Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом

— Мы вообще ничего не видели.

— А когда наверх поднялся Ван Рафф?

— Позже… Когда точно, не знаю. Он долго стучал, прежде чем ему открыли. Дик, мой муж, глянул в щелочку и увидел, что тот лежит на полу без сознания. Мы внесли его внутрь.

— Саквояж с деньгами был при нем?

— Нет, у него были раны на голове и…

— Это мы знаем. А кто еще был в этом клоповнике?

— Я, Дик. Это мой муж…

— Об этом мы уже слышали. Муж так муж, и хватит об этом, — перебил ее Гробовщик.

Она попыталась увидеть его лицо через пелену темноты. Могильщик подошел к стене и убрал свет.

— Так лучше? — спросил он.

— Лучше, легаши.

— Да, да, мы черные легаши, — сообщил Гробовщик.

— Вижу, что черные, ну и хватит об этом, — отозвалась она в тон им, явно обретая уверенность.

Гробовщик хмыкнул и продолжил:

— Твой муж — так что он?

— Мой муж, — гордо сказала Анни, — сын мистера Сэма, как вам уже известно.

— Известно.

— А жена мистера Сэма Виола, и его адвокат Вик Рафф, и шофер мистера Сэма Джонсон Икс, и эта маленькая шлюха — невеста мистера Сэма Милдред…

— Что ты против нее имеешь? — перебил Анни Гробовщик. — Ты сменила расу?

— Оставь ее в покое, — вмешался Могильщик,

— Да, сменила, но не на вашу. На нормальную человеческую.

— Это его обрадует, — хмыкнул Могильщик, глядя на Гробовщика.

— Ничего подобного, — буркнул тот. — Меня не приводят в восторг белые женщины, которым ничего не стоит из белой расы перескочить в человеческую. Нам, цветным, такое не под силу.

— Позже, приятель, — сказал Могильщик. — Сейчас о главном.

— Разве это не главное?

— Ладно, ладно, только не все сразу…

— Почему?

— Он прав, — сказала Анни. — Нам это действительна раз плюнуть.

— А я про что, — буркнул Эд и, удовлетворенный, отступил в тень.

— А что доктор Мубуту? — продолжал допрос Могильщик.

— А, сейчас… Просто если вас интересует мое отношение к Милдред, то лично против нее я ничего не имею, но, если такая соплячка заводит шашни со стариком, чтобы немножко его подоить, так она шлюха и больше никто.

— Понятно, — отозвался Могильщик.

— И еще Лакомка..

— Эта ее отправили в больницу? А как ее настоящее имя?

— Не знаю, все зовут ее Лакомка.

— Это другая несовершеннолетняя, только цветная, — пояснил Гробовщик. — Но она, выходит, не шлюха? Почему ты так считаешь?

— Не знаю, но она не шлюха.

— У меня есть дочка, так вот ее в детстве тоже так звали, — сказал вдруг Гробовщик.

— Это не ваша дочь, — отрезала Анни, глядя на него в упор. — Она больна.

Гробовщик так и не понял, хотела она сказать ему что-то приятное или поддеть.

— Она не родственница мистера Сэма? — спросил Могильщик.

— Вряд ли. Вообще ума не приложу, почему она там оказалась.

— Может, она родственница доктора Мубуты.

— Всякое может быть. Нет знаю. Про нее говорят, что она «с прикрытием». Вроде бы она подруга местного босса из Синдиката. Кажется, это теперь так называется. Короче, он тут хозяин.

— Как ты с ней познакомилась?

— Я ее в общем-то и не знаю. Иногда она заглядывала в квартиру, особенно когда не было Дика. Наверное, босс из Синдиката в это время сидел внизу у мистера Сэма.

Могильщик медленно кивнул. В сознание стучалась одна догадка, пытаясь проникнуть, хотя пока у нее это нс получалось. Он посмотрел на Гробовщика, и увидел, что Эда тоже гложет какая-то мысль. Вообще-то Синдикат такие штучки не должны были интересовать. Если старик с хитрой женой-обманщицей решил довериться такому шарлатану, как доктор Мубута, это его личное дело. Но если Синдикат посылает в дом людей, тут должно быть что-то посерьезнее.

— Значит, в последний раз вы видели саквояж с деньгами, когда доктор Мубута поставил его обратно под кровать? — спросил он Анни, а Гробовщик кивнул.

— Он там был все время — и когда Виола набросилась на Милдред, и когда она передумала и бросилась на доктора, и когда он крикнул нам «бегите».

— Может, его унесла эта самая «Птичка юности»? — предположил Гробовщик.

— Ты ведь знаешь, что и его убили, доктора то бишь?

— Да.

— Кто тебе сказал?

— Да вы же и сказали. Разве не помните? Сразу, как привели меня сюда с Диком. Вы спросили его, был ли он там, когда убили доктора.

— Точно, а я забыл, — смущенно признал Гробовщик.

— Мне было его так жалко… Жалко, что его убили. Он, конечно, был шарлатан…

— Откуда тебе это известно?

— Это сразу ясно. Но он меня тронул…

Оба детектива уставились на нее с новым интересом.

— Как тебя прикажешь понимать? — спросил Могильщик.

— Он сказал мистеру Сэму, что нашел решение Негритянской Проблемы. Он сказал, что черные должны пережить белых.

Они с любопытством посмотрели на нее.

— Ты странная женщина, — отметил Гробовщик.

— Потому что меня тронула эта идея? — спросила Анни. — Нет, мне просто стало стыдно…

— Теперь он нашел окончательное решение, — буркнул Могильщик.

Затем они стали допрашивать Дика. На вопросы тот отвечал с вялым безразличием. Его, похоже, совершенно не огорчила смерть отца и мачехи тоже. Ну а об остальных он тем более не собирался горевать. Да, он знал, что доктор Мубута шарлатан. Разумеется, и отец это знал. Возможно, он вообще вступил в сговор с доктором, чтобы припрятать денежки. Отец его, конечно, глубокий старик, но простофилей он не был. Он знал, что его жена и Ван Рафф хотели его обдурить. В саквояже, конечно же, были настоящие деньги. Только что-то в конце пошло не так. Тут должен был появиться кто-то еще.

— Кто же? — спросил Могильщик.

— Откуда я знаю! — отозвался Дик.

Лично он никогда не участвовал в рэкете отца. Ему только известно, что тот вроде как был главным в четырех лотерейных конторах. Он появлялся, когда выписывались квитки и выплачивались выигрыши. Но настоящими хозяевами были совсем другие люди. Подпольные лотерейные конторы в наши дни напоминали брокерские фирмы с Уолл-стрит. Там сидели девицы с калькуляторами и клерки, и в каждой такой конторе был свой главный, кто руководил всей работой. Курьеры забирали ставки у кассиров и передавали им выигрыши для выплаты угадавшим игрокам, а персонал контор никогда и в глаза не видел игравших. Тамошние служащие зарабатывали очень даже неплохо, покупали машины, квартиры в кредит и жили на широкую ногу. Отец служил ширмой и, если возникали неприятности с законом, то он должен был нести ответственность. Настоящие хозяева были из Синдиката. Он не знал, был ли его отец на зарплате или получал комиссионные, но для своих лет выступал неплохо. Синдикат брал сорок процентов…

— Неплохо, — сухо согласился Могильщик.

— Миллионные дела, — отозвался Дик.

— А почему ты не играешь в эту игру? — полюбопытствовал Гробовщик.