Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна

Ситуация осложнялась. Надо дать знать об этом Михаилу и Юрию. Их, кстати, не видно. Интересно, где они околачиваются и как думают выполнять свою роль?

Проследила дальше за Хромым. Он возвратился в свою каюту и запер ее изнутри. Так, значит, смена часовых отменяется. В чем причина?

Пора расспросить самого Хромого, что происходит. Я бросилась к его каюте. Подскочила — дверь чуть приоткрыта, раскрыла ее настежь. Вижу: здоровый кабан целится в Хромого, вот-вот выстрелит. Врезать ему по спине — успеет пальнуть. А мне Хромого живым приказано доставить. «Ку-ку», — пропела я первое, что пришло в голову. Толстяк среагировал мгновенно, я и не ожидала от него такой прыти.

Стрелял, сукин сын, метко. Все пули в грудь и живот. Хорошо не в голову, тогда бы наповал. А тут все в бронежилет. Вспомнила, как Николай Викторович вытащил из ящика своего стола сверток: «Приготовил специально для вас, мало ли что. Легкий и непробиваемый, кстати. Мейд ин Ю-Эс-Эй, что означает «Сделано в США», — похвастался он и добавил: — Приказываю надеть в Москве и снять в Нью-Йорке».

Выполнила приказ, молодчина, иначе закончилась бы тут же моя одиссея.

И пока этот эпизод с бронежилетом крутился в голове, я автоматически сделала то, что надо было сделать в этой ситуации. Не дожидаясь очередной порции свинца, ногой вышибла пистолет из рук этого мерзавца и, заняв боевую стойку, сделала резкий выпад кулаком вперед, как бы разбивая кирпичную стену. У самой его груди тормознула, чтоб оставить ему надежду подышать воздухом. Все же свидетель, может еще пригодиться. Увидела только, как летел он в угол с расширенными от ужаса и боли глазами. Подняла пистолет, бросила Хромому и отправила его на помощь к Игорю. Может, взыграет совесть, а нет — пусть пеняет на себя.

В следующую минуту я уже спешила к своим. Чего уж теперь скрываться, надо действовать всеми имеющимися силами. Стучу в каюту — никакого ответа. Где их носит? А может… Отгоняю тревожные мысли, отхожу метров на десять, разбегаюсь и с маху бью двумя ногами в падении на спину. Дверь вылетает в каюту. А там… о, ужас! В кровище лежат бездыханными мои телохранители. Кто же это их ликвидировал и зачем? Ясно одно: началась серьезная игра. Надо спешить к грузу, пока не поздно.

Я подобрала шаль, которую отбросила, чтобы не мешала, закуталась в нее — и на палубу, к трюму. Здесь длинная лестница. Стала спускаться. На пути выросла знакомая фигура в кожанке и берете. Черные усики злобно подрагивают.

— Куда, мать твою! — выкрикнул он на чистом русском и схватил меня за плечо.

Сам подставляется, идиот. Я сжала двумя руками его ладонь и дернула вперед. Почувствовала, как в затылок ткнулся его нос. Теперь мое плечо превращается в мощную опору, о которую можно переломить и небольшое деревце. Резкое нажатие — и еще ничего не понимающий часовой отскакивает в сторону с перекошенной мордой и с повисшей плетью рукой. Знаю, в следующую секунду он может так заорать, — теплоход остановится. Поэтому я быстренько прижала его коленкой к земле, обыскала карманы. Пистолет и нож — себе, носовой платок вместо кляпа — ему в рот.

Его же ремнем привязала к перилам лестницы и, набросив снова свою шаль-спасительницу, продолжила шествие вниз. Гляжу, на ступеньках кровь, совсем свежая. У стены клубочком, словно кот, свернулся человек. Приблизилась — Хромой. Не трудно было догадаться, чьих рук это дело. Послушала — жив, чуть постанывает. Открыл глаза, узнал.

— Это опять ты? Ножом меня, подлюга, слегка задел. Но кровища течет, спасу нет, обессилел совсем, помоги.

Разорвала свою шаль пополам, крепко перевязала ему руку, остановив кровь.

— Полежи пока, скоро приду, — успокоила я его. Накинула на плечи остатки шали, спрятав в складки оружие, и продолжила свой путь.

Вот наконец и последняя дверь в трюм. Открываю ее и вижу: несколько человек с автоматами за плечами грузят коробки на вагонетку. Один стоит в стороне и командует. Двое держат под прицелом Игоря, стоящего лицом к стене с поднятыми руками. Игорь, видно, побывал в хорошей перепалке: голова в крови, спина, с которой свисает разорванная рубашка, вся в красных полосах. Он еле стоит, вот-вот упадет.

Да, ситуация ничего себе. Сразу бросаться в пекло — пропадешь. Как учил Генрих? Если противник имеет численное превосходство и занимает более выгодные, чем у тебя, позиции, перехитри, обмани его, притупи бдительность, превратись в мышку, в податливое животное, вызови у врага жалость, брезгливость, наконец, непонимание. И когда убедишься, что цель твоя достигнута, действуй решительно, без снисхождения, не давай ему опомниться и понять, кто ты есть на самом деле.

Я громко застонала, завыла, согнулась и выкрикнула по-английски: «Сэр, помогите! На палубе орудует банда! Грабят пассажиров, насилуют женщин, убивают стариков и детей». А сама все ближе и ближе к главарю. Вижу, остановились все и уставились на меня. Я продолжаю повторять, как заклинание, одну и ту же фразу. Заметила, что главный забеспокоился и недоверчиво спрашивает меня на ломаном английском: «Кто ты и что с тобой, почему оказалась здесь?» Но ответа услышать он не успел. Я была уже на расстоянии метра и нанесла сильный удар носком ботинка ниже его коленки. Как подкошенный он упал на пол. Я тут же подскочила к нему и лезвием ножа уперлась ему в шею.

— Командуй, скотина, чтоб все как один сложили оружие в одну кучу, — заговорила я стальным голосом, — быстро, а то, не успеешь глазом моргнуть, проколю твою жирную шею, — и для убедительности слегка нажала.

Главарь не стал испытывать моего терпения и прокричал что-то своим на родном языке. По тому, как они моментально побросали автоматы на пол, я поняла — мое пожелание дошло до их сознания.

Игорь, услышав мои слова, обернулся, выбил автомат из рук своего конвоира и апперкотом уложил его на пол. Откуда силы взялись!

Между тем мой пленник, поняв, что партия проиграна, предложил мне взятку — сто тысяч долларов, если я отпущу всю команду восвояси. Оказывается, у них свой катер, он привязан к теплоходу и следует за ним. Ну, а другой, более для них предпочтительный вариант — отпустить их не только с миром, но и с грузом. В этом случае они отсчитывают мне тут же два миллиона долларов.

— Это честная игра, мисс, — заявил лежащий под моим ножом главарь шайки.

— Я подумаю, — пообещала я, рассчитывая прежде всего выиграть время. — Игорь, найди капитана, объясни ситуацию — и ко мне.

Он умчался. Я продолжала держать своего пленника прижатым к полу. Его молодцы, потоптавшись на месте, стали потихоньку приближаться ко мне.

— Скажи, чтобы не двигались, а то худо будет, — пригрозила я.

Он снова прокричал им что-то на своем языке. И на этот раз они послушались. Но я понимала — так долго продолжаться не может, и каждую минуту ситуация грозит измениться. Их осталось четверо — крепкие, ловкие парни. Будет нелегко с ними справиться. И словно угадывая мои опасения, один из его команды вдруг кинулся на меня. Я успела подставить нож, и он, напоровшись на него, попятился, прижимая руки к животу, и упал навзничь. Так, осталось трое. Кто следующий? Главарь, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, отражая нападение, вскочил, опираясь на здоровую ногу, выхватил пистолет, но даже обернуться ко мне не успел. Ребром ладони я нанесла удар ему по шее и сразила его наповал. Теперь у меня два кольта. Главное — не давать им приблизиться к оружию, сложенному по команде главаря. Я стала стрелять вверх, вниз, в сторону, пока трое не бросились врассыпную. Смотрю, окружают. Ладно, я вам не заяц, а вы не охотники. Кто самый смелый? Выскочила на середину, поближе к коробкам, чтоб ненароком не захватили, пока здесь продолжается кутерьма. Но они, храбрецы, набросились все сразу. В ярости каждый из них пытался меня достать, но получал то в зубы, то в нос (очень болезненный участок), то ниже пояса. Разве знали они, что такие варианты даже с большим числом нападавших я не раз отрабатывала в школе Генриха и подобные ситуации считались наиболее безопасными для обороняющегося каратиста.