Сергей Гайдуков - Стреляй первым

«А может, так оно и есть», — подумал Иван и устыдился еще больше.

— Алло, — как-то настороженно сказал Артем.

— Привет, это я, Иван. Извини, что только сейчас позвонил…

— А, — как показалось Ивану, с облегчением произнес Артем. — Ничего, у меня все нормально…

— Не заливаій, у тебя далеко не все нормально. Надо показаться врачу.

— Что-то не тянет меня шляться по больницам. Само заживет. Мне уже гораздо лучше, чем позавчера…

— Я проверю. Деньги еще есть?

— Да, конечно… Я в основном сплю да ем, так что потратить не успел.

— А я и не думал, что ты пустишься в загул…

— До загулов мне еще далеко.

— Это понятно. Если ты не возражаешь, то я заеду к тебе завтра.

— Конечно, — Артем замялся. — Иван…

— Да, я слушаю…

— Мне надо будет с тобой серьезно поговорить.

— Ради Бога. Хоть сейчас.

— Нет, это слишком серьезно, — голос Артема стал напряженным.

— Тёма, нет таких серьезных вещей, которые я не стал бы с тобой обсуждать в час ночи. Особенно, если они так тебя волнуют.

— Не то чтобы очень… Но беспокоят.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Тогда приезжай завтра, и поговорим.

— Ты уверен, что это не спешно? — Что-то в голосе Артема подсказывало Ивану: беспокоят его вещи весьма и весьма серьезные. А возможно, и неотложные. Поэтому он продолжал пытать друга:

— Если это срочно, то давай сейчас все обсудим. А то ведь я не усну…

— Это не совсем телефонный разговор…

— Я могу приехать, полчаса — и я буду у тебя.

— Ночью? Посмотри на часы.

— Прелесть ночных поездок заключается в отсутствии пробок, — Иван зевнул. — Так что, я еду?

Артем замолчал и подал голос где-то через минуту:

— Нет, время терпит. Я подумал и понял, что пока время терпит. Но завтра — я очень тебя прошу — приезжай. Это вопрос жизни и смерти…

Иван усмехнулся: с каких это пор Артема потянуло на мелодраму? Ответил он соответствующе:

— Хорошо, Тёма, я дам тебе «парабеллум».

— А откуда у тебя «парабеллум»? — встревожился Артем.

— Тёма, — озабоченно сказал Иван. — У тебя серьезные проблемы со здоровьем.

— Откуда ты знаешь?

— У тебя провалы в памяти и атрофировано чувство юмора.

— Да с чего ты взял? — Артем явно нервничал.

— Про «парабеллум» — это же из «Двенадцати стульев». Что, склероз?

— Наверное… Как-то мне не до юмора сейчас.

— Ты меня пугаешь.

— Если хочешь увидеть напуганного человека, приезжай завтра ко мне, — посоветовал Артем.

— Серьезно? А ты случайно не нагадал себе какой-нибудь кошмар на кофейной гуще?

— На кофейной гуще? Что за ерунда?

— Ну и славно. А все остальное меня уже не испугает, — сказал Иван. — Спи спокойно. Пусть тебе приснится что-нибудь приятное.

— Миллион долларов?

— Ну вот видишь, ты сам все прекрасно знаешь! — И Иван повесил трубку.

По странному совпадению, именно в эту ночь не спали трое хмурых мужчин в квартире на Котельнической набережной. Они молча курили, вяло потягивали пиво и периодически посматривали на часы. Было уже поздно — половина второго ночи, у всех троих выдался хлопотный день, но тем не менее они сидели и ждали.

Эти трое не ложились спать, потому что ждали к себе гостя. Особенного, специфического человека, который ходит в гости далеко не ко всем, а если соглашается прийти, то сам назначает время. И тут уже не будешь ссылаться на свою усталость и занятость, наоборот — щеки себе начнешь щипать, лишь бы не уснуть, лишь бы дождаться…

Мужчины, снимавшие эту квартиру, пока еще не дошли до щипания щек, но ожидание им порядком осточертело. Так что, когда напряженную тишину нарушил. резкий звонок в дверь, все трое моментально вскочили на ноги и едва не наперегонки бросились открывать.

Впрочем, один все-таки сообразил, что их поведение несолидно, и намеренно приотстал. Он был главным в этой компании — коренастый и широкоплечий, похожий на борца или тяжелоатлета. Морщины на лбу старили его, но, видимо, он не обращал внимания на такие мелочи, продолжая хмурить густые черные брови, и крупная вертикальная складка прорезала его лоб. Глаза его были черными, кожа — темной от загара. Именно такой тип мужчин пугал в последнее время Артема Метельского.

Когда были отодвинуты засовы и отперты замки, коренастый первым спросил появившегося в дверях мужчину:

— Ну что? Привез?

— Привез, — ответил вошедший, молодой высокий парень южного типа. Он чуть посторонился, демонстрируя человека, стоявшего у него за спиной.

— Хорошо, — сказал коренастый, с первого же взгляда определивший, что прибывший с молодым гость — как раз то, что им нужно.

Это был странный человек — очень худой, почти лысый, хоть лет ему было не больше тридцати. Одетый в белые мешковатые брюки и клетчатую рубашку навыпуск, он неподвижно стоял на лестничной клетке, задрав голову вверх и пристально разглядывая высокие потолки.

— Пусть заходит, — предложил коренастый и отступил назад.

— Заходите, — вежливо сказал молодой, пропуская гостя в квартиру. Тот двигался очень плавно, почти бесшумно. Когда он опустил голову, коренастый заметил, что глаза гостя закрыты темными очками.

— Он слепой? — шепнул коренастый молодому.

— Нет, я не слепой, — ответил гость. — Просто я предпочитаю не показывать своих глаз. Они не слишком хорошо выглядят.

— Как вам будет угодно, — коренастый просто удивлялся своей сегодняшней вежливости. Конечно, он нуждался в услугах этого человека, но было и другое. От ночного посетителя исходило нечто. Нечто внушающее если не страх, то, по крайней мере, уважение. И коренастый сразу же зауважал гостя.

— Проходите, пожалуйста, — он пригласил худого мужчину за круглый стол. — Меня зовут Руслан, а это… Ну, остальных вам и незачем знать: это мне вы понадобились, и я буду с вами говорить.

— Хорошо. Говорите, — худой сел за стол, но не откинулся на спинку кресла, а продолжал сидеть прямо. Он выглядел очень напряженным.

— А как вас называть? — поинтересовался коренастый, усаживаясь напротив.

— Как хотите.

— Я не понял… — растерянно сказал коренастый.

— Мне все равно. Для меня это не имеет ровно никакого значения.

— Ладно, — коренастый решил, что у парня давно и бесповоротно поехала крыша. — Можно начинать?

— Доставьте удовольствие, — голос худого был все так же бесстрастен.

— Уже давно я ищу человека, — начал коренастый. — Точнее, не человека — мерзавца, гада, собаку…

— Это эмоции. Ближе к делу.

— Он убил моих братьев, — с трудом выдавил из себя коренастый. — И я хочу отомстить. Я должен отомстить! Я убью его!

— Не сомневаюсь в искренности ваших чувств, — заметил худой. — Но постарайтесь сдерживаться. От вас исходит слишком сильный фон. Вы можете мне помешать. Рассказывайте спокойнее, медленнее…