Иван Стрельцов - Спец экстра-класса

– Я консультировался с нашим ведущим специалистом по онкозаболеваниям, – заговорил хирург уже более уверенно. – По его мнению, в течение месяца вы будете чувствовать себя как обычно, потом начнутся приступы головной боли, которые постепенно будут усиливаться. В конце концов наступят слепота, глухота и полный паралич. Затем смерть по истечении полугода.

– Полгода. – Бабай зло глянул на врача, тот от испуга попятился. – Через полгода я умру в полной недвижимости, бесчувственным, как овощ. Нет, не дождутся от меня позорной смерти!

Он резко встал и быстро прошел к выходу. Стоявший возле двери Магомед посторонился, пропуская эмира, и последовал за ним.

Услышанное ошеломило Хусейнова не меньше, чем самого Абдулла Камаля. Чеченец был достаточно опытным человеком, чтобы осознать – произошел перелом. Бабай узнал о том, что обречен, и о лимите отведенного ему времени. А это значило только одно: убийца не захочет тихо уйти, он уйдет, громко хлопнув дверью.

Магомед почувствовал, как его руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Но сделать он ничего не успел. Из корпуса, где жил Бабай с группой боевиков, вышли трое арабов. Они уважительно склонились перед эмиром, но тот прошел мимо, будто вообще никого не видел.

Поезд Москва—Черноморск медленно подплыл к железнодорожной платформе. Плоскоглазый электровоз дотянул состав до тупика и замер. Из вагонов высыпала жиденькая толпа пассажиров. Молодой человек в темном недорогом костюме и с небольшой спортивной сумкой на плече, выйдя из вагона последним, остановился и, сложив на груди руки, замер в ожидании. На высокомерном лице читалось раздражение.

Долго ему ждать не пришлось. По перрону мимо старушек с объявлениями о сдаче квартир и комнат, как мимо бестелесных теней, ураганом промчался Уж. Неряшливо одетый, с растрепанными волосами, помятым лицом и красными, как у кролика, глазами, он несся, держа перед собой загипсованную руку, как средневековый таран.

– Уж, да ты в натуре гонишь, – недобро оскалился молодой человек, коротко стриженный блондин с маленькими злыми глазами. Высокомерие сошло с его лица, а злоба сделала его похожим на ощетинившегося волка. Несмотря на значительную разницу в возрасте, оба уголовника были хорошо знакомы. Пять лет чалились в одной зоне за Полярным кругом.

– А что, мне надо было здесь с утра отсвечивать с табличкой «Сдаю квартиру»? – беззлобно парировал Уж, дыхнув на приезжего перегаром. – Не хватало, чтобы менты приняли меня за щипача.

– Щипач со сломанной клешней – это что-то новое в тактике карманников, – усмехнулся гость. – Заливать зенки меньше надо, тогда везде будешь успевать.

– Молод ты еще меня учить. Понял, пацан? – в свою очередь окрысился Уж, от нервного возбуждения у него задергался левый глаз.

«Командировочный» счел за лучшее уладить возникший конфликт миром.

Группа «Вымпела» поселилась в дачном поселке за городом на берегу лимана. Небольшой двухэтажный дом из силикатного кирпича, надежно укрытый за густой изгородью из дикого винограда. Здесь было тихо и спокойно.

Выставив дневального, который охранял доставленный сюда арсенал, а заодно следил за порядком в доме, остальные нашли себе более приятные занятия. Купались, загорали, ловили рыбу, которую потом вместе чистили, жарили, варили уху.

В отличие от бойцов «Вымпела» полковник Христофоров не предавался праздному отдыху, он целыми днями сидел на связи, используя спутниковый телефон и компьютерную сеть. Для ликвидации международного террориста были задействованы серьезные силы, потрачены огромные средства и поставлены на кон судьбы десятка высокопоставленных начальников контрразведки.

Конечно, весьма затрудняло работу то, что приходилось действовать на чужой территории. Как бы то ни было, но «жребий брошен», и главный ответчик он, Владимир Христофоров, разработчик и руководитель операции. Поэтому полковник не мог позволить себе расслабиться.

Вечером загоревшие, как негры, бойцы собрались на террасе с видом на зеркало лимана. Снайпер Сергунек, дневальный сегодня, нажарил пойманных Маклаховым пеленгасов и подал их к столу.

Небольшие золотистые рыбины с поджаристой корочкой лежали аппетитной горкой. Рядом в глиняной миске радовали глаз влажные малосольные огурцы, с которыми соседствовали свежие помидоры, болгарский перец и грубо нарезанный серый хлеб.

– Эх, к такому столу да пятьдесят граммов для расслабухи, – потирая ладони, возбужденно воскликнул лейтенант Фамов.

– Не расслабляйся, Фантомас, – усмехнулся Игорь Маклахов. – Знаешь, что бывает с теми, кто расслабляется?

– Знаю, – кивнул Фамов, прекрасно понимая, что с командиром группы не получится панибратского разговора и обычного общения вне боевой обстановки. И причина тому – угрюмый полковник из оперативного отдела, к которому группа была прикреплена.

– Юрик, может, тебя устроит бутылочка «Мартовского»? – спросил появившийся на террасе лейтенант Шинин, держа перед собой поднос с полудюжиной запотевших бутылок темного пива.

– Ну, Шнифт, ну, человек! – прозвучал радостный вопль всей группы.

– А как?.. – Капитан Маклахов глазами показал на второй этаж, где трудился полковник Христофоров.

– Инициатива руководства, – ответил Сергей Шинин, расставляя бутылки на столе.

– Не может быть, – удивленно двинул плечами Игорь.

– Может быть, может, капитан. – Владимир спустился к накрытому столу, как и все, одетый в длинные просторные шорты и легкую цветную рубашку-«гавайку». Руководителя отличал от бронзовокожих подчиненных белый цвет кожи, верный признак кабинетного работника.

Бойцы расселись за столом и стали разливать темно-коричневый, с белой шапкой пены, напиток по высоким стаканам.

– А за что нам такие льготы, Владимир Николаевич? – поинтересовался Игорь, накрепко запомнив из московских инструктажей, что на время командировок воинские звания забываются.

– Сегодня последний день вашей праздной жизни, – пригубливая холодное пиво, ответил Христофоров. – С завтрашнего дня занимаетесь физподготов-кой: бег, общесиловые упражнения, отработка приемов рукопашного боя.

– А как насчет стрелковой подготовки? – набивая рот жареной рыбой и овощами, спросил снайпер Лис.

– Обойдетесь без стрельбы, —отрезал полковник, отделяя мясо пеленгаса от позвоночника.

– Не понимаю, – неожиданно заговорил Сергей Шинин. Со своим пивом лейтенант уже расправился, аппетита у него не было, хотелось общения. – Почему мы, полдюжины профессионалов, должны здесь отсиживаться, а двадцатилетнему пацану надо вызывать огонь на себя. Несправедливо как-то получается.

– Почему? – искренне удивился Христофоров. – Двадцатилетний пацан, как вы выразились, Сергей, не уличный балбес, а разведчик морской пехоты. Побывавший, кстати, не в одной боевой операции в Чечне, за что был награжден медалью «За отвагу» и орденом Мужества, а впоследствии ему было присвоено звание Герой России. За что? Для нашего разговора это не имеет абсолютно никакого значения. Парень отлично подготовлен как физически, так и психологически, может за себя постоять, в критической ситуации не теряет самообладания. В этом я лично убедился, когда его брал московский РУБОП и во время пребывания в Бутырке. Он годен для разработанной операции, но Стрелок всего лишь человек, а не киношный супермен. Поэтому вы здесь и находитесь, чтобы в нужный момент уравнять шансы. Надеюсь, доходчиво объяснил суть происходящего?