Кирилл Казанцев - Маска ангела

— Куда ее черт несет? — проговорила Лера, не сводя с «Черри» глаз.

«Скорее уж ангел». — Илья пропустил перед собой фургончик и маршрутку, поехал следом, прикидывая на ходу возможный маршрут и его конечную точку, потом бросил эту затею и просто старался не отпускать Кузнецову далеко.

Пятьдесят километров по шоссе пролетели за полчаса, машин стало меньше, Илье пришлось сбросить скорость и отойти немного назад. Но «Черри» на свободной почти дороге просматривался отлично, поворотов впереди не ожидалось, как и конца этой гонке. Потянулся лес, потом пустырь, потом склады за заборами, потом снова лес, дома, дачи, и так без конца. Пятьдесят пять километров, шестьдесят, шестьдесят пять, потом проскочили краем небольшой мрачный и серый городишко, вернее, его окраины с гаражами и заборами, и после знака границы города Кузнецова взяла правее, съехала с шоссе и скрылась из виду под эстакадой. Чтобы через пару мгновений вынырнуть из-под нее и покатить по прилегающей дороге.

С шоссе съехали только они двое, и деваться было некуда. Илья гнал следом, удерживая машину на неровной дороге — здесь под колесами пошла бетонка. «Ровер» вздрагивал на стыках плит, Лера обеими руками вцепилась в скобу над дверью и неотрывно смотрела вперед, где за пригорком пропала черная машина. «Ровер» легко одолел этот подъем, вылетел на вершину, и тут Илья увидел «Черри». Машина стояла в стороне от дороги, стояла криво, точно ее занесло в кювет, она по диски увязла в болотине и передним бампером переломила тонкую березку. В салоне никого не было, как показалось издалека. Илья проехал мимо, присмотрелся — точно, Кузнецовой нет, пропала, а деваться ей некуда — впереди лес, позади поле, вернее, пустырь, бывший когда-то полем. «Вот курва». — Илья загнал машину в березняк неподалеку, выскочил из машины и бросился к «Черри», обежал ее вокруг, потянул на себя переднюю дверцу. Та открылась без малейшей заминки, Илья сунулся внутрь, оглядел салон. Пусто, разумеется, и сумка пропала, большая темно-красная сумка, которую Кузнецова взяла из дома и теперь прихватила с собой, чтобы прогуляться по лесу.

— Где она? — подбежала Лера, тоже глянула в салон, на Илью и завертела головой по сторонам.

— Черт ее знает. — Илья прошелся от машины к лесу, обнаружил поблизости узкую, как тропинка, почти заросшую дорогу, и на ней еще местами просматривался асфальт. Дорога уводила в лес, и Кузнецова если пошла по грибы, то, скорее всего, именно по этой странной тропке, ибо на каблуках гулять по лесу затруднительно. Хотя кто ее разберет, неслась-то она сюда как ненормальная и штрафов, поди, нахватала на всю зарплату. Так, а куда она, собственно, неслась? В смс ее звали на место последней встречи с дочерью, и что теперь получается?

— И где тут вокзал? — проговорил Илья, и на всякий случай повернулся еще раз, поглядел по сторонам. Кроме асфальтовой тропинки вокруг ни одного признака цивилизации, а уж тем более вокзала, которому полагаются рельсы, поезда, толпы людей и прочее необходимое.

— При чем тут вокзал? — Лера подошла и тоже осмотрелась по сторонам. — Нет тут вокзала, сам, что ли, не видишь?

— Ты сама сказала, что в последний раз Кузнецова видела дочь на вокзале, — напомнил Илья.

— Это не я, это Артемьев сказал, — отозвалась Лера. Она сделала несколько шагов по тропинке, постояла поодаль и поспешно вернулась обратно. Деревья вдруг зашумели под порывом ветра, дружно наклонились на один бок, и сверху полетели бурые мокрые листья. Илье стало малость не по себе — ждал-то он совсем другого, а тут нате вам, лес да поле. Да дорога, что ведет бог знает куда.

— Неважно, — сказал он, — тем более Артемьев твой все знает, ему по должности положено. Но все равно фигня какая-то, ничего не понимаю.

Лес шумел все сильнее, ветки неприятно стучали друг о друга, трава шелестела, и в этих звуках Илье слышался гул чьих-то голосов. Доносились точно обрывки слов и целых фраз, было полное ощущение, что лес говорит с ними, пытается что-то сказать — объяснить или предостеречь. Лера тоже почувствовала что-то подобное, запахнула плащ, подошла к Илье и, глядя на ближайшие кусты, что мотал ветер, сказала:

— Поехали отсюда, пожалуйста. Вдруг она тут не одна, заманит нас в ловушку, и все…

«Это запросто». — Илья еще раз огляделся, понимая, что если Лера права, то они уже покойники, для снайпера они как на ладони, ему осталось только нажать на спуск.

Но секунды бежали, лес шумел, на плечо девушке упал осиновый лист и удобно устроился там. Илья сшиб его щелчком, Лера вздрогнула и спросила:

— Что теперь делать? Она же к дочке приехала, значит…

Ничего это не значит, кроме одного — надо идти в лес, по этой самой тропе. Место глухое только на первый взгляд, когда-то жизнь тут кипела: и остатки забора за березняком просматриваются, и столбы фонарные среди деревьев почти незаметные ржавеют, и провода на них висят, вернее обрывки, и их ветром мотает. Не вокзал, далеко не вокзал, и это неправильно, и выяснить все есть только один способ.

— Пошли. — Илья направился к тропинке, вышел на мокрый асфальт, оглянулся. «Ровер» отсюда почти не виден, молодые деревца хорошо скрывают его от посторонних глаз. Лера подошла, остановилась, тронула Илью за рукав:

— Может, здесь ее подождем? Должна же она вернуться.

Должна, но кто знает, может, до вечера ждать придется. Или вернется, но не одна, или ангел как раз на подлете сюда, или… Да мало ли каких вариантов накидает обострившаяся паранойя, что ж теперь, всему верить и от каждого шороха в кусты кидаться?

— Пошли, пошли. Топай за мной, а если не хочешь идти — сиди в машине, — сказал Илья и пошел по тропинке к остаткам забора, почти незаметным среди кустов и деревьев. Лера постояла немного и пошла следом за ним, беспрестанно озираясь, и так увлеклась, что едва не упала, налетев на незаметную в траве проволоку.

— Тихо ты, — Илья подхватил ее под локоть, — под ноги смотри. И вперед меня не лезь, иди следом.

Он пошел вперед по заросшему травой асфальту, не забывая поглядывать по сторонам. Вдоль дороги росли березы и сосны, в основном молодые, подлесок был густой и мощный, точно рос на черноземе, а не на песке. Дорога пошла вниз, вдоль нее поднимались пласты светлого и желтого песка, плотного и мокрого, поросшего мхом и кустами черники, и не пустыми — на них оставалось еще довольно много тяжелых темно-синих ягод. В другой раз он бы мимо ни за что не прошел, но сейчас был не тот момент, чтобы наслаждаться дарами леса. Илья лишь покосился на черничник и пошел дальше, стараясь держаться середины дороги. Асфальт скоро закончился, показались бетонные плиты, мощные и тяжелые, точно это не дорога была, а взлетно-посадочная полоса, между плит росла трава и та же черника. Илья не удержался, сорвал несколько ягод, кинул в рот и тут не услышал, скорее — почувствовал какое-то движение справа от себя. Посмотрел туда, и сначала увидел здоровенный столб, покрытый когда-то зеленой краской, а теперь ржавый и бурый, на нем висела на одной петле половина ворот, сваренных из толстых прутьев. А на столбе сидела огромная пестрая птица, сидела спокойно, людей не боялась и с любопытством смотрела на них блестящими черными же глазами. «Ястреб, коршун, канюк?» — Илья сбавил шаг, разглядывая птицу, ее черно-пестрое оперение, когтистые лапы и мощный, изогнутый на конце клюв. Птица в долгу не оставалась, глядела на Илью желтым глазом и даже вытянула шею, будто желала приглядеться получше.