приказывает открыть.