Иван Стрельцов - Спец экстра-класса

– Отдел внутренних расследований провел полный «разбор полетов» провалившейся операции, – начал издалека Клинаев. Христофоров почувствовал, как невидимая ледяная рука сдавила солнечное сплетение. – И конкретно ваших действий, – не спеша жонглировал словами начальник отдела. – Как вы понимаете, я никак не мог повлиять на сложившуюся ситуацию, пришлось быть нейтральным, как египетский грифон.

«Молчаливый, как сфинкс», – отметил про себя Владимир, но вслух ничего не сказал.

– Авторитетная комиссия пришла к выводу… – Клинаев сделал продолжительную паузу и, наконец, закончил свою мысль: – Пришла к выводу: вашей личной вины в провале операции нет. Все детали заранее составленного плана были выполнены безукоризненно, а то, что произошло с захватом в заложники замполита батальона, всего лишь трагическая случайность. На войне такое, к сожалению, бывает. Действительно, не могли же вы отдать приказ уничтожить террористов, когда они прикрывались российским офицером.

Владимир благоразумно решил промолчать о том, что он приказал открыть огонь, но комбат Вавилов отказался выполнять этот приказ.

– Хотя лично я считаю, как сказал великий классик– «У победы сотни отцов, поражение же сирота». Но это так, к слову.

«Ходячий цитатник», – выругался в душе Христофоров, но вслух снова ничего не сказал.

– Как бы то ни было, расследование закончено, вы возвращаетесь к своим служебным обязанностям.

– Я получу назад свою группу? – приподнимаясь со стула, спросил Владимир.

– Да, – кивнул Клинаев. – Но не торопитесь, разговор еще не окончен.

Когда Христофоров снова сел, начальник оперативного отдела ловким движением развернул в его сторону суперплоский монитор компьютера и, нажав на несколько клавиш, продолжил:

– Две недели назад пограничники на южной границе задержали арабского наемника, при нем оказалась очень интересная видеокассета. Очень любопытное кино. Мне его закачали в компьютер, давайте посмотрим.

На вспыхнувшем экране монитора показались четко отснятые кадры: ветки деревьев на фоне темной горы, где-то слышится неясное бормотание. Камера медленно поплыла влево и выхватила поляну, на которой собралась небольшая группа арабских наемников. Длинные зеленооричневые прорезиненные плащи-накидки, у всех на плечах автоматы. Арабы негромко бормочут слова молитвы. Камера подступает еще ближе, теперь в кадре отчетливо виден разложенный на плащ-палатке труп. Он в камуфлированной одежде, но без ремня и оружия. Руки сложены на поясе, лицо окаймлено аккуратно подстриженной бородкой, глаза прикрыты, на макушке зеленый берет с нашитой лентой арабских наемников. Рядом у дерева, с привязанными к ветке над головой руками, стоит майор. Христофоров сразу узнал морпеха, замполита сводного батальона.

Наконец наемники закончили читать молитву и поднялись с колен. После этого бережно подняли на руки плащ-палатку и понесли к вырытой яме, так же бережно стали опускать покойника в приготовленную могилу.

Камера круто развернулась к замполиту, к нему направился рыжебородый здоровяк. Вытащив из-за голенища длинный нож с вороненым клинком и пилообразной заточкой, приблизившись к майору, бородач задрал ему голову и одним движением рассек горло. Тело конвульсивно задергалось в предсмертных судорогах, но крепко привязанные руки не давали ему упасть. Камера детально снимала смерть морского пехотинца.

Наконец экран погас, в кабинете повисла гнетущая тишина.

– Несмотря на то что Абдуллу Камалю по прозвищу Бабай удалось от вас уйти, от старухи с косой ему уйти не удалось. Мы видим его похороны, которые закончились жертвоприношением. Варварский народ. Руководство ФСБ совместно с Министерством обороны приняло решение наградить майора посмертно. Что вы, полковник Христофоров, на все это скажете?

– Печально по поводу смерти замполита. То, что решили наградить – это правильное решение, – сухо ответил оперативник.

– А по поводу смерти Бабая?

– Кассета – полная лажа.

– Что? – У Клинаева вздыбились от возмущения брови. Он, потомственный чекист, не привык к подобным выражениям. – Объясните свою мысль поточнее.

– Слишком мастерски все сделано. Профессиональная камера, хотя обычные материалы, те, что попадали к нам в виде трофеев или передавались телевизионщикам, были сняты обычными любительскими «мыльницами». А тут и камера серьезная, и снята качественно панорама, мелкий план, крупный план. Молитвенные песнопения, портрет трупа, спуск в могилу и жертвенное заклание. Хотя никаких жертв мусульмане на похоронах не приносят. А вот как труп засыпали землей, так и не показали. Бабай, как осьминог, оставил ложный след, а сам ускользнул. Гонец, пойманный погранцами, наверняка был какой-то никчемный человечишка, доходяга.

– M-м, действительно, – недовольно буркнул начальник оперативного отдела. – У задержанного оказалась запущенная форма туберкулеза, ему необходимо амбулаторное лечение. Сейчас он помещен в тюремную больницу в Лефортове.

– Значит, сам сдался.

– Все ваши предположения не имели бы никакого значения, если бы не одно «но». Три дня назад в штаб чеченского ОМОНа звонил неизвестный, он требовал начальника штаба Гасана Камаева. Когда ему сообщили, что майор Камаев убит, он только коротко доложил, что Абдулл Камаль жив, и бросил трубку. Так как связь в Чечне контролирует особая группа ФАПСИ, они запеленговали звонок. Неизвестный звонил из Черноморска.

– Черноморск—город писателей-сатириков Ильфа и Петрова, теперь это другое государство. Но, с другой стороны… там располагается пресс-центр сепаратистов Ичкерии, один из немногих в ближнем зарубежье. Кстати, туда даже приезжала правительственная делегация «Талибана», собирались ремонтировать свою боевую технику. Заводов военных в городе до хрена, и стоят без дела. Слава богу, не сложилось.

– При тогдашнем мэре Харвице и не такое было возможно, – проявил свою осведомленность полковник Клинаев, потом задумчиво добавил: – Хотя странно, он вроде полярной с исламистами веры, отчего же такая любовь?

– Враг моего врага – мой друг, – вроде бы без всякой связи произнес Христофоров. – В любом случае нам остается заявить Бабая в международный розыск. Фигня, конечно. —Он со злостью негромко хлопнул по столу ладонью. – Честное слово, иногда жалею, что мы не израильтяне. Те с террористами не церемонятся, в какой стране находят, там и уничтожают. А мы все миндальничаем…

– С некоторых пор, я имею в виду сентябрьскую атаку арабских смертников на торговый центр в Нью-Йорке, – осторожно произнес Клинаев, – взгляды на эту проблему значительно сместились.

– Значит, я могу?..

– Можете, – утвердительно кивнул начальник оперативного отдела. – Только надо сделать все, чтобы не пострадал престиж государства.