Владимир Власов - Мономах. Снова в деле

«Черт побери, а ведь скоро у этих ребят будет все: деньги, возможность уйти в отставку и жить за границей, — подумал майор. — И, судя по всему, они не сомневаются в этом. Не сомневаются ни на секунду… А у меня в их возрасте не было ничего. Напичканный патриотическими истинами, я как проклятый мотался по кишлакам, и самой большой моей мечтой было остаться в живых. А они, эти пацаны, еще смеют надеяться на что-то большее».

Он с трудом подавил в себе чувство раздражения и, натянуто улыбнувшись, сказал Мельникову и Ясинцеву что-то приятно ободряющее.

Почти целый день Мономах потратил только на то, чтобы просмотреть по видеомагнитофону все интервью генерала Боброва, собранные на десяти кассетах. Это было страшно неинтересно и давило на психику. Любой нормальный человек в свой законный выходной предпочел бы прогуляться в парке, почитать книгу или, на худой конец, выпить бутылочку хорошего вина. Вместо всех этих приятных вещей Мономах вынужден был слушать идиотские высказывания генерала, выискивать в них скрытый подтекст и одновременно анализировать полученную информацию. Бросить все к черту не позволяло самолюбие. Самолюбие и мысль о том, что возможно рано или поздно он нащупает ту заветную ниточку, потянув за которую, можно распутать весь клубок.

Рядом на диване лежала книга Боброва, которую, естественно, писал не он сам, а журналист Володька Пономарев. Он получил за нее неплохой гонорар и, будучи абсолютно непрактичным человеком, продал генералу авторские права. Володька Пономарев был неплохим парнем, но наивным, как вылупившийся из яйца птенец. На жизнь смотрел сквозь розовые очки, всех людей считал братьями и страшно любил давать советы. Короче, настоящий русский интеллигент.

Мономах познакомился с Пономаревым два месяца назад, на кладбище. Тогда на деревьях только-только стали появляться первые желтые листочки, и хотя было тепло, в воздухе уже пахло осенью. Это немного скрашивало напряженную атмосферу, которая обычно царит на похоронах. А хоронили они полковника Рахмедова. Ивана Самуиловича Рахмедова, первого учителя Мономаха, в прошлом бесстрашного чекиста, а ныне — заслуженного пенсионера. Рахмедов скончался во время простейшей операции, прямо на операционном столе. Это было воистину непредвиденная смерть — ведь полковник прошел сквозь огонь и воду, не раз рисковал своей жизнью, а тут самый обыкновенный приступ аппендицита…

И хотя Толоконников не любил посещать траурные мероприятия, отказать вдове Рахмедова не посмел. Тем более, что Мустафа Александровна лично позвонила ему в офис и попросила приехать на кладбище. В огромной толпе людей, которые пришли отдать последний долг покойному, Мономах выделил всего одного человека — невысокого, чуть полноватого парня с длинными, рыжеватыми волосами. Тогда Сергею показалось, что только этот рыжий искренне скорбит по полковнику. Впоследствии оказалось, что Володька Пономарев, а это был именно он, никогда не знал Рахмедова. Просто Пономарев все всегда принимал близко к сердцу, и эта нелепая смерть заслуженного вояки потрясла его до глубины души.

И хотя по складу характеров Пономарев и Толоконников были совершенно разными людьми, их тянуло друг к другу. Володька нашел в Мономахе ту самую жизненную стойкость, которой ему самому катастрофически не хватало. А Сергей уважал Пономарева за мягкость и умение идти на компромисс. Поэтому, когда Мономах обратился к журналисту с просьбой собрать для него материал о генерале Боброве, Володька с удовольствием согласился. Тем более, что ранее он тесно сотрудничал с генералом.

Расследование усложнялось тем, что Мономах и сам не знал, что искать. Магическое слово «чемоданчик», произнесенное умирающим чеченцем, могло означать что угодно. Это мог быть кейс с компрометирующими документами. Или огромная сумма денег. Или какой-нибудь важный договор. Или списки российских солдат-заложников, которых чеченцы собирались обменять на своих заключенных. Вариантов было множество, но как выбрать из них самый верный? Поэтому он раз за разом просматривал видеокассеты, напряженно вслушиваясь в весь этот словесный бред, который назывался политикой.

К шести часам вечера Мономах был измотан морально и физически. Правда, не безрезультатно. Одно из последних интервью генерала стоило того, чтобы целый день просидеть у экрана телевизора. Беседуя с журналисткой немецкого журнала «Шпигель», Бобров с присущим ему апломбом заявлял, что именно его следует благодарить за то, что война в Чечне прекращена. Он, дескать, владел кое-какими секретными сведениями и в нужный момент сумел донести эти сведения до президента. На вопрос, какого рода была эта информация, Бобров ответил весьма уклончиво. Якобы у чеченцев имеется свое ядерное оружие, которое они в любой момент могут использовать против России.

Заявление, конечно, было идиотское. Потому что любой здравомыслящий человек понимал: если бы у чеченцев имелось нечто подобное, то они вряд ли бы стали церемониться. Люди с таким горячим нравом не останавливаются ни перед чем. Все прекрасно помнили ситуацию в Буденновске, когда отряд Басаева захватил заложников, среди которых были и дети. И не стоило воевать столько месяцев, жертвовать сотнями боевиков, если решить исход этой войны можно было очень просто.

Примерно то же самое сказала генералу и журналистка, и тот был вынужден согласиться. Однако не прошло и месяца, как Бобров вновь вернулся к этой теме. На этот раз на своей пресс-конференции, где он, как бы между прочим, заявил, что располагает доказательствами, будто бы из лаборатории ФСБ пропал «черный чемоданчик».

В этом, на первый взгляд фантастическом высказывании, имелся скрытый подтекст. Таким образом генерал подсознательно (или сознательно) мстил своим оппонентам. Дескать, у вас в стране такой бардак, что даже из секретной лаборатории пропадает секретное оружие. И вы не вылезете из этого дерьма до тех пор, пока не найдется новый хозяин. То есть я. Проще говоря, Бобров зарабатывал себе очки в предвыборной компании.

Связав эти два факта, Мономах пришел к некоторым выводам. Во-первых, слово «чемоданчик» означает не что иное, как ядерную мини-установку. Во-вторых, эта установка долгое время находилась у чеченцев. В-третьих, совсем недавно чемоданчик вероятнее всего незаконным образом попал к Боброву. И в-четвертых, генерал, выкрав чемоданчик, специально навел чеченцев на свою заброшенную дачу. Тем самым подставив охранников «Олимпа».

Эта версия показалась Толоконникову фантастичной и напоминала сценарий голливудского боевика, но других версий у него, к сожалению, не было. Он переставлял факты, выдвигал на первый план одни из них, затем другие и в конце концов понял, что зашел в тупик.