Тим Уиллокс - Бунт в «Зеленой Речке»

— Уберите это дерьмо.

Когда тела вытащили, Клетус обвел взглядом пустынную, опутанную паутиной палату.

— Ну и дыра, — сказал он. — Пошли-ка отсюда скорее.

Выходя последней, Девлин вытащила ключ из замочной скважины…

Пока охранники тушили пожар в палате Крокетта, Девлин и Клейн помогали эвакуировать больных из палаты Тревиса. Жиденькая колонна уцелевших под ослепительным лучом прожектора и бдительным присмотром часовых с западной вышки тянулась к основным воротам. Покидая здание лазарета, Клейн и Девлин наткнулись на сидевшего на ступеньках Эрла Коули, следившего за исходом своих пациентов. Белая одежда негра была спереди сплошь залита кровью; он часто и неглубоко дышал. Левая рука Коули свисала на грубой перевязи. В кулаке правой был намертво зажат свернутый в трубку зеленый журнал. Клейн остановился перед негром; тот устало моргнул.

— Все ушли? — спросил он.

Клейн кивнул.

— Вообще-то тебя надо было унести первым.

— Носилок не хватало, вот я и решил посидеть, проследить, чтобы все было нормально.

Коули посмотрел на окровавленное лицо Девлин, и Клейн понял, что негр ждал и их.

— Ты сможешь дойти до ворот сам, или мне придется тащить твою черную задницу на руках? — спросил доктор.

Коули очень осторожно выдохнул, пережидая приступ боли, и покачал головой.

— Я не пересекал этот двор уже Бог знает сколько лет. — Он улыбнулся, пережидая очередной приступ. — Так что я уж посижу здесь еще маленько.

Клейн знал, что ему не сдвинуть упрямого негра с места против его воли. Особенно сейчас, когда тот умирал. Тем более что Коули понимал это. Но не успел Клейн ввязаться в бесполезный спор, как Девлин показала на дальнюю стену за жилыми блоками.

— Похоже, светает, — сказала она.

Клейн всмотрелся: да, небо цвета индиго едва заметно посветлело.

Коули прищурился, глядя в направлении, указываемом Девлин.

— Кажется, ты права, — подтвердил он.

— А без этой стены будет видно намного лучше, — сказала девушка.

Они с Коули взглянули в упор друг на друга. Что там проскочило между ними, Клейн не понял, но через минуту Коули повернулся к нему и поинтересовался:

— Ну? Можно старому хрычу в нынешние времена рассчитывать на некоторую помощь?

Вдвоем они поставили скрипящего зубами Коули на ноги, и все трое потащились по бетонной дорожке, извивавшейся в тени наружной стены. Трижды им приходилось останавливаться, пока Коули пережидал очередной приступ. Каждый раз Клейн не сомневался, что старый негр умрет прямо сейчас, но тот, матерясь и шипя, как старая баба, все же шел вперед. Вскоре они вошли в тоннель, ведущий к главному выходу.

Здесь царил хаос: смущенные, вооруженные до зубов охранники присматривали за больными беспомощными людьми. Уже подъехали три машины „скорой помощи“, и парамедики суетились вокруг раненых. Внутренняя дверь главных ворот как раз отъехала в сторону, пропуская четвертую машину; через проем было видно, что огромная наружная дверь уже закрыта и заперта.

— Если я сейчас остановлюсь, то уже не сдвинусь с места, — прошипел Коули.

Девлин заметила Галиндеса, курившего сигарету Клетуса и согласно кивавшего в такт словам капитана. Оставив Коули на попечение Клейна, Девлин сорвалась и побежала к Клетусу. Коули грузно навалился на руку Клейна; дыхание тяжело клокотало в его груди. Клейн чувствовал страстное желание высказать Лягушатнику все то, что не решался произнести прежде, но слова эти казались какими-то неуместными…

— Слушай, Лягуша, я хочу тебе сказать, что…

— Не надо, — остановил его Коули. — Я знаю. Я все знаю. — Не в силах поднять голову и посмотреть на Клейна, он улыбнулся бетонной дорожке под ногами. — Я старая болтливая баба, верно?

Клейн глотнул.

— Верно, — согласился он.

Они прошли через открытую внутреннюю дверь, и Клейн оглянулся через плечо. Посреди проходной Девлин быстро говорила Клетусу что-то такое, чего Клейн и слышать не хотел. Клетус с болезненной миной потер затылок, затем кивнул и наклонился к микрофону рации. Девлин побежала обратно. Клейн отвернулся. До больших деревянных ворот оставалось еще метров семь.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — заговорил Коули. — Может, пригодится…

— Что?

— Нев Эгри подхватил вирус, — выдавил Коули. — У него позитивная реакция.

— Что-что? — переспросил Клейн.

— Как-то лет пять назад он потребовал проверить его на СПИД. Тебя тогда здесь еще не было.

— Ты мне никогда об этом не говорил…

— Это было не твое собачье дело.

— Клод тоже заражен?

— Насколько я знаю, он ни разу не проверялся…

Пока Клейн переваривал услышанное, загудел электромотор, и ворота перед ними начали медленно открываться. Девлин догнала их; ворота открылись настежь, и в них ворвались звуки предутреннего пения птиц, парящих на свежем ветру. Черт возьми, подумал Клейн, в мире есть еще птицы, причем не только чайки!.. Коули пошел быстрее, склонив голову. Еще три шага — и они оказались снаружи.

Они оказались снаружи.

Ворота находились в самой южной точке шестиугольной стены. Отсюда открывался вид на всю низину до деревьев, вдоль Грин-Ривер — „Зеленой Речки“. Над горизонтом, за верхушками деревьев, показалась полоска неба бледно-красного цвета, переходившего в пурпурный, серый и, наконец, в бархатную черноту.

— Розовый рассвет, — выдохнул Коули. — Черт возьми… — Он оттолкнул руку Клейна. — Сдается мне, пора прогуляться.

Клейн отпустил его и с комком, подкатившим к горлу, смотрел, как его друг трижды неуверенно шагнул в сторону восходящего солнца. На четвертом шаге ноги отказались держать Коули, и он тяжело рухнул на землю. Клейн и Девлин подскочили к нему.

— Посадите меня, — свистящим голосом приказал Коули.

Они приподняли негра, подхватив с боков. Коули скрючился от боли. Ему уже не хватало воздуха, он почти терял сознание. Его глаза пытались сфокусироваться на Девлин. Подняв руку, он вложил журнал в ладонь девушки. Страницы журнала были залиты кровью.

— Я… хочу… чтобы моя семья узнала, что я… не только… — Изо рта негра вылетел сгусток крови, и он затрясся, хватая воздух.

По лицу Девлин неудержимо покатились слезы.

— Я найду их, — пообещала она. — Обещаю тебе…

Коули посмотрел ей в лицо, улыбнулся и кивнул. Девлин взглянула на Клейна, затем наклонилась, поцеловала Коули в окровавленные губы и пошла к воротам тюрьмы. Клейн и Коули остались вдвоем, глядя на солнце.

— „Пи Вайн Спешил“ дает последний гудок, — сказал Коули, сжимая руку Клейна, и добавил: — Я рад, что мы получаем свободу в один и тот же день.

Лицо старого негра расплылось перед глазами Клейна, и он кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Его челюсти болели — настолько он их стискивал. Коули в последний раз медленно моргнул желтыми, налитыми кровью глазами; глубоко втянул через расширенные ноздри свежий утренний ветерок.