Кирилл Казанцев - Маска ангела

— Не могу, — сказала та, — я не знаю, как его найти, он сам приходит.

Ладно, сам так сам. Тогда попробуем по-другому.

— Я понял, — не стал спорить с ней Илья, — а кто его послал — знаешь? Звони ему, сейчас же.

Кузнецова и ухом не повела, сняла очки, вытерла стекла краем балахона, нацепила обратно, и все это с таким видом, будто ее смертельно оскорбили. Заглянула в сумку, снова закрыла ее на молнию и дернулась было подняться, но Илья толкнул тетку обратно. Кузнецова тяжело плюхнулась на место и с силой приложилась спиной к сползшему траку гусеницы, охнула и прижала сумку к животу.

— Звони, — с угрозой повторил Илья, — звони, тварь. Сейчас же.

— У него нет телефона, он ему не нужен. Он и так знает про нас все, ему служат ангелы, — проговорила та, перекрестилась, возвела глаза к небу и зашептала: «И прости им долги наши, как и мы оставляем должникам нашим…»

Лера сунулась было вперед, но Илья остановил ее, приложил палец к губам. Тут нахрапом не возьмешь, тут надо аккуратнее. У тетки не все дома, это и без монокля видно, мозги у нее определенно потекли, и она запросто сочтет себя мученицей за веру, решив, что смерть от руки нехристя сродни гибели первомучеников, и заткнется наглухо. Однако и темп сбавлять нельзя, иначе она решит, что победила извергов одним лишь словом божьим.

— Про Макса он тоже от ангела узнал? Или от тебя узнал, гадина? — Илья сорвал у нее с носа очки и ударил потянувшуюся за ними тетку по рукам. — Говори, кому информацию сливала, или здесь останешься, даже костей не найдут.

Кузнецова вздрогнула, отдернула руки, обвела обоих крохотными зелеными глазками, снова вздрогнула, да так, что зубы стукнули. Илья отбросил очки вбок, наклонился и хлестнул тетку по лицу. Та отшатнулась и пробормотала:

— Я не могу, нельзя, скоро Света придет, мне домой надо…

Света — вот как звали ее дочь, вот кого она звала, пока металась по карьеру. Илья чувствовал себя последней сволочью, он переступал границу одну за одной, позади падали барьеры — моральные, этические, воспитания. Он точно перерождался в этот миг, точно менял одну шкуру на другую, и не мог сказать, что новая ему не нравится, или мешает, или жмет. В ней было непривычно и удобно, как в новом, собственными руками возведенном доме, а от старого не осталось и следа.

— Откуда придет, куда? — безжалостно добивал он женщину. — Думаешь, что твоя дочь через семь лет к тебе вернется?

— Он обещал, что вернется, если я буду верить, — бубнила Кузнецова, глядя на песок у себя под ногами. Она то ли успокоилась, зная, что ей ничего не грозит, то ли впала в какое-то подобие транса и даже слабо мотала головой — туда-сюда, как собачка на «торпеде» маршрутки.

— Кто обещал? — Они с Лерой выдали это хором и неотрывно смотрели на Кузнецову. Та молчала, мотала головой, Илья снова дал ей пощечину, хорошую, с оттяжкой, и это помогло. Кузнецова вскинулась, оглядела обоих и сказала — Илья был готов в этом поклясться — с надменным превосходством высшего существа:

— Со мной бог говорил, сказал, сколько заплатить осталось, чтобы Светочка вернулась ко мне…

Лера буквально кинулась вперед, да так резко, что Илья не успел ее остановить:

— Такой помощи ты от меня хотела? Денег? — сквозь зубы проговорила она и едва не вцепилась Кузнецовой в волосы. Илья кое-как оттащил девушку в сторону и тут заметил, что Кузнецова улыбается:

— Да, мне немного осталось, а ты отказалась! Жадная дрянь, как Серегин, как Стешин. Никто не хотел мне помочь…

Упоминание Макса подстегнуло, Илья подобрался, убрал руки за спину, сжал кулаки и негромко спросил, стараясь говорить спокойно:

— Кому ты платила? Ангелу?

— Нет, — продолжала улыбаться Кузнецова, — старцу.

Она снова принялась креститься и бормотать что-то душеспасительное, и больше всего на свете Илья хотел, чтобы тетка заткнулась. А в голове уже складывалась расплывчатая, правда, картинка: Артемьев говорил, что Кузнецова — примерная прихожанка, проводит в церкви столько же времени, сколько и на работе, и теперь понятно, что он прав. Старец какой-то, ангел, говорящий с ней господь — диагноз примерно ясен, подробности выяснят специалисты, но позже, к ней пока еще много вопросов.

— За что платила, — спросил Илья, — что за старец?

И хоть знал приблизительно, что услышит, но все ж по нервам точно наждачкой провели, а внутри все сжалось — и от собственного горя, и от лютой злобы: вот же с тупой овцой судьба свела, как только ее земля носит.

— Он святой, он мертвых воскрешает, — с благоговением произнесла Кузнецова и снова перекрестилась. — Он сказал мне на исповеди, что Светочку можно вернуть, но нужны деньги.

Илья будто снова оказался на пустыре, где Кудрин весело наматывал псов на покрышки своего «Паджеро». Ждал одного, а получил жирную здоровенную фигу в нос, думал, что второго раза не будет, однако ж крупно ошибался. Кузнецова сложила ладони «лодочкой», прижала их к груди и что-то страстно шептала, Лера пробормотала: «Дура», и отвернулась. Все, собственно, тетка больная на всю голову, толку от нее ноль, можно уходить. Хотя осталась парочка нестыковок, и эта овца должна их разъяснить, если мозги еще не все вытекли.

— Я не понял, — сказал Илья, — все знают, что твоя дочь поехала учиться и пропала. При чем тут воскрешение из мертвых? Вдруг она жива до сих пор, живет в каком-нибудь ауле, родила пять или десять детей и про родную мать знать не хочет. И почему ты сюда пришла, а не на вокзал? С чего решила, что твоя Света в лесу воскреснет?

Кузнецова подняла на него глаза и улыбнулась так, будто видела нечто, самое прекрасное в ее жизни, но глядела не на Илью, а точно внутрь себя, от чего ему стало неприятно и даже жутко. С безумцами ему раньше общаться не доводилось, видел как-то эпилептика в момент припадка, да и то со стороны, а чтобы вот так, непосредственно, глаза в глаза… Не доводилось. И мелькнула мысль, что если Кузнецова как-то извернется и прикончит его одного, или вместе с Лерой, то тетке ничего за это не будет, спишут все на состояние аффекта или как оно там правильно у буйных называется.

— Старец сказал искать там, где я ее в последний раз живую видела.

— Так это было здесь? — и тут вдруг картинка сложилась, на мгновение, на доли секунды, и тут же распалась, да и слава богу. Илья вдруг разом понял все, понял от начала и до конца, и почувствовал, как по хребту пробежал неприятный липкий холодок. Ветер был тут ни при чем, к тому же перед глазами на миг потемнело, и он как сквозь подушку услышал голос Леры:

— Ты ее здесь видела? Куда она делась? Что здесь произошло?

Лера не выдержала и сорвалась на крик, снова ринулась к блаженно улыбавшейся Кузнецовой, но Илья опередил девушку. С размаха залепил тетке пощечину, потом еще одну, для симметрии, Кузнецова отшатнулась, прижала ладонь к щеке и смотрела на него вовсе уж безумным взглядом, понимая, что попалась, только не могла понять — как именно. А Илье будто кто на ухо шепнул — ты прав, тут нечисто. Место безлюдное, тихое, всяко могло произойти… И он сказал, глядя Кузнецовой в глаза: