Андрей Таманцев - Точка возврата

— Козлов, — сказал майор своему помощнику, — как только машина останавливается на позиции, тут же протягиваешь к ней телефонный провод. Как только поставим все машины, весь состав — к первой позиции. Всем ясно?

— Так точно!

— Ты... — майор ткнул в меня пальцем.

— Пастух, — представился я.

— Ты, Пастух, уже не выходи из машины, садись на место водителя, заводи. Я тебе покажу, куда рулить.

Майор вылез из кабины, открепил пристегнутую к борту машины артиллерийскую буссоль, расставил ее и принялся определять утлы для стартовых позиций. Через минуту он вырос перед моей, уже рычащей движком машиной и стал жестами подавать команды.

Команды, подаваемые водителю при точном маневрировании, примерно одинаковы во всех частях армии, и мы быстро поставили пусковую в нужном месте. Я выскочил из кабины и побежал к пусковой 02. В глаза ударили фары. Борода махал руками Боцману, а тот медленно полз на ТЗМ вдоль борта пусковой 01. Когда тупая морда ТЗМ поравнялась с черной вертикальной чертой на борту пусковой, Борода скрестил руки перед лицом: стой Глуши двигатель! Дальше я не видел. Я вскочил во вторую, завелся, снова передо мной замаячил машущий руками майор.

За каких-то десять — двенадцать минут позиции были заняты. Козлов тянул провода, остальные собрались у первой позиции. Майор дал команду Бороде:

— Заводи АИП на пусковой, открывай крышки, принимай ракету.

Сам бросился к ТЗМ и, показав пальцем на меня и Боцмана, махнул нам, чтобы мы последовали за ним. Мы помогли майору сдернуть тент, закрывавший две шестиметровые ракеты, лежавшие в машине, как дорогие сигары в коробке. Он откинул кожух, скрывавший боеголовку, спустился в кабину и завел АИП — автоматический источник питания на ТЗМ. Треск двух тракторных двигателей заполнил ущелье. Больше никто не мог никого слышать. Но Борода, кажется, больше не нуждался в командах. Крышки пусковой раздвинулись, обнажив направляющую — мощную стальную балку с полозьями. Сам Борода уже пристегивал к ракете траверсу, а майор поднимал стрелу крана, умещавшуюся на тэзээмке как раз промеж двух ракет. Борода не оставил без работы и нас с Боцманом. Он закрепил на траверсе две веревки-расчалки и знаками объяснил нам, что наша задача, удерживая ракету, не давать ей раскачиваться. Сам же снова нырнул в грузовой отсек машины и стал тереть спиртом иллюминатор прицеливающего прибора. Кран опустил крюк, Борода вдел его в коушину траверсы, трос натянулся, и ракета зависла в воздухе. Тэзээмка угощала сигарой пусковую. Борода снял на висящей ракете крышку иллюминатора и снова пустил в ход спирт.

Борода принимал ракету, стоя на откидной площадке, на корме пусковой. Он подавал сигналы майору, дергавшему ручки управления краном. Под его руководством ракета легла бугелями на направляющую. Трос ослаб. Майор подал стрелу вперед. Борода показал «вира». Трос снова натянулся, ракета проползла вперед по полозьям и стала как вкопанная. Пока майор отводил стрелу, Борода откинул прижатые к сигаровидному корпусу стабилизаторы и газодинамические рули ракеты и нырнул в кабину пусковой. Крышки закрылись. Из-под днища машины выползли мощные лапы гидродомкратов. Они уперлись в бетон, и вся двадцатитонная дура повисла на них, приподнявшись сантиметров на двадцать. На погрузку ушло не больше семи минут.

Заряжать остальные машины Бороде и майору помогал сержант Козлов. Мы с Боцманом только расчалки придерживали. За полчаса с небольшим все четыре пусковые были заряжены. Майор построил перед собой Бороду и Козлова. Борода стоял пере ним так, будто с момента его дембеля не прошло пятнадцати лет. Майор был для него комбатом, которому должно подчиняться по уставу. Майор закурил, с полминуты подумал и сказал:

— Козлов, я тебя учил гирокомпас крутить. Сейчас сможешь?

— Господин майор! Вячеслав Арка...

— Отставить разговоры! Выполнять команды! Я здесь приказываю! Займешь пусковую ноль два, раскрутишь гирокомпас, запишешь точки реверсии. После этого ждешь команды. Понял?

— Так точно!

— Выполняй. Кулик, твоя — ноль третья. Гирокомпас, потом я тебе по телефону скажу координаты. Сам введешь?

— Так точно, введу. Товарищ майор, разрешите вопрос.

— Спрашивай.

— У нас кассетные боевые части. Нам для точного попадания нужно ввести направление и силу ветра у цели. Как ее можно узнать?

Лицо майора исказилось гневом.

— Ты учить меня будешь, замудонец?! Ты получишь команду и ее выполнишь! Определение чисел полетного задания — обязанность командира батареи, а не начальника расчета, тем более не имеющего офицерского звания!

— Виноват, товарищ майор!

— По машинам!

Почти одновременно из-под днищ трех пусковых упали по три железные ноги артиллерийских гирокомпасов и впились остриями в бетон. Три АИПа ревели так, что всю эту боевую работу, наверное, было слышно даже там, куда должны были прилететь ракеты. Через несколько минут майор выскочил из своей машины и позвал нас с Боцманом. Он показал на люк на борту машины. За люком оказался выносной пульт пуска — чемоданчик, связанный с пусковой кабелем. Кабель был намотан на барабан. Мы с Боцманом должны были снять пульты со всех пусковых и притащить их в одну точку — к бетонной плите на краю плаца. Не успел я разобраться с одним пультом, как майор уже выпускал ноги гирокомпаса из четвертой пусковой.

Через двадцать минут к пуску все было готово. Борода получил по телефону числа полетного задания и ввел их в бортовую вычислительную машину своей пусковой. Затем он перебрался к Козлову и там тоже выполнил работу оператора-вычислителя. Теперь ноги гирокомпасов были убраны. Крышки и люки пусковых закрыты. Все четыре АИ Па гремели так, что я только удивлялся, как на нас еще не сошел каменный обвал. Расчеты боевых машин и мы с Боцманом в качестве зрителей сконцентрировались в укрытии за бетонной плитой. Козлов, открутив один гирокомпас, сбегал по приказу майора к транспортным машинам и приволок противогазы на всех.

— Газы! — скомандовал майор. И первым рванул маску из сумки.

Мне, как всегда, достался противогаз на размер меньше. Рожу сдавило как в тисках, стекла оказались чуть не на лбу. Майор махнул рукой, и все легли за бетон. Он выудил из кармана четыре ключа и повернул поочередно четыре предохранительных замка на пультах. Загорелись четыре зеленых символа «готов». Майор показал Бороде на два левых пульта. Борода занес пальцы над кнопками.

— Пуск! — заорал майор так, что, несмотря на противогаз и грохот движков, его приказ был всем прекрасно слышен. Две кнопки вдавил Борода, две сам майор. Пульты сменили символы, на них загорелось оранжевое «пуск».

Тут вдруг майор забеспокоился. Он выглянул из-за плиты, проследил, какой кабель тянется от второй пусковой, и схватил в руки соответствующий пульт. Он весь напрягся, глядя на табло пульта, на котором было всего три возможные надписи: зеленая «готов», оранжевая «пуск» и «отказ» неизвестного цвета, потому что при мне она ни разу не зажигалась. По-моему, майора даже трясло. Я догадался о причине его беспокойства. Ведь дверь в дежурке по случаю хорошей погоды была все время открыта, и я слышал, как Козлов был отправлен похищать спирт именно на пусковую ноль два. Так что иллюминаторы на ноль второй протирали уже водой, не спиртом. Потом Борода объяснил мне, что через иллюминаторы проходит световой сигнал, задающий ракете угол на цель. Через запотевшее стекло сигнал не проходит, поэтому стекла протирают спиртом, а в сырую погоду даже наливают его в пространство между иллюминатором ракеты и иллюминатором пусковой. Но чудесным образом отказа не случилось.