user - Мой стокгольмский синдром (СИ)

- Как вы себя чувствуете? – спросила она, наконец.

Я пробормотала что-то невнятное, пока она набирала шприц. Как часто ей приходится спасать жизнь людям и не задаваться вопросом – кто они? Вернее, не иметь возможности открыто спросить у них об этом. Догадывается ли она, что я жертва? И, наоборот, думает, что я опасна, как и все, кто окружает ее мужа? И как она справляется с этим? Я размышляла, пока не подействовало лекарство. Все это время Таша молча стояла рядом.

После укола я утром проспала сирену, а может быть, охоты и вовсе не было. Я открыла глаза, когда Таша ставила капельницу. Безумно хотелось встать, но мне было позволено лишь сесть, да и то на время завтрака. Все мои попытки подняться Таша уверенно пресекала: иногда уговорами, иногда уколами. Уверена, она просто перестраховывалась, не зная, кто я, и не решаясь рисковать.

День тянулся невыносимо долго, и я с радостью проваливалась в сон, понимая, что так он пройдет быстрее. В очередной раз проснувшись, я уговорила снять мешающийся катетер, заверяя, что капельница мне больше не понадобится.

- И кто из нас врач? – усмехнулась Таша, но запястье все-таки освободила.

За окнами начало темнеть. Если охота и была сегодня, то теперь закончилась. Завернувшись в простыню, я попробовала пройтись по лазарету, и сделала это весьма бодро. И поняла, что не могу заставить себя снова лечь в кровать. Я должна увидеть Джейсона.

Мои джинсы лежали на соседней кровати, а футболку, видимо, выбросили. Видя, что меня не удержать, Таша принесла свитер с высоким воротником, но пластырь на шее все равно был виден. Я махнула рукой – внешний вид сейчас меня мало волновал. Перед тем, как дать мне одежду, Таша шантажом выбила обещание каждый день приходить на осмотр.

Я спустилась по ступеням. Солнце садилось, погружая лес в темноту. В таком же мраке неведения находилась и я. С одной стороны, хотелось бежать вперед в надежде, что я нужна Джейсону. С другой – если я ошиблась, спешка сделает мне еще больнее. Обхватив плечи ладонями, я медленно шла вперед. Стиляга и Таша, Сатир и Сандра – их отношения нельзя назвать обычными. Но они вместе. Они находят время друг для друга. Может быть, и Джейсон сможет впустить меня в свою жизнь. Ведь по какой-то причине он не дал мне умереть. Размышляя, я дошла до трейлера и остановилась. Скорее всего, Джейсон в монтажной, но лучше я зайду со стороны архива и сначала загляну в спальню. Там я буду чувствовать себя спокойнее. Собравшись с силами, я снова двинулась вперед. Поднимаясь по ступеням, я чувствовала, что мне еще никогда не было так страшно. Вдруг ничего не изменилось, и я лишь придумала себе сказку с красивым финалом?

До спальни я не дошла: Джейсон сидел за столом в архиве, пристально изучая что-то на экране ноутбука. Увидев меня, он откинулся на спинку стула, но ничего не сказал. Наши взгляды встретились: один полный надежды, а второй привычно равнодушный. Сглотнув, я прислонилась спиной к двери, не в силах двинуться ни вперед, ни назад. Я смотрела на него, не находя слов. Что я могу спросить? Теперь ты мне веришь? Ты вызвал вертолет, чтобы спасти мою жизнь? Позволь, я останусь? Все это прозвучало бы слишком глупо.

Есть вопросы, которые остаются без ответа. И есть вопросы, которые и вовсе не нужно задавать. Я смотрела в глаза Джейсона и понимала, что это как раз тот самый случай.

~ ЭПИЛОГ ~

Если на Земле и существует ад, то он в Тайланде. Иначе нельзя объяснить это нескончаемое пекло и днем, и ночью. Даже тень не спасает. Для привыкшего к морозам организма понятие зима здесь весьма условное. Я не смогла смириться с жарой даже через месяц пребывания в Бангкоке – не помогали ни влажные салфетки, ни баллончики с термальной водой, которые я повсюду носила с собой. Едва я выходила из поля действия кондиционера, кожа становилась липкой от пота. Звуки и запахи на улицах раздражали не меньше: тайскую еду оценят лишь любители экзотики, а некоторые ее блюда или отдельные фрукты лучше никогда не видеть и не пробовать. Любовь к Тайланду не проснулась, даже когда я открыла для себя грандиозную архитектуру храмов – яркие впечатления от золотых шпилей и статуй Будды стирались толпами снующих вкруг туристов.

Стало легче, когда мы переехали к морю. Смог суетливого города и его назойливый шум остались в прошлом, в воздухе появилась свежесть, и по утрам я с наслаждением заходила в мягкие волны прибоя. Безликий номер в отеле-башне сменился на двухкомнатное бунгало в зарослях кокосовых пальм, с уютными плетеными креслами на светлой террасе и гамаком у входа. Джейсон мог часами не вылезать из него, углубившись в планшет, и переписываясь по электронной почте с красноярским офисом, изучая анкеты приглашенных охотников и делая пометки в файлах. Иногда он делал это вслух, перебрасываясь комментариями с Сатиром, проводившем время с таким же планшетом на террасе домика-близнеца, отделенного от нашего узкой тропинкой. Чаще всего в их беседу успевала вклиниться Сандра. Мы с ней недолюбливали друг друга, но за долгое время свыклись с необходимостью иногда разговаривать и постепенно втянулись в процесс.

Периодически она вытаскивала меня на местные шоу или в магазины; я соглашалась отчасти из вежливости, но чаще всего от скуки – приоритетом Джейсона всегда была работа. Да я и не ждала, что он, вдруг, положит к моим ногам весь мир. Вернувшись из лазарета в трейлер, я сделала свой выбор, зная: Джейсон не изменится, но я люблю его таким, какой он есть. И в нашей совместной жизни оставалось лишь придумать, чем занять себя в свободное время. С этим успешно справлялась Сандра, которой, как я подозреваю, тоже часто приходилось скучать: Сатир был таким же трудоголиком, как и Джейсон. Пока мужчины работали, наш ежедневный женский досуг не отличался разнообразием и включал в себя походы на пляж, купание и редкие вылазки в город.

Свой третий месяц в Тайланде я отметила татуировкой. Увидев змею, обвившую мою щиколотку, Джейсон едва заметно улыбнулся, одобряя выбор. На людях он вел себя иначе; закрытость исчезала, уступая место компанейской общительности, но я знала, насколько наиграна эта веселость. Я долго привыкала к его новому стилю, наблюдая, как он рассказывает забавные истории потенциальным спонсорам, располагая к себе. Или непринужденно обсуждает с заискивающей официанткой то или иное блюдо в ресторане, кивая и широко улыбаясь. Возможно, я бы даже ревновала, не держи он при этом свою ладонь на моем колене. В бунгало Джейсон становился прежним: серьезным, собранным и закрытым. Но я не лезла к нему в душу, как и не поднимала единственную запретную тему: все, что касалось охоты, я сознательно игнорировала. Не придумывала Джейсону оправданий, но и не принимала то, чем он живет, равнодушно закрывая глаза. Просто запрещала себе думать об этом. И только случайно взглянув на календарь, я с тоской вспоминала, сколько дней остается до возвращения в Россию, и что меня там ожидает.