Сергей Гайдуков - Стреляй первым

— Надо же, как хорошо ты обо мне думаешь. Жаль, что у меня нет серьезных проблем, которые я мог бы тебе доверить…

— Я могу и подождать, пока они появятся, — настойчиво сказал Иван.

Артем вздохнул и предложил:

— Поехали в Ясенево, а?

Примерно час спустя, оставив Артема осваиваться на новом месте жительства, Иван ехал по Новоясеневскому проспекту по направлению к центру.

На боку запищал пейджер, Иван скосил глаза на маленький экран и прочитал сообщение: «Позвоните Диспетчеру. Есть работа».

— Непременно, — пробормотал Иван. — Нам только дай работу… Только дай.

Оглядев предоставленную ему жилплощадь, Артем сразу пришел и выводу, что использовалась она Иваном не для любовных свиданий — слишком уж скудной и непрезентабельной была обстановка. Состояла она из желтого платяного шкафа и кровати с пружинным матрасом, жалобно заскрипевшим, как только Артем опустил на него свои исхудалые ягодицы. Старые выцветшие обои в цветочек делали квартиру похожей на гостиничный номер где-нибудь в глухой провинции.

Занавесок на окне не было, и солнце нещадно било сквозь немытые стекла, нагревая пыльный паркетный пол. За окном виднелся лес, над которым неожиданно высились четыре заводских трубы. Но дальше, за трубами, к самому горизонту, радуя глаз, тянулась зеленая полоса, сливаясь с небом.

Сочетание цветов небесно-голубого, разбавленного грязно-белыми пятнами облаков, и зеленого умиротворяюще подействовало на Артема, и он со вздохом облегчения развалился на кровати.

Артем прикрыл глаза и блаженно вытянул ноги, оперевшись загрубелыми пятками о деревянную спинку кровати. Если смотреть в окно из этого положения, то все оно было квадратом нежно-голубого цвета, нереально спокойным и недвижным островком в мире суеты. И это было как раз тем, чего не хватало Артему в последнее время: покой, расслабленность, умиротворенное оцепенение.

Голубой квадрат неба действовал на него гипнотизирующе, он притягивал взгляд и кружил мысли в плавном водовороте засыпающего сознания. Еще недавно Артем поразился бы такому поведению своего организма — да сколько же можно спать, в конце концов?! Но он перенес так много боли, страха и мучений, что чувствовал себя бесконечно измотанным, как загнанная лошадь. И теперь эта лошадь хотела только отдыха, и ничего больше. И если глаза слипаются, а волны бессознательности плавно и властно накатываются на тело — значит, так и надо. Пусть так и будет.

Через некоторое время он заснул, дыша ровно и спокойно. К счастью, ему не снились сны, потому что любые воспоминания о прошлом могли сейчас восприниматься как кошмары. Но похоже, что все кошмары закончились вечером предыдущего дня.

Или…

В то время, как старый друг мирно посапывал, раскинувшись на кровати в однокомнатной ясеневской квартире, Иван ехал в сторону центра. У метро «Профсоюзная» он остановил машину и поспешил к телефонам-автоматам, целый ряд которых расположился вдоль стены ближайшего дома. К счастью, один из автоматов был свободен, и, опять-таки к счастью, он был исправен. Иван достал из кармана жетон, набрал номер, который не был записан ни в одной из его записных книжек, но который четко и навсегда врезался в его память. Внимательно прислушиваясь к гудкам в трубке, он установил жетон в прорези.

Иван повернулся к телефону боком, так что сторонний наблюдатель не смог бы подглядеть порядок набираемых цифр, а Иван, в свою очередь, держал в поле зрения все вокруг. Такая осторожность требовалась и для сохранности автомобиля: хотя до него было всего лишь пару шагов, но мало ли… Неровен час, какой-нибудь малолетний придурок попытается угнать машину или захочет стащить магнитолу — уж лучше быть начеку. По официальной статистике в Москве угоняют сорок машин в день, а кто знает, сколько на самом деле? В любом случае Иван предпочитал, чтобы его имя не фигурировало в этом «топ-сорок».

Трубку все еще не брали, и в ухо долбили монотонные длинные гудки. Иван облизал пересохшие губы. Он волновался сейчас так, как никогда не волновался во время работы. По одной простой причине: когда работаешь, то нет времени на волнения или страх. Надо шевелиться и соображать на ходу, да с такой скоростью, что сам потом удивляешься — откуда что взялось?

Сейчас же он волновался потому, что в данный момент меньше всего зависел от быстроты собственных рефлексов, силы мышц и интуиции. Это и злило. Сейчас Иван зависел от качества телефонной связи, от наличия абонента на месте — того самого абонента, который тридцать минут назад передал ему сообщение на пейджер. Слишком много было в этой ситуации тонких мест, слишком многое не зависело от Ивана, как ни старался он свести к минимуму процент возможных случайностей и неприятностей. А где тонко, там и рвется…

Иван всегда помнил об этом. Поэтому и звонил из обшарпанного телефона-автомата у станции метро. Хотя мог воспользоваться мобильным телефоном и отзвонить из машины, не сбрасывая скорость и лишь небрежно держа аппарат у левой щеки, как это делают элегантные мужчины в рекламных роликах на телевидении. Но Иван не стал этого делать, потому что такие разговоры может подслушать любой радиолюбитель, не говоря уже о профессионалах — «слухачах», которым положено по службе ловить в эфире легкомысленно выбалтываемые чужие тайны. Иван не был легкомысленным человеком и предпочитал, чтобы его тайны и оставались тайнами.

Возможно, мужчины в рекламных роликах, одетые в шикарные костюмы от «Босс» и «Армани», не знали о существовании «слухачей». А может быть, у них просто не было тайн, которые нужно скрывать от посторонних. Мимо Ивана как раз проехал автобус с таким рекламным плакатом, и Иван усмехнулся — он-то жил в реальном мире. Он-то знал о существовании сотен любопытных ушей. Поэтому, еле слышно чертыхнувшись, он в третий раз набрал номер, надеясь, что теперь связь сработает и ничего не сорвется.

Каждый раз приходилось мучиться с этими телефонами, но овчинка стоит выделки, и конфиденциальность дороже всего. Потому что за ее отсутствие приходится платить по высшей цене. Даже если в разговоре по сотовой не упоминалось имен и адресов — все равно, береженого Бог бережет. И каждый раз перед связью с Диспетчером Иван тщательно готовился к разговору — чтобы не произнести ни одного лишнего слова.

Наконец-то гудки прервались коротким щелчком. Кто-то взял трубку:

— Да.

— Мне звонили, — неторопливо проговорил Иван.

— Кто это?

— Это Джон, — псевдоним казался Ивану совершенно идиотским, да еще и примитивным — просто вариант произношения его имени на английском. Но выбирать ему в свое время не дали. Произнеся это имя при очередном разговоре, Иван испытывал забавное ощущение игры в шпионов и однажды настолько развеселился, что чуть не представился по телефону Джеймсом — по ассоциации с бессмертным агентом 007.