Андрей Поповский - Третий раунд

— Ну хорошо, Сергей, с понятиями все ясно, — кивнул головой Егор.

— А как быть тем людям, которые здесь чужие? Я не блатной и не считаю тюрьму своим домом, воровская идея меня никогда не привлекала. Быть «отрицалой» я не собираюсь, прежде всего потому, что не считаю для себя западло быть на зоне просто «мужиком». Когда я выйду отсюда, я постараюсь тут же забыть все это, как страшный сон, и никогда больше не вспоминать. Буду честно работать, и жить как обычный человек. Но в то же время, я мужчина и я никому не позволю здесь ездить у себя на шее, или тыкать растопыренными пальцами себе в лицо только на том основании, что я не черной масти.

— А никто тебе здесь ничего не может тыкать, — усмехнулся Сергей.

— По нашим законам, здесь в Дому все равны. Не хочешь быть с бродягами, так никто и не тянет. На самом деле, многие почитают это за честь, но не об том базар. Ты, прежде всего, будь человеком, потому что здесь не так важно, кто ты по жизни — мужик или бродяга — а важно, какой ты человек, радеешь ты только за свое личное, или думаешь еще и об Общем Благе. Даже с «козлами» можно иметь дело, если это «козлы» с нормальными понятиями. Ты думаешь, что на «черных зонах» нет бригадиров или завхозов? Есть, конечно же, куда ж без них. Просто там они, в отличии от «козлячьих» зон, становятся на должности с согласия смотрящего и радеют не только о собственной шкуре… Ты нормальный пацан и можешь занять достойное место в любом Дому, главное, выбери правильно — с кем тебе общаться и с кем дружить. Здоровья в тебе много и махаться ты умеешь, не зря же ты по полной отдуплил тех рогометов в общей хате… Теперь для тебя очень важно, на какую сторону ты встанешь. Не уподобляйся многим тупоголовым спортсменам, или просто здоровым быкам, не становись на сторону беспредела, и тогда честные арестанты тебя заметят и оценят…

— Да, я понял, — кивнул Егор.

— Как попадешь на зону, и по первой будешь общаться там с блаткомитетом, ты в разговоре сошлись на меня, мол на одной киче вместе парились. Меня ведь во многих домах знают, и если что, я дам тебе хорошую рекомендацию перед бродягами.

— Спасибо.

— Снова ты облажался со своим лоховским «спасибо», — усмехнулся Вован.

— Вот елки, — с досадой пожал плечами Егор, — опять забыл.

— Да ладно, это совсем не косяк, просто маленькая оплошность первохода.

— Слышь, Серега, а у меня вот такой вопрос, — нетерпеливо дернул положенца за рукав Вован.

— Вот допустим, менты чисто по беспределу закатали честного арестанта в хату с петухами, так что ему делать, сразу ломиться с этой хаты или как?

— Ломиться с хаты, по-любому, западло, — усмехнулся Серега.

— Нужно сделать так, чтобы сами петухи оттуда ломанулись.

— А как же одному заставить выломиться всю петушиную толпу из их собственной хаты?..

— Да как хочешь, главное, чтобы результат был. Нет готового рецепта на все случаи жизни, и зачастую приходится действовать по ситуации…

На следующий день Сергея должны были перевести обратно в Бутырку, угодливый вертухай ему об этом сообщил заранее, и поэтому Мастер в течение дня мог спокойно собрать свой баул. Пока он неторопливо собирался, Вован подсел на шконку к Егору и тихонько шепнул ему:

— Слышь, Каратила, у меня к тебе базар есть.

— Чего? — вскинулся Егор, зубривший в это время английские слова по словарю, который ему разрешили оставить с собой.

— Давай мы с тобой сделаем братский подгон Сереге на память.

— Какой подгон? — не понял его Егор.

— Ну, я Сереге подгоню свой свитер, он у меня еще из дома, маманя вязала, — так же шепотом пояснил тот.

— А ты, если конечно не жалко, подгони ему свое одеяло, оно у тебя козырное. Сереге будет приятно, и память о нас останется…

— Да о чем вопрос, — кивнул Егор, безразлично взглянув на оставшееся ему «в наследство» одеяло, — Для Сереги действительно не жалко.

— Ну так пойдем подгоним ему шмотье, пока он складывается.

Вован первым подошел к Сергею, задумчиво укладывавшему свои вещи в объемистую клетчатую сумку.

— Серег, вот прими от меня на память свитер, это моя мамка вязала, — он протянул Мастеру аккуратно сложенный красивый белый свитер ручной вязки.

— Душевно, Вован, — от души рассмеялся Серега, принимая подарок.

— Я такого хохмача, как ты, и так не забуду…

— Сергей, прими и от меня маленький подарок, — подошедший Егор протянул Мастеру свое одеяло, то самое, за которое он два дня назад устроил бойню в общей хате.

— Спасибо, Егор, — Сергей с улыбкой кивнул головой и взял одеяло, положив его на шконку рядом с собой.

— Тебя я тоже не забуду… Мож еще где свидимся с вами, пацаны, жизня, она ведь штука длинная… Всегда буду рад с вами пообщаться.

То, что приверженец старых воровских традиций Мастер употребил неиспользуемое среди арестантов слово «спасибо», было знаком особого расположения к Егору, и тот, несмотря на свою неискушенность это понял. Понял это и Вован, шепнув Егору чуть позже:

— Ну ты сила, неспроста Серега тебя так выделил. Значит, что-то такое он в тебе разглядел…

Егор, не зная, что на это ответить, только молча пожал плечами.

Утром Кота, накануне очень поздно пришедшего домой, вырвала из сна громкая трель дверного звонка. Кто-то очень настойчиво и бесцеремонно трезвонил у входной двери, не дожидаясь, пока хозяева проснутся и отопрут.

— Иду, иду, ну кому еще там неймется…

Кот как сквозь вату слышал недовольный голос младшего брата, медленно плетущегося к двери. Щелкнул дверной замок, и чей-то грубый голос резко спросил:

— Брат дома?

— А кто вы, собственно говоря, такие и по какому праву… — начал было возмущаться младший брат, но тут же грубый голос оборвал его неоконченную фразу:

— Уголовный розыск! Где он?!

— Братуха, атас, мусора! — панический крик младшего брата тут же прервался, захлебнувшись приглушенным хрипом.

В небольшую комнату, которую Кот делил с младшим братом, ворвались двое здоровых мужиков, которые сразу с двух сторон подошли к парню, в одних трусах сидящему на своей кровати и отчаянно потирающему заспанные глаза.

— Давай одевайся быстрее, чего расселся, как у тещи на блинах, — грубо дернул один из них его за плечо.

— Что случилось, куда вы его забираете?! — запричитала было вошедшая в комнату заспанная мать, одетая в накинутый на плечи длинный халат.

— Не волнуйся, мам, все в порядке, — Кот, неловко прыгая на одной ноге, надевал свои черные брюки.

— Это просто какое-то недоразумения, они меня скоро отпустят.

— Ага, помечтай. Лет эдак через пять, очень может быть, — иронично хмыкнул усатый круглолицый здоровяк, одновременно демонстрируя причитающей женщине свое удостоверение.