Анна Смольская - Колбаса

— Ну, все, спасибо за гостеприимство, я пошел. — Миша возник в дверях, оглядел присутствующих, усмехнулся и вышел. Негромко хлопнула входная дверь. «Надо замок закрыть», — промелькнуло в голове.

— Я, наверное, тоже пойду, — тихо сказала Света, не поднимая глаз. — Прости, настроение не то.

У Василия и самого настроение было не ахти, да и, положа руку на сердце, не в форме он был после сегодняшнего. Но вот так уходить — это как-то… В любом разговоре последнюю точку должен ставить мужик.

— Я что, тоже для тебя «не оно»?

— Оно, — странно прозвучало это слово, неоднозначно. — Я завтра приду, хочешь?

Василий сдулся. Задержать ее просто из принципа? И что потом делать? Еще не хватало опозориться в постели!

— Я провожу, поздно уже, — нашелся он наконец.

Вот по дороге как раз и поговорит. Надо вымести из ее дурной головы лишнюю шелуху, а то — знает он баб! — сейчас домой придет и такого нафантазирует, век не расхлебать!

На дворе ночь уже сгустилась плотным мороком, превращающим реальность в декорации для фильма ужасов. Тех, что с зомби и вампирами, оживающими предметами и призраками. Луны не было, а редкие фонари у подъездов да на дальнем перекрестке только подчеркивали мрак в кустах, за деревьями, редкими машинами — везде, куда не дотягивались слабые лучики света. Все-таки человек — дневное животное, хоть темноту и пытается покорить, подчинить себе, но получается, прямо скажем, не очень. Шаг влево, шаг вправо — и налет цивилизации трещит по швам под натиском страхов, не меняющихся тысячелетиями.

Света поплотнее застегнула курточку — сентябрьские ночи бодрили морозцем — и зашагала в сторону дороги, к автобусной остановке. Василий торопливо шел, чуть поотстав, и лихорадочно подбирал слова для начала разговора.

У дерева ярко вспыхнул и тут же погас огонек сигареты.

Света сбилась с шага.

— Я это, я. Не бойтесь. Решил тут свежим воздухом подышать, — раздался из темноты Мишин голос.

Василий выругался про себя, подхватил девушку под локоть и повлек было вперед, но та вдруг решительно вырвалась и направилась к дереву.

— Михаил… А вы… что на этот раз затеваете? — слова звонко падали в ночной воздух.

— Тебе-то какое дело? — рявкнул Василий.

— Отстань!

Он опешил. Всегда спокойная и послушная, тем и удобная, Света никогда с ним таким тоном не разговаривала.

— Зачем это тебе, девочка?

— Хочу… может, помочь чем смогу?

Повисла пауза. Василий пытался взять себя в руки, чтобы не наорать на свою девушку самым неприличным образом. Миша тем временем неторопливо приблизился к парочке.

— Зачем это тебе, девочка? — уже совсем другим тоном, без насмешки повторил он.

— Надоело. Всё надоело. Всем наплевать. Пытаешься с кем-то поговорить — о жизни там, о чем-то по-настоящему большом и важном — только смеются и пальцем у виска крутят. Типа, мне больше всех надо… Надоело! Вот на собрание попала — там хоть люди за идею… И вы что-то делаете. Не для себя, для всех… Я тоже хочу.

— Слушай, — прокашлялся Василий, — если ты хочешь что-то полезное людям сделать — давай я тебя в больницу устрою сиделкой, а? Будешь за инвалидами ухаживать…

Света даже не повернулась в его сторону, буравя взглядом Михаила. Тот затянулся сигаретой, бросил бычок на землю и аккуратно затушил его ботинком.

— Что ж, если действительно хочешь, помоги…

— Вы оба с дуба рухнули??? — взорвался Василий. — Слышь, мужик, отстань от моей девушки! А ты… А ну, пошли отсюда! Потом поговорим.

— Никуда я не пойду! — она вырвалась и отскочила в сторону. — И не смей командовать!

— Ты соображаешь, что творишь?!

— Получше твоего! Сиделки нужны, да. Но это же… это же прошлое — инвалиды, больные, старики. А космос — это будущее! И страна наша тоже, у нее оно есть, должно быть… Ну как ты не понимаешь?!

— Он же тебе мозги запудрил! Красивых слов наговорил, а ты и повелась, дура!

— Сам дурак!

— Тихо! — гаркнул Миша.

С балкона кто-то старческим голосом пригрозил вызвать полицию.

— Ты, Вася, конечно, молодец, что за девушку свою заступаешься. Но она не твоя собственность, а свободный человек. Боишься за нее, не доверяешь мне — иди тоже. Я ничего от тебя делать не прошу — просто будь рядом. Так даже лучше будет. Согласен?

— А что делать-то надо? — перебила молчание Света, не дожидаясь ответа.

— Делать… Эх, давайте-ка в сторонку отойдем, присядем да поговорим.

Крепкая деревянная скамейка стояла у песочницы, в стороне от дорожки, ведущей к остановке. Днем здесь возилась детвора под бдительными взорами мамаш и бабушек, а сейчас лучше места для разговора вдали от чужих ушей придумать было сложно. За редкими и тощими кустами не скроешься, а дом все же далековато, даже с балкона тихий голос разобрать невозможно.

Василий, так и найдя ответа, молча сел с краю, рядом со Светой.

— Значит, что делать? — протянул Миша, закуривая очередную сигарету. — Ничего особенного и сложного. Сегодняшняя акция — похищение людей. Если один инженер, техник, механик там, не выйдет на работу, никто и не заметит. А если пара-тройка десятков… Не все же военные, по гарнизонам сидят. Космодром быстро строили, много гражданских набрали и поселили их не только в Углегорске да Свободном, из вашего Шимановска тоже есть и местные, и пришлые. Вот и возьмем мы сегодня под белы рученьки человек по пять-десять в каждом городке, а завтра их с боем освободят. Да не дергайся ты так! «С боем» — это ж я о том, как выглядеть будет. Все продумано до мелочей, ни один волосок с их голов не упадет. И с твоей тоже.

— Так вы и меня похитить собираетесь? Но я ж не с космодрома… — недоуменно протянула Света.

— А перепутали!

— Но зачем?

— А затем, что ты будешь знать, что происходит на самом деле, и сможешь унять панику и воодушевить людей. Сможешь?

— Не знаю… — Света затеребила поясок куртки. — Попробую…

— Подсадная утка? — не выдержал и вклинился Василий.

— Она самая.

— Бред. А чего ты этим хочешь добиться — чтобы снова запуск отложили?

— Нет, на этот раз его не отложат, да и не позволят нам к важным людям приблизиться. Но если мелочи взять побольше… Такая акция накануне запуска и журналюг привлечет, и народ заставит следить за стартом, затаив дыхание. Пусть пока только ожидая — случится чего еще или нет? Это первый шаг. Колбасных людей надо постепенно приучать смотреть в небо и болеть за страну, сразу нельзя. Да и не выйдет.

— Смотреть в небо… — гыкнул Василий. — Вы что, всерьез решили переделать русский народ?

— Да почему ж переделать? Так, чуть-чуть повернуть.

— Ни фига себе чуть-чуть!

— А кто требует полностью меняться? Можно курить, выпивать и мечтать о звездах, можно изменять жене или мужу и переживать за будущее России… Человек — это человек, а не набор сплошных достоинств, не идеал и никогда им не будет. А мы не священники, чтоб требовать всего и сразу.