Игорь Берег - Приказа не будет

Он вышел в грохочущий тамбур, озаряемый двумя чрезвычайно тусклыми лампочками под потолком, прислонился спиной к трясущейся, словно в лихорадке, стенке рядом с одной из боковых дверей и закурил, поглядывая в окно, на бегущий пейзаж кисти не Айвазовского, а природы. Все та же мысль крутилась в мозгу. Не то чтобы совсем навязчиво, а так, на краю сознания.

Война закончилась? Он столько лет был на войне, ходил через линию фронта. Да что там, он и воевал в основном за линией фронта, каждый раз более или менее успешно возвращаясь домой, на свою территорию. Но ведь теперь уже много лет, как он вернулся оттуда совсем, он живет мирной жизнью и почти уверен, что из того запаса, в котором находится, вряд ли кому-то придет в голову его призвать. Так что же сейчас ему не дает покоя? Да, он подобен старому боевому коню, который тихо ржет, заслышав далекий зов трубы. Но ведь и трубы совсем не слышно…

Открылась дверь и в тамбур вышел какой-то человек. Встал у другой двери, закурил. Чтобы не отвлекаться от своих мыслей, Евгений повернулся к нему спиной, уставился в грязное окно. И через пару секунд напрягся. Что-то насторожило его. Сквозь грохот колес, особенно громкий здесь, в самом конце поезда, он вряд ли мог различить какие-нибудь подозрительные звуки и все же…

Кажется, у него за спиной тихо и аккуратно взвели пистолет. Абсурдная мысль, не правда ли? Кому придет в голову взводить пистолет в тамбуре поезда, едущего по побережью Черного моря? Он хотел уже рассмеяться от дикости своего предположения, но напряжение не отпускало. Там, за спиной, определенно что-то происходило. Взгляд оторвался от морского пейзажа и сосредоточился на оконном стекле, которое хотя и плохо, но работало сейчас в качестве зеркала.

Вовремя, потому что, уловив знакомый отблеск вороненого ствола, Евгений мгновенно присел, одновременно разворачиваясь и бросаясь на незнакомца, уже стоявшего в классической позе стрелка.

Выстрел все же прозвучал, сухо и негромко, как это бывает, когда используют глушитель. Над головой Миронова блеснула вспышка, тамбур сразу наполнился дымом и запахом сгоревшего пороха.

Но Евгению было не до этого. Сбив с ног стрелка и вырвав без особых усилий из его рук пистолет, он несколько раз приложил того затылком о металлическую дверь. Потом, взяв за лацканы пиджака, поднял обмякшее тело, поставил на ноги и прислонил к стене.

Незнакомец сознания не потерял, но и воли к сопротивлению у него не было. Глаза, круглые, испуганные, смотрели безо всякого смысла куда-то сквозь Миронова. Парню… Да какому там парню! Мужчине было хорошо за тридцать. Выглядел он вполне пристойно и одет был соответственно. Джинсы, легкая рубашечка и летний пиджачок. Человек, как человек и не скажешь даже, что такой способен палить в людей из пистолета с глушителем.

Но время шло, и надо было для начала допросить этого типа. Встряхнув его еще раз, Евгений ткнул стволом трофейного оружия в зубы и прошипел как можно более угрожающе:

– За что? Почему ты в меня стрелял?

Взгляд незнакомца фокусной настройки не поменял. Он все так же смотрел сквозь Миронова. Пришлось стволом влепить ему по скуле. А что прикажете делать, если человек разговаривать не хочет, когда его так вежливо спрашивают?

Вот тут, кажется, незнакомца немного проняло, тем более что стреляющая железяка рассекла кожу на лице и по щеке потянулась тоненькая струйка крови. Он шевельнулся, то ли стараясь вывернуться из захвата, то ли стремясь встать попрочнее, посмотрел в самые глаза Евгению и спокойно сказал:

– Чили.

Миронов даже растерялся.

– Какой чили? Соус, что ли?

– Страна, – все так же спокойно поправил стрелок.

Евгений все еще ничего не понимал.

– Какая, к черту, страна? При чем здесь страна? Кто тебя послал?

И вот тут случилось вообще уже невообразимое. Незнакомец вдруг оскалился, словно собираясь укусить врага за нос, вздернул одну свободную руку вверх, поднес ко рту край воротника рубашки и… впился в него зубами.

Миронов отпрянул, все еще не отпуская лацкан пиджака противника. Лицо стрелка исказила судорога, он шумно выдохнул, изогнулся всем телом и, обмякнув, стал сползать на пол. Евгений не препятствовал, разжав пальцы. Он понял, что случилось, но смысл произошедшего все еще не доходил до него. Человек банально раскусил ампулу с быстродействующим ядом и умер. Но почему? Что такого особенного спросили у него? Кто послал убить Миронова? Из-за этого стоило травиться? Бред какой-то!

Впрочем, неменьший бред, чем сам факт покушения на мирного бизнесмена, да еще и направляющегося на отдых. Все просто не укладывалось ни в какие разумные рамки…

Вагон грохотал и раскачивался, а он стоял над трупом неизвестного человека в полной растерянности. События развивались слишком быстро, не оставляя времени на то, чтобы хоть немного подумать.

Наконец профессиональная выучка взяла верх над эмоциями. Присев, Евгений быстро обыскал карманы пиджака незнакомца, вытащил какое-то удостоверение и блокнот. Бумажника не было.

Глянул в удостоверение. Не ФСБ, не полиция. И то слава богу. Ладно, потом изучим подробнее.

Принюхался. В книгах все время пишут, что у цианистого калия запах горького миндаля. В жизни ничего подобного ему не встречалось. Да и как пахнет горький миндаль? Кто-нибудь его нюхал?

Вполне может быть, что этот несчастный принял не цианистый калий, а что-то другое. Мало ли ядов существует.

Теперь предстояло избавиться от трупа. Поднимать тревогу, звать кого-то совершенно не стоило. Потом хлопот будет столько, что лопатой не разгребешь. Повернуться и уйти, оставив все как есть – тоже не получится. Проводник видел, что Миронов шел курить в тамбур, и непременно об этом скажет, когда станут допрашивать.

Выход, конечно, есть, достаточно простой. На связке ключей у Евгения была прицеплена одна хитрая штучка, оставшаяся со времен службы в СОБ. С виду – обычный брелок, а на самом деле универсальная отмычка, годная практически для всех типов замков, кроме разве что гаражных. Там размеры неподходящие.

Дверей в тамбуре последнего вагона было три и все заперты на два запора. Обычный ключ и треугольная «вагонка». Такие ключи в отмычке имелись. Оставив тело лежать, Миронов быстро, хотя и с некоторым усилием, открыл оба замка на стороне, которая выходила к морю. Там был заросший деревьями склон, и труп, конечно, обнаружат, но не сразу. Ищи потом, с какого поезда он выпал…

Евгений распахнул дверь. Грохот в тамбуре усилился многократно, в лицо подул прохладный ночной ветер. Подтащив покойника ближе, Миронов поднял его и ничтоже сумнящеся вытолкнул наружу. Мелькнули подошвы добротных ботинок неизвестного стрелка, и труп нырнул в заросли головой вперед.