Сергей Зверев - Убить бессмертие

Это было неожиданно. Теперь Леня растерял все преимущество в неожиданности, он даже усугубил свое положение. Теперь он стоял на четвереньках, готовый броситься на врага, но враг находился от него на расстоянии почти трех метров. Одним прыжком из такой нелепой позы его не достать. А у незнакомца в руках уже красовался пистолет, кажется, «стечкин».

— Ну, хватит, я тебя понял! — вдруг процедил тот сквозь зубы, не опуская зловещего черного зрачка дула пистолета.

Леня понял только то, что стрелять незнакомец прямо сейчас не намерен. Главное, не пытаться нападать. А собственный пистолет валялся от Лени далековато. Метрах в пяти, там, куда он отлетел от удара ноги. Безвыходная ситуация, полный провал. И этот тип еще сверлит его своими прищуренными глазками, и нос у него крючком, как у… не знаю, у кого! Неприятный тип!

— У тебя подготовка ВДВ, что ли? — уже более миролюбиво спросил незнакомец, еле заметно шевеля мышцами плеча, куда Леня засветил ему камнем.

— Почему именно ВДВ? — подозрительно спросил Леня, пытаясь потянуть время для принятия решения.

— У вас там вроде учат в рукопашных схватках использовать все, что под руку подвернется. Тебя как зовут?

— Роксолан Медиарович Ксандрыка, богоугодный старец из Одессы, — буркнул Леня всплывшее откуда-то из глубин памяти.

— Ну, если ты Тургенева пытаешься цитировать, то у него звучит иначе, — усмехнулся крючконосый. — «…проживающий в Одессе благопотребный старец Роксолан Медиарович Ксандрыка…»

— Вы кто? — недоуменно спросил Леня, садясь на корточки.

— Я-то? — Незнакомец задумчиво почесал нос стволом пистолета. — Я, кажется, твое спасение, Леонид Владимиров.

— Откуда вы меня знаете? И кто вы такой, черт бы вас подрал!

— Я представляю некое специфическое спецподразделение, которому приказано взять под охрану ваш «Сектор» в «Байкале». А попутно мы принимаем участие в ликвидации банды и возвращении образца нанопрепарата в научное лоно.

— Н-да, — прищурился Леня, — вашего лица я в самолете не видел. Да и здесь…

— Меня Иннокентий зовут, — сунув пистолет в кобуру, протянул Лене руку незнакомец. — Фамилия Борщевский.

— Вы один тут? — недоверчиво спросил Леня.

— Нет, нас трое. Один догонял вас от самого центра, но немного припозднился. А мы двое прыгали с самолета на… парашютах.

— А не врете? И каким же образом вы нас в глухой тайге нашли? Я понимаю, если речь идет о разбитом самолете, я там сам маяк включал, а…

— А здесь, Леня, мы постарались! — перебил его Борщевский. — Много ты сразу вопросов задаешь. Если коротко, то мы должны были взять «Сектор» под охрану, но не успели. Слишком поздно к нам обратилось ваше руководство. Единственное, что мы успели вечером накануне нападения, — это установить на контейнер, где хранился препарат, радиометку. Предупрежу второй твой вопрос. Да, и мы, и руководство вашего научного центра знали о том, что возможны нападение и попытка выкрасть новый препарат.

— Это вы тут недавно перестрелку устроили? — немного успокаиваясь, спросил Леня.

— Недавно? Мы. Плохо получилось: двоих бандитов застрелили и только одного взяли раненым.

— И препарат взяли? — недоверчиво прищурился Леня.

— Слушай, Леонид, — вздохнул Борщевский, — не пытайся казаться самым умным. Проверки устраиваешь? Твой препарат мы в реке нашли еще там, где ты на лагерь напал, где два трупа осталось. Один — висящий на дереве, а второй без ноги — на поляне. Я же говорю, что на контейнере метка установлена! Нашли мы его в реке с обрубком ноги. Это ты здорово придумал с ледяной водой! А чтобы ты совсем уж мне поверил… — Борщевский достал из кармана куртки аппарат спутниковой связи и вызвал шефа: — Князь, это Стусло! Я нашел Владимирова, этого парня из лаборатории. Рядом? Это было бы кстати. Хорошо, даю трубку.

Леня взял аппарат и приложил его к уху. То, что он услышал, обвалилось на него слабостью от непомерной усталости этих дней. Даже голова немного закружилась. Он услышал голос своего заведующего лабораторией.

— Леонид, ты как, живой там? Тут такого про тебя нарассказали… Ну, ладно, молодец! Иногда, видимо, науку и так надо защищать. Что с препаратом? Мне тут сказали, что его нашли, но они не специалисты…

— Пока нормально, — ответил Леня, — но активность падает. Мне удалось найти условия для снижения температуры образца, и все же его срочно нужно вывозить отсюда. Еще сутки он не продержится.

— Леонид, ты вез в Читу образцы! Там был реагент…

И тут до Лени дошло. Он все это время был рядом с решением проблемы, но совершенно забыл о том, что вез с собой в самолете и что из разбитого самолета спас после крушения. Там был реагент, который способен поддерживать активность нанопрепарата достаточно долго. А в сочетании с низкой температурой — и очень долго. Фактически это было решение, это было спасение для результатов работы лаборатории.

Вернув трубку, Леня посмотрел на крючконосого человека почти с симпатией. Крутые они ребята, а он все равно здесь и сейчас важнее всех. От него зависит спасение образца, а не от мышц, не от умения прыгать и бегать. Голова — она и в Африке голова!

— Я так понял, что проблема решаема? — осторожно спросил Борщевский, который внимательно слушал переговоры Леонида с руководителем.

— Решаема! — усмехнулся Леня. — Только надо поторопиться. А еще на мне висит девушка из этого самолета. Бандиты ее в заложницы взяли, пришлось освобождать. Кстати, там был еще один заложник, Михаил, предприниматель…

— Мы знаем, — хмуро кивнул Борщевский, — нашли.

— Н-да, ну, ладно.

Над каменной речкой висел плотный и какой-то вязкий туман. Вершин сопок не было видно, но зато был слышен гул вертолетного двигателя и хлопанье винтов. Иногда, если приглядеться, видны были бортовые огни и свет прожектора, который тонул в молочном тумане.

Это был «КА-27» из Центроспаса. Пилоты удачно вышли на сигнал маяка, это был единственный экипаж, который удачно добрался до места крушения пассажирского «Ана». Леня удивлялся, как пилоты умудряются удерживать машину в таком тумане точно над нужной точкой. Они с Борщевским прикрепляли корзину, где пристегивался бледный, с грязным лицом и со слезами на глазах, парень Алексей. Он никак не попадал защелкой карабина в нужное место, а сам смотрел в сторону, где ниже по реке громоздилась каменная могила его девушки.

— Как только туман сойдет, сюда сразу прилетят эксперты, спасатели, — убеждал паренька Борщевский, — им все равно обследовать место крушения надо. И тела заберут, обязательно заберут. Ты, главное, телефон у спасателей в штабе оставь, чтобы тебе сумели сообщить, когда ее привезут…

Наконец люлька пошла вверх. Все, последний из выживших пассажиров. Леня вспомнил, первой поднимали Анджелу, которая еле держалась на ногах и все время плакала. Она даже не захотела попрощаться с ним, так вцепилась в края спасательной люльки. Помнил он, как они делали уколы другой вырывающейся девушке, как приводили в чувство все время падающую в обморок женщину со сломанной рукой. А еще он помнил лихорадочный нездоровый блеск глаз Алексея, который не по годам получил испытание для своей психики.